— Где это говно?! — обернулся к отцу Денис, как только запись закончилась. — Я убью его! — Я убью его, — сказал Кирилл, акцентируя ударения на «я». Он успел налить себе стакан бурбона, пригубить и сейчас с нескрываемым удовольствием наблюдал сынулю в бешенстве. Может быть, из щенка и выйдет толк? Может быть, его империя не пропадет даром? Может быть, парень заинтересуется, наконец, чем-то, кроме ублажения гениталий? Может быть. — Я убью его, — повторил Кирилл. — Но эта паскуда уже сделала свое дело. — Надо послать… — начал Денис. — Тихо! — перебил отец. Впрочем, уже добродушно. Да, сынок его красив и вполне себе умен, но отцовского опыта выбираться из дерьма у него нет. Кириллу нравилось это чувство — превосходства. — Это выложил какой-то ростовский блогер-дебил. Я уже позвонил кому надо. Моего старого приятеля доставят сюда к утру — он уже у нас. С ним я разберусь. Но вот с записью… Я уже связался со всеми, с кем только можно, вплоть до Цукерберга. И все говорят, лучше всего, если запись удалит сам этот блогер, — на слове «блогер» Кирилл сплюнул на чистейший мраморный пол. Пальцы достали из внутреннего кармана пачку «беломора», Кирилл закурил. — Можно и без него, не вопрос, но запись вроде этой, как правило, записывают и как-то разпостивают… — Репостят, — подсказал Денис. Он успокоился и был весь внимание. — Пускай так, — поморщился Кирилл. — Короче, компьютерщики сказали, лучше пусть он сам удалит эту запись. Если это сделают они, он тут же может запилить еще раз и потом еще раз, короче, ее распространение будет только шире, если ее внезапно удалят. В любом случае, они взломают его через сутки — уже работают над этим, но сукина сына надо найти, отобрать запись и подвесить за яйца на самом высоком шпиле Ростова-на-Дону. Я бы и сам этим занялся, но я в компьютерах не шарю, тебе виднее будет. Все копии сотрешь. Идиота в расход. Друзей идиота — в расход. Всех, кто был на записи идиота — в расход. Если понадобится, всех видевших запись — в расход. Но это потом. Он швырнул окурок прямо на пол, запил дым вискарем и пошел к столу. — Этой ночью его не оказалось дома, но нам повезло, — продолжил Кирилл. — Его пробили и, оказывается, этого блогера завтра ожидают в Москве на программе у Урганта. — Ничего себе, — присвистнул Денис. — Такой он популярный, что ли? — Как мне сказали, один из самых-самых, — усмехнулся Кирилл. — И плевать на него. Встреть его. Привези сюда. Оторви ему что-нибудь и пусть он удалит всё. Потом убей. И это надо сделать до обеда. Твои ребята справятся или надо звать моих? — Справятся, — ответил Денис твердо. Его черные глаза глядели на предмет в руках отца. Невзрачная штуковина, давшая их семье всё. — Я знаю, ты хотел бы попробовать, верно? — спросил Кирилл, его усмешка стала шире, по складкам жира на животе пробежала волна. — Это очень опасно, сынок. Когда я в последний раз воспользовался этой штукой… я не рассказывал тебе, как умерла твоя мать? Смуглая кожа сына потемнела сильнее. Отец почти никогда не рассказывал о матери. Его охватило волнение. Стакан с бурбоном опрокинулся, отдавая последние капли горлу Кирилла. Пальцы снова достали пачку сигарет, в сторону Дениса полетело облако вонючего дешевого советского дым — отец смог надеть приличные шмотки, но от современных сигарет его тошнило. — Когда я в последний раз воспользовался лампой, — начал Кирилл, — я попросил сына. Твою мать я тоже попросил в свое время. Самую лучшую жену и она действительно была самая лучшая! Но мои сперматозоиды… с ними всегда было что-то не так. Врачи говорили, это потому, что я работал на Севере. Ну так вот, я не совсем правильно сформулировал: я попросил сына, а не лечение своих яиц. И мне дали сына. Единственного. Самого лучшего, самого красивого и умного тебя. Посмотри, какой ты получился. Лампа умеет исполнять. Но, я не знал, что это было последнее, что я мог