Погоня была утомляющей. Он чувствовал врагов, понимал, где они и когда надо вынырнуть из Лимба, но те-то ехали со скоростью под триста км. в час! Приходилось это расстояние преодолевать и благодарить Светлого, что в Лимбе ничто не способно пробить колесо велосипеда — пешком пришлось бы тяжелее. Так или иначе, он приехал туда, куда надо — если сейчас вынырнуть, окажется на обочине и осмотрится. Надо прикинуть, не нужна ли помощь его друзьям. Но тут уж надо быстро. Словно дельфин, он вынырнул из пучин безумия Лимба и вернулся обратно. Пара секунд, но хватило, чтобы поставить защиту на друзей — теперь тех не так просто будет пристрелить из новомодных револьверов волчат. Да-да, Сергей узнал их — Серый Волк и его команда. Нижайшие слуги Царю Царей. Быстрые, выдрессированные и даже для Сергея опасные. Но только не в Лимбе. Пришлось проехать еще с километр, лениво отбиваясь от нитей, а потом Сергей взял посох и разделил на две части. В одной руке продолжали гореть оберегающим огнем ножны, в другой сверкал угрожающе меч. Нити, увидев оружие, посторонились. Даже им, совершенно бессмертным, не понравился этот меч. А дальше — дело техники. Надо лишь как бы встать на ментальные цыпочки, чуть-чуть выйти из Лимба — на самую его границу. Тут можно увидеть и мельтешение уже двух тысяч нитей, но и видны смутные, едва двигающиеся тени. Это уже живые. Это — Мир. Притаившись на границе, Сергей подождал, пока байкеры проедут, а потом пристроился чуть впереди самого крайнего из волчат. Рука с мечом поднялась на уровень его шеи. Осталось только вынырнуть буквально на секундочку. Он почувствовал легкий удар по мечу — но именно что легчайший. Кромка там заточена до микронов. И голова первого волчонка упала с плеч — он сам себя разрезал. Потом пришлось снова уходить глубоко в Лимб и нагонять преследователей — для них-то прошли секунды, а для него… Этот момент академически очень интересен. Лимб — это прошлое. Былое, как выражаются собратья Сергея. А Мир — это настоящее. То, что есть. И вот это настоящее как бы всё время движется, а Лимб — он типа сзади. Нельзя полностью остановить течение Мира и остаться в Лимбе в едином моменте. Но и более того, есть еще Река — само время. И вот эта Река, это время, оно в Мире течет, а в Лимбе нет. Однако, если ты высунулся в Мир, ты, можно сказать, зачерпнул водицы и принес ее в Лимб. Поэтому, единожды войдя в Лимб, можно по меркам Мира пройти тысячу километров, потрать несколько месяцев, а Мир убежит за это время всего на несколько минут. Но, стоит тебе вынырнуть из Лимба, ты прихватишь немного времени с собой, и как бы замедлишься. Поэтому Сергей не убил всех за одну секунду — ему пришлось подождать некоторое время. Этим воспользовался Серый Волк, чтобы позвать на помощь. Расправившись с пятью первыми мотоциклистами, Сергей принялся за остальных. Трое умерли от его меча, когда, нырнув в Лимб, он увидел ЭТО. Тут же на шляпе появилось пятно от выступившего пота, хотя до этого он километров сто пятьдесят отмахал на велосипеде и шляпа осталась сухой. Две тысячи нитей его преследовали?! А не хочешь миллион нитей?! Облако, туча, что-то такое, будто взорвали ядерный заряд, и к тебе приближается… Тьма. Армия! Легионы легионов нитей! Призраков, кои собрались вместе, а вернее, коих вместе собрал. Местный правитель. Один из немногих. Некто Чак, которого почему-то прозвали Весельчаком. Сергей уже с ним встречался и о очень желал бы, чтобы то было в первый и последний раз. — Привет, Серый! — донеслось до мыслей полный безумия рев. — Ты какой-то переспелый! «Сейчас достанет своими стихами», — подумал Сергей и попытался выйти из Лимба. Как он и ожидал — так просто не получилось. Вокруг него повис настоящий купол из миллионов нитей. Души самоубийц в таких количествах могут удержать даже его. Нет, он мог, конечно, вырваться, но пришлось бы отдать процентов пятьдесят сил, а там ему еще предстоит сражаться. Нужно попытаться договориться. Чак Весельчак прилетел очень быстро. Только-только Сергей почувствовал его присутствие, как вот тот и на месте. Чак не был нитью, но летать умел не хуже них. С виду похож на человека, только одет