— Что ты делаешь? — Добавляю нашей бабушке немного бодрости. Я поперхнулась, во-первых, при слове «бабушка», во-вторых, потому что бодрости Вольге было не занимать. Еще немного, и он станет абсолютно неуправляем. — Мне кажется, если старушка себя плохо чувствует, это только повредит. Лучше ей выспаться как следует и набраться сил, — не без задней мысли предположила я. — Да? — наивно спросила девочка. — Ну, моим бабушкам становится легче. — Мои глаза светились подкупающей простотой. — Где тут тарелки? — Раз уж ты уверена… — Морошка провела над стаканом ладонью, и искры внутри стали голубыми, а затем погасли. — Возьми вон в том шкафу. Я пока соберу ложки. — Это, значит, так ты делаешь еду волшебной? — заметила я. — Без всяких там крыльев летучей мыши и кореньев мандрагоры? — Откуда ты знаешь? — смутилась Морошка. — Белоника рассказала, как вы разоблачили баронессу, — на голубом глазу продолжала врать я. — Белка сама меня подговорила, я не думала, что все так обернется. — Уголки губ волшебницы опустились, и мне показалось, что она вот-вот заплачет. — Я думала, это будет только шутка. Мне так жаль старушку. Думаю, я должна извиниться. — Мне кажется, она не обиделась. И этот стакан волшебной воды будет достаточным извинением, — заверила ее я, испытывая определенное удовлетворение от того, что хотя бы часть фразы была правдой. Я действительно ни капли на нее не обиделась. У меня есть для этого Вольга. Я отнесла посуду наверх и с удовольствием наблюдала, как Морошка влила в ту, что считала баронессой, свой заговоренный стакан воды. При этом у меня возникла шальная мысль: а что мешает этой умелице наколдовать, к примеру, какой-нибудь пирожок послушания? Скармливаешь его Вольге, приказываешь ему дать разрешение на вынос магических артефактов, а потом об этом забыть, и — оп! — преступление совершено. Следов нет. Правда, пока нет и мотива. — А как это у тебя получается — делать зелья без всяких лягушачьих лап? Никогда такого не видела, — решила узнать я, когда мы снова вернулись в кухню. — А зачем они? — Ну как… — растерялась я. — Есть же всякие книги по зельям, маги их варят по рецептам, разве нет? — А если обычный человек сварит по рецепту? — спросила Морошка. — У него ничего не получится, — с удивлением ответила я. — Так в чем волшебство-то: в человеке или в ингредиентах? — как маленькую спросила меня девочка. Я замерла как громом пораженная. Так эти шарлатаны веками скармливают народу жабью икру и толченые куриные лапки, вместо того чтобы просто помахать руками над водичкой?! К тому моменту, когда мы подняли в столовую последнее блюдо, все обитатели дома были уже в сборе, лже-Лукреция забылась глубоким сном, а Ждан заботливо укутывал ее пледом. — Ой, — испугалась Морошка, — наверно, надо было сделать это после завтрака. — Так это твоих рук дело? — хмыкнул Ждан. — А мы уже подумали, что она совсем дряхлая. Ценой неимоверных усилий мне удалось сдержаться и не ответить ему, как следовало. Вместо этого я предложила: — Давайте будем говорить потише, пускай отдохнет. — Нет, мы не будем говорить потише, — категорически и довольно громко заявил Лель. — Она должна была решить, кто сегодня сдает экзамен. Я не собираюсь ждать, пока она проснется, и терять отведенное время. — Значит, надо просто решить это другим способом, только и всего, — ответила Белоника. — Почему бы вам не бросить жребий? Могу организовать, раз я уже использовала свой шанс. Пока все гудели в знак одобрения этой идеи, красавица наклонилась к моему уху и прошептала: «Я тебе помогу». Нет