безопасно попросить. Или была какая-то другая херня, я не знаю. Я знаю, что за нами пришли. И только благодаря чертовской удаче я смог от них сбежать. А потом они убили всех. Кирилл замолк, Денис слушал очень внимательно. Табак медленно становился пеплом, вот уже пальцы отца обожгло, он швырнул окурок на пол и продолжил: — Всех убили! Таисию. Отца моего и мать. Брата. Друзей. Знакомых. Партнеров по бизнесу. Остались только я и ты. И горы бабла, которые я пожелал одним из первых. Эти горы достанутся тебе, когда я умру. И тебе достанется эта лампа. И ты, может быть, когда-нибудь наберешься смелости чего-нибудь у нее пожелать. Но мой тебе совет: поступи так, как поступили они. Найди этого ублюдка и убей. Убей его друзей и знакомых. Сотри память о них. И потом ты сможешь вернуться к своей жизни, где тебе каждый день сосут три новых специально подобранных шлюхи. И проживешь эту жизнь долго и спокойно. И не будешь бояться, что за тобой придут они. Ты понял меня, сын? — Я понял тебя, папа, — сказал Денис твердо. — Я не подведу. — Сними это дерьмо, надень трусы и нормальный костюм, уже через пять минут пусть твои ребята занимаются. Пусть свяжутся с Андреем, он ведет этого… Кирилл открыл маленькую деревянную шкатулку, стоящую на столе и достал обрывок бумаги. — … этого Вадима Туманова. Вперед. Денис развернулся и пошлепал тапочками к выходу. Кирилл улыбался. Щенок. Пусть работает. Толстые пальцы нежно поглаживали лампу. Он соврал. Именно лампа, а вовсе не какая-то «чертовская удача» помогла ему спастись от них. И то был совсем не последний раз, когда он ей воспользовался. Пальцы слегка подрагивают. Он молился, что за такое короткое время видео не увидят и не начнут искать. Как молился каждый день, чтобы о нём забыли. Но молитвы его не шли Богу в уши. Он плюхнулся в кресло, плесканул себе еще бурбона. Нахмурился. Его еще кое-что расстраивало. На столе экран компьютера, Кирилл нервно зашел на недавно открытую почту. Уже, наверное, с десяток тысяч почт поменял Кирилл Архипов, уже несть числа программистов и хакеров, которые делали эту операцию для него, но, не проходило и месяца, на почту начинали сыпаться письма, что пришли и сегодня. Отправитель всегда один — erv@.com. Уже кто только не пробивал этот адрес, искал, что это за почтовый сервер — всё без толку. Нули. Кирилл завел первый компьютерный почтовый ящик аж в двухтысячном году. Через месяц пришло сообщение, которое потом приходило каждый день ровно в полночь. Кирилл взглянул на часы — без минуты полночь. Глоток бурбона. Полночь. Тренькнула почта. Пришло письмо от erv@.com. Текст уже настолько надоел, что снился. Более того, Кирилл смутно представлял тех, у кого он забрал лампу и был уверен — это не они. Это кто-то другой. — Я всё равно найду тебя, воришка, — пробормотал Кирилл текст сообщения. А потом нажал «выйти» из почтового ящика. Он допил бурбон и сделал пометку в блокноте завтра вызвать очередного «хацкера». Пусть делает новую почту. Еще бурбон, и вот толстый, короткий, волосатый палец привычно нажимает единственную кнопку на лампе, желтый огонек разгорается ярче. — Убей того, кто прислал мне это письмо! — прохрипел Кирилл. Желтая лампочка замигала, так продолжалось секунд десять, а потом она сменила цвет. На красный. Кирилл в очередной раз вздохнул и вернул лампу в сейф. Он поступал так уже далеко не в первый раз, но всегда загорался красный цвет — всемогущая лампа не могла исполнить это его желание. Кто бы ни слал эти письма — он был бессмертен. * * * В станице есть парочка приличных мест, куда можно забуриться вечером в пятницу. Первое — ресторан «Дон», второе — кафе «У Иваныча». Именно не «Ивановича», а «Иваныча». Ресторан собирал публику постарше, посолидней. Там часто устраивают свадьбы, поминки, более-менее серьезные деловые встречи. Второе же привлекает публику помоложе. Конец лета, пятница, вечер. Сам