в старые лохмотья и воняет от него помойкой. Больше всего Чак напоминал какого-то бомжа. Одежда либо в крупных латках, либо просто дыры, ботинки просят каши, на голове шляпа… где-то процентов семьдесят шляпы. Сам седой, волосы клочками, тут коротко пострижен, тут прядь длиной до пояса. Будто пьяный рок-музыкант, решивший сам себя постричь. Глаза тускловатые и очень маленькие — даже меньше поросячьих. Не разберешь, какого цвета, прячутся в тенях от надбровных дуг. Лоб высокий, нос длинный. Ногти желтые и тоже длинные. Улыбается, почесывает бородку. — Здравствуй, Чак Весельчак! — поклонился Сергей. — В гости приходят с подарком, чтобы уйти не огарком, — ответил Чак весело. Он всегда так говорил: очень плохими стихами. — Знает ведь всяк, кто кишками швыряться мастак? Чак! Чак Весельчак! — Я всегда с удовольствием выкажу уважению правителю Лимба, — еще раз поклонился Сергей. — Что желаешь, я всё исполню, только отпусти меня. — Сильный же вероятностей повелитель ведь, так чего унижается, будто из мема медведь? — сказал Чак задумчиво. — Видимо, силы бережет. Думает, Чак его не поймет. Но Чака попросил очень серьезный персон. Говорит, ему мешает этот патиссон! Лимб закрой перед ним поскорей, чтобы не отвлекал он больше уважаемых людей! Сергей вздохнул. И шандарахнул. До этого он силы очень даже берёг — понимал, в Мире они могут пригодиться в любой момент в полном объеме. Противник ужасен и, если честно, Сергея спасает лишь то, что потомков Дорака не воспринимают сильно всерьез. Послали за ними обычного наемника — Серого Волка. Он, конечно, крутой, но не для Сергея. Вот Чак — это да. Этот серьезный и одолеть его на своей территории невозможно. Зато можно удрать. А если бы за праправнуками Дорака гнались ребята постарше… Например, какой-нибудь лорд или того гляди — кназ. Вот тут шансов не было бы уже у Сергея. Ладно. Одно ясно — с Чаком не договоришься. Можно было бы, но тот, видимо, сам не хочет сориться с Царем Царей. Да вообще нет такого существа, которое хотело бы сориться с Царем Царей! Разве что, Эрв. Поэтому уходить придется силой. Сергей зажег и посох, и меч — те заполыхали зеленым огнем. Чак отлетел метров на двадцать, нити ничуть не возмутились, так и образуют купол тьмы вокруг Сергея. Ну, ничего, порвем. И Сергей взлетел — в Лимбе такие фокусы работают. Но цена им… Он сразу почувствовал, как силы его утекают стремительно. Тут, в Лимбе, негде брать силу, поэтому рассчитывать можно только на внутренний ресурс. А он, пусть и объемен, но небезграничен. Сергей выкинул руку с мечом вперед, из того по куполу ударила зеленая молния. Призраков разметало, образовалась уродская дыра, которая, впрочем, почти сразу начала затягиваться. Но этого вполне хватит. Чародей выскочил из Лимба с нехорошим предчувствием. Теперь, увы, не спрячешься сюда обратно. При переходе его схватят и разорвут на части, даже, может быть, сделают нитью или Чак обзаведется еще одним уродливым безвольным послушником. И это надолго. Лет десять теперь Лимб закрыт для Сергея, лет десять там его будет поджидать этот бесчисленный легион, и лет десять придется бороться с их зовом ему. Да не очень-то и хотелось. Вот велосипед только пришлось бросить — жалко. Для жителей Мира, Сергей просто появился в небе — метрах в двадцати над землей. И начал падать. Мир — это вам не Лимб. Тут на всё есть закон и тут течет Река-Время. Она дает силы, утоляет жажду, дарует жизни и одновременно медленно подтачивает. Сергей улыбнулся — после Лимба в Мире удивительно хорошо. Он потянул к себе вероятности, окунулся в малО. Да, здесь его тоже может подкараулить смерть, но умереть в Мире — означает продолжить Путь. Мир — это хорошая перспектива. Эти мысли пришли в чело чародея не просто так. Он чувствовал, из того места, откуда он только что ушел, за него пытаются зацепиться. Заползти под разум и внести противные мысли о бессмысленности бытия, о его чуждости, о вечном человеческом унынии. Он слышал зов нитей, но было это недолго. Хватило нескольких секунд, чтобы окружить себя защитой — хорошим настроением. И пусть сейчас ему предстоит бой насмерть — это не повод отчаиваться. Он мягко приземлился, будто спрыгнул с невысокого табурета. В поле пахло осенью и бензиновым выхлопом. С синего-синего неба на Сергея летели сразу три истребителя, а летчики уже нажимали кнопку, что запускает ракеты. Глупцы. Чародей напрягся, но не очень сильно. Рушить придуманные человечеством механизмы для него — пара пустяков. Ведь есть такая жирная вероятность, что они просто сломаются. А раз есть, так легко ей воспользоваться. У левого самолета отказал один двигатель, второй так и не выпустил ракеты, а третий выстрелил, но подбил второго. И тридцати секунд не прошло, а истребители вышли из строя. Настроение еще улучшилось, Сергей полностью перестал слышать зов нитей. Он окинул пространство вокруг Знанием. Праправнуки Дорака благополучно отрываются, их бросили, Серый Волк решил заняться непосредственно Сергеем. Интересно, как это он сделает? Сергей улыбался и даже напел веселую песенку, пока Знание не показало — как. Высоко в небе гудит стратегический ядерный бомбардировщик-ракетоносец ВКС РФ — Ту-95. Старый, советский, где-то даже морально устаревший, но очень надежный. И сейчас он выпустил по Сергею свою ядерную ракету. Но сделал это довольно необычно — ее просто скинули вниз, даже двигатель не запустили. Она упала и полетела в район, где сейчас чародей. Упадет даже в паре километров — всё равно всех уничтожит. И главное — ее никак никуда не свернешь. Сработает она от удара о землю, а вот куда-то перенаправить ее — таких вероятностей нет. Сергей посмотрел на дорогу — она метрах в двадцати. Там два мотоцикла, два джипа и один лимузин. Все пассажиры покинули транспортные средства, стоят поджидают. А вон и Серый Волк — его чародей уже раньше видел. Стоит с самым настоящим мечом. В горле у Сергея пересохло. Как бы ни показалось странно, именно меч — лучшее оружие против колдунов. А еще лучше — забить колдуна до смерти поленом или закидать камнями. Люди Волка как раз поигрывают в руках монтировками, подбрасывают найденные у дороги голыши. Чем проще оружие, тем меньше вероятность, что повезет колдуну, и оружие не сработает. Вот, что атомная бомба не сработает, вероятность есть. Мельчайшая, но есть. И Сергей ей воспользуется. Их расчет понятен — сейчас Сергей будет занят ракетой, не сможет колдовать по-крупному, а в это время ублюдки могут его и ногами запинать. Но, ладно, посмотрим. Он обратился к вероятностям, которые у него есть. Ракета может запустить двигатель и улететь куда-то на безопасное расстояние? Нет, не может — с нее предварительно слили топливо. Она может не взорваться? Нет, не может. Все предохранительные системы отключены. А, впрочем, вон там вдалеке ма-алюсенькая вероятность есть. Но такая крошечная, что уйдут все, абсолютно все силы, чтобы сработало. И придется начинать уже сейчас, нет времени сперва расправиться с выродками, а потом обезвредить бомбу. Сергей вздохнул. Сергей потянул на себя вероятности и Серый Волк тут же начал действовать. Чутье у него изрядное, но любому понятно, когда колдун начинает ворожбу. Он тянет на себя удачу, счастливые случаи, судьбу — колдун питается всем этим. И, когда колдовство особенно мощное, вокруг всё начинает терять краски. Мир становится тусклым, на душе скребутся кошки, наваливает депрессия. Потому что мир без счастливого случая, пожранного колдуном, и есть серый с тусклым. Их всего десяток набрался — выживших из его людей, этого вполне должно хватить. Если они завалят колдуна, награда их ждет куда выше, чем за тринадцать обезумевших потомков Дурака. Толпа «волчат» ринулась к Сергею, сверху падала атомная бомба, но колдуна это особенно не удивляло, а вот пиликанье телефона в кармане — удивило очень. Сотовая связь полностью контролируется Страной Ужасных Монстров, есть единицы тех, кто может прорваться в эту сеть нелегально. И с одним таким он недавно разговаривал — по времени Мира и полчаса не прошло. Сергей нервно вырвал трубку вместе с карманом джинсов и нажал «ответ». — Эрв, помогай! — рявкнул в трубку Сергей. — Я не тебе Эрв, блджад! Я твой ёба*ый бог из машины! Я твой, бл+дь, рояль в кустах! Ах-ха-ха-ха-ха!!! Небольшое облачко, до которого никто и внимания обратить не вздумал