Бог велел, как говорится, накатить. Чем молодежь и занимается. Часов с девяти они начинают подтягиваться к «Иванычу». Многие уже навеселе, публика специфическая: эдакая полусельская, полугородская. Студенты всякие, которые привозят с собой из Ростова и Новочека карманы без денег, зато полные понтов. Местные мужики и бабы лет тридцати и дальше успели уже понты подрастерять. Жизнь в сельской местности накладывает отпечаток, впрочем, как накладывает любая жизнь, профессия, окружение. Поэтому местные ребята попроще и топорней, девчата поразвязней. Редкое мероприятие в кафе проходит без драки, а тут тем более пятница, опять же, сам Бог велел. Очередная компания из пяти парней студенческого возраста зашла в кафе, проигнорировали гардероб, идут сразу в зал. Там не слишком светло, слева небольшая сцена с танцполом, дальше ряд столиков. Ближайшая к ребятам пара столов сдвинута, они не раздумывают вообще — усаживаются, хотя стульев там явно не на пятерых. Подбегает официантка: — Ребят, ну чё, не видите, стол заказан? — сказала она раздраженно. — А, может, мы заказ перебьем, — говорит рыжий парень нагло. — Я тебя самого, Петька, перебью, — ответила официантка. — Давай пересаживайся! Вон, мест еще полно! Ребята хохочут, подкалывают официантку, но поднимаются. В целом они настроены доброжелательно. — Ты водочки-то нам принесешь? — спросил Петька весело. — Садись давай! — официантка закатила глаза и пошла в самый конец зала, где барная стойка. — Чё, этим водки? — спросила ее вторая официантка у стойки. — Каэшн. Слушай, а те на сколько столик заказали? — На десять. Кухня вон уже потеет. — Много заказали что ли? — Пф. Одного шашлыка пятнадцать килограмм. Еще овощи, вино, гарниры, виски, водка. Тысяч на двести заказ. — Ого! Лан, подождем. Время шло, гостей прибывало. Увеличивался и градус алкоголя в крови у посетителей. Ближайший к дверям столик начали накрывать. Поставили невероятное количество бутылок с прилично дорогими жидкостями, принесли мясные, рыбные и овощные нарезки, расставили бокалы, кружки, рюмки, стаканы. Действо это привлекало внимание посетителей. Обычно гости «Иваныча» такие напитки не пьют, да и нарезки слишком уж богатые. У кого-то юбилей? Тогда почему так поздно начинают? Короче, за столиками шептались, атмосфера порядком повеселела, народ продолжал приходить. Вот уже и не всем стало хватать столиков, а время меж тем десять двадцать. Официантки нервно объясняли, что столик не только заказан, но и накрыт. И уплачен. И даже если заказавшие не придут, туда никто не сядет. Понятно, это слегка накаляло. Пару нахалов сели-таки за стол, но официантки в «Иваныче» боевые — прогнали. В итоге ближе к одиннадцати одной вообще пришлось встать рядом со столом и дежурить — слишком уж много оказалось желающих взять хотя бы стулья. Девице это тоже ой как не нравилось, и тут музыку в кафе заглушил страшный звук. Словно десяток тракторов подъехало к «Иванычу» разом. Все посетители живо замолкли, взгляды на улицу. А там — красота! Тринадцать блестящих, огромных, потрясающих воображение «Харлей-Дэвидсонов». Мощные рамы, хромированные трубы и диски, серебряные черепа, черная краска с огненными вплетениями — всё как положено. Да и всадники — словно с фильма какого-то. Самые реальные байкеры. Кожаные косухи, банданы с «Веселым Роджером», бороды, темные очки, хоть и уже перевалило за одиннадцать. Кто-то надел куртки без рукавов — пухлые бицепсы играют, да и так видно: парни живут в тренажерке. Не очень и высокие все, зато коренастые, широченные плечи, грудные мышцы надуты, у кого-то и живот имеется, но не пивной курдюк, скорее как у штангистов. Байкеры заглушили мотоциклы. Неспешно, шумно и весело двинулись в кафе. И вот двери открываются, тринадцать здоровенных мужиков завалились в зал. У всех претендующих на свободный столик желание отпало само собой. Опасностью от компании так