бы, вдруг удивительно шустро двинулось к летящей до земли ракете. Ветром кусками сдувало туман, летающая тарелка с изображением висельника на серебряном брюхе в мгновение ока повисла рядом с падающей ракетой. И ракета тоже повисла, будто ее невидимой рукой схватили. Крыша тарелки отъехала, из нее вылез Эрв в скафандре, прикрепил какой-то приборчик к корпусу ракеты, нажал кнопку на панели и его корабль словно раскрылся — дно уехало бока тоже разложились, плоская посудина приобрела форму шара. А потом аккуратно как бы наехала на ракету, будто Пакман ее проглотив. — С этими сам справишься, — услышал Сергей в трубке. И улыбнулся. Справится. Других атомных бомб у них в загашнике нет, ближайший бомбардировщик подлетит минут через пятнадцать. — Справлюсь. Спасибо, Мертвый бог. — «Спасибо» на х!й не натянешь, Серый. Береги себя, Серый. В трубке раздались гудки, летающий шар снова трансформировался в тарелку, окружил себя облаком и унесся куда-то на север. Серый Волк на бегу понял, что ему конец. Он остановился, бросил меч и достал пистолет. Все, абсолютно все девять «волчат», бежавшие к Сергею с монтировками и камнями, поскользнулись. Очень неудачно поскользнулись — потому что на траву упало восемь трупов и один полутруп. Заготовленные для колдуна камни и палки во время падения по «несчастному» случаю ударили троим по вискам, у двоих случился сердечный приступ, трое при падении свернули себе шею, и только один «везунчик» подавился собственным языком и перебил позвоночник. Сейчас он молча умирал на траве, даже не корчился, потому что не мог — всё тело его парализовало. Сдохнет через пару минут. Сергей подходил к Серому Волку с улыбкой на лице. Тот стоял с пистолетом в руке и спокойно поджидал колдуна. — Сначала я планировал это для тебя, — сказал Сергей, указав пальцем на умирающего «волчонка». — Но ты умрешь страшнее. — Х%й тебе, — ответил Волк беззлобно. И пустил пулю себе в висок. Попытался пустить. Послышалась осечка, потом курок вообще заклинило. — Не получится, — сказал Сергей, растягивая улыбку до ушей. — Ну ладно, — пожал плечами Волк. И воткнул себе в глаз нож-бабочку. Улыбка сошла с лица Сергея. Труп Волка упал на траву к его ногам. Колдун плюнул ему в лицо и пошел к дороге. Тринадцать байкеров в этот момент благополучно добрались до заставы, пробили ее и смешались с толпой в пробке. Им очень «повезло». 2 Виталий проснулся очень рано — часы с фосфорным напылением на цифрах показали ровно четыре ноль-ноль. Его разбудил кошмар. Этот сон преследовал его довольно давно, он уже привык к нему и, проснувшись, тут же забывался сном опять. Но не сегодня. Вот уже полчаса пронеслись, а сон не идет. Виталий, впрочем, привык и к этому. С возрастом не получается напитаться сном, как в молодости. Восемнадцатилетний Виталий спокойно мог спать десять часов, пятидесятилетний редко домучивал семь. Стопы нащупали тапочки, Виталий не стал включать свет — в комнате и без настенного бра светло. Легкая тревога заползла под пижаму, кожа покрылась мурашками. Шторы большого окна распахнуты, за стеклами, поливая зеленые деревья ласковым светом, висит Луна. Возможно, потому что она низко к горизонту, Луна кажется больше. Или не кажется. Виталий мог поклясться, такой большой Луны он не видел никогда. Она не полная, где-то две трети диска. Светит. И немного тревожит. Он встал и подошел к окну. В мозгу всплыли детали кошмара. Огромная воронка в земле, источающая жар. Летающие над ней туши быков, медленно превращающиеся в пепел. Манящий аромат жареного мяса — на всю жизнь он запомнил тот запах. Запах и вкус слюны с кровью, что выделяется поперек желания. Но еще Виталий никогда не забудет и страх, которым веяло от красного диска посредине бескрайней тайги. Ведь только Кирюха тогда сумел преодолеть страх и поползти дальше. Он встряхнул головой, отбрасывая воспоминания. Надо чаю заварить. Кисть с силой щелкнула по выключателю, лунный свет отступил из помещения, его прогнало сияния лампы накаливания. Виталий поставил чайник, вскрыл пачку с чаем, пакетик уютно лег в чашку. Чайник зашипел. Виталий вздрогнул. Кухня однокомнатной квартиры близко к прихожей, старая деревянная дверь в кожаной обивке совсем не изолирует звуки с лестничной клетки. Из-за двери отчетливо послышались шаги. Стук туфель о ступени. Второй этаж, пятьдесят восемь ступеней. Несколько капель пота проступило на лбу. «Ко мне», — подумалось почему-то. Хотя, с чего бы это? Почти пять утра, рабочий день, почему именно к нему? И, тем не менее, под аккомпанемент шипения чайника, утреннюю тишину резко прервал звонок в дверь. И, словно контрольные выстрелы, три удара по кожаной обивке двери. — Виталий Владиславович! — послышался из-за двери мужской голос. Виталию показалось, он где-то уже слышал этот голос, но только вот где? — Да-да, — отозвался Виталий и подошел к двери. — Откройте, ФСБ, — сказали снаружи. Виталий посмотрел в глазок, на лестничной клетке невысокий мужчина протягивал к глазку удостоверение. Он не смог прочесть имя и фамилию — зрение уже не то — зато звание прочел: полковник. Под пижамой по телу снова пробежали мурашки, но пальцы, повинуясь даже не Виталию, а как-то сами, отперли дверь. За порогом невысокий мужчина в сером костюме. Лет, наверное, шестидесяти, аккуратно пострижен, волосы зачесаны налево. Пара залысин, лоб высокий. Морщины слегка бередят лицо, удивительно голубые глаза смотрят весело. Рот улыбается, белые зубы блестят. Хоть и стар, а сбит крепко. Не сильно широкоплечий, но движения плавные и слегка разболтанные. Умелому наблюдателю сразу виден спортсмен. Странно, Виталию опять показалось, будто он его где-то видел. И даже усомнился, не одноклассник ли это его, которого давно забыл? Человек еще пару секунд держал удостоверение перед глазами Виталия, а потом убрал. Но улыбаться не перестал, да и ледяные синие глаза продолжают блестеть озорством, будто пьяные. — Виталий Владиславович Белых? — спросил полковник ФСБ. — Да, — ответил Виталий робко. — Отлично, — улыбка гостя стала еще шире. А потом он как-то дернулся и… начал уменьшаться в размерах. Да не он сам, а и дверной косяк! Следом пришла резкая боль в груди, а затем и в пояснице. Картинка перед глазами сменилась — теперь виден потолок кухни. Послышался свист — чайник закипел. Только теперь Виталий понял — его ударили в грудь. Да так ударили, что он пролетел метра четыре от двери до кухни, ударился в кухонный стол и рухнул на пол. В шею кольнуло, он едва успел повернуть голову — сухая кисть с крупными пальцами, те сжимают пустой шприц. По телу растекся свинец. Мозг мгновенно впал в панику, потому что у него отняли подчиненного — тело Сергея обездвижелось. Полковник спокойно прошествовал в прихожую и закрыл дверь. Он развернулся и, не торопясь, вернулся на кухню. Зрение Виталия вдруг обострилось, он отчетливо увидел: полковник продолжает улыбаться. И также, весело улыбаясь, невысокий старичок взял Виталия за пижаму и одной рукой поднял, приводя в вертикальное положение. Виталий не может пошевелиться, но чувствует, как волосы сами встают дыбом. Его поднял, будто не человек, а манипулятор. Будто не здоровый мужик Виталий, раза в полтора больше полковника, а кукла, набитая ватой! Железная, даже каменная хватка продолжает держать Виталия. Ноги его не держат тела, хотя пола касаются, он скорее висит в руке страшного незнакомца. Тот улыбается, а потом — словно маску сняли. Обычное спокойное лицо некогда красивого, по всей видимости, мужчины. Голубые глаза смотрят изучающе. — Не бойтесь, — сказал полковник. — Сейчас я сделаю вам еще один укол и ступор начнет медленно отходить. Первыми вернутся голосовые связки, потом пальцы отойдут. Часа через четыре вы придете в полную норму. Если, конечно, будете сотрудничать. Полковник еще сильнее поднял Виталия. Ноги оторвались от пола, ткань пижамы врезалась в подмышки больно-больно. Словно ту же куклу, полковник посадил Виталия на стол и опер спиной к стене. Пальцы разжались, голова Виталия упала на левое плечо. Он почувствовал, как тяжело дышит, как тело давит на легкие. Незнакомец, как ни в чём не бывало, взял чашку с приготовленным пакетиком чая. Перевернул, чтобы пакетик выпал, и наполнил кипятком из чайника. Он улыбнулся. — Вы не будете возражать? — спросил он и снова усмехнулся. — Я еще не завтракал.