и веет. — Свет, — сказала барменша. — А ну позвони Иванычу. Пусть пришлет кого-нибудь. У меня херовое предчувствие на них. А другая официантка уже летает вокруг новых гостей. Байкеры смеялись, шумно рассаживались и прямо сходу распечатывали бутылки. «Еды, еды!», — услышали на кухне и не замедлили нести шашлык. Посетители притихли, прислушиваются. Как-то был у них тут в станице слет байкеров, но явно не этих. Многие обратили внимание: на бедрах у нескольких бородатых мужиков кобура, а в ней вполне может оказаться и пистолет. Хотя закрытая, так что может там быть и огурец, но что-то слабо верится. Еще из интересного, говорили вновь прибывшие сразу на нескольких языках, но непонимания у остальных это не вызывало. Кто-то пошутил по-немецки, остальные двенадцать громко расхохотались. А вот и английская шутка, опять смех. Кажется, говорили по-испански, по-русски. Всё шумно, громко, радостно. Казалось, бутылок на их столе вполне хватит напоить полстаницы, но вот уже половины и нету. Пятьдесят килограмм шашлыка? Пф. Уже через полчаса гости заказали еще пятьдесят! Они пили, ели, смеялись, но каждого нового посетителя осматривали из-под густых бровей темные глаза очень внимательно. Да и вообще все посетители кафе были осмотрены весьма критично. Впрочем, к двенадцати к новым гостям попривыкли и уже зал загудел привычно. Посыпались осторожные шуточки шепотком. В зале появилось несколько ментов, пришла еще парочка ребят солидного возраста, которым сразу вынесли отдельный столик. Смотрящие за порядком. Рыжий Петька уже порядком подпил. Настроение — кайф. А тут еще эти бородатые дебилы подкинули тем для разговора. Петька с друзьями сидели к ним ближе всех. — Как эти клоуны теперь за руль сядут? — усмехнулся Петька. Не прошло и секунды, на плечо его легла рука. Он повернул голову, толстые пальцы, кисть увесистая, словно из свинца отлита. Надета перчатка с обрезанными пальцами, перстаки, татуировка — всё тут. — Ты кого клоуном назвал, паренек? — спросил бас из-за спины. А потом пальцы на плече сжались. — Б%я-а-адь! — взвыл Петька. Словно прессом плечо сжало, хрящи захрустели. — Эй, ты! — крикнули из угла. Два полицейских уже спешили на помощь. — Чего? — спросил байкер, поворачиваясь. Плечо парня он отпускать не думал, тому пришлось повернуться вместе с ним. Стул упал, Петька остался стоять на коленях. Технически он опирался на пол, но чувствовал — его держат в воздухе. Не было бы пола — он бы повис в руке бородача. Плечо разрывала боль. — Отпусти его! — приказал полицейский. — Хорошо, — пожал плечами байкер, пальцы разжались, Петька покатился на пол. — Нам не нужны проблемы с властью. Но и оскорблять себя мы не позволим. Говорил бородатый густым басом, но ровно и спокойно. Полицейские видели, как он до этого выпил три граненых стакана виски, но хмеля в его речи не было. — Нам тут тоже не нужны проблемы, — сказал солидного вида мужчина в пиджаке, подошедший вразвалочку. — Вы не местные, должны сами понимать, как вести себя в гостях. — Это угроза? — спросил байкер. Как по команде все его двенадцать друзей поднялись. Тишина повисла в зале. Тринадцать качков с подозрительными кобурами — это вам не пьяная шайка студентов. И менты, и люди Иваныча прикинули — захотят, разнесут всё вокруг. А не дай Бог еще кого прибьют. — Ни в коем случае, — улыбнулся мужчина. — Я лишь хотел сказать, что люди отдыхают и не надо так нервничать. Это же дети. — Детей надо учить смолоду, — сказал бородач. Ситуация нехорошо повисла в воздухе. Человек Иваныча и менты уже пожалели, что ввязались — тут надо всех оперов вызывать да всю братву и то не факт, что с бородатыми сладят. А они всё же подпили и, судя по грозным взглядам, не возражали подраться. И неизвестно, чем бы кончилось, если бы к кафе не подъехала, довольно скромно, белая «Калина». Из нее вышел высокого роста мужчина и тихонько прошел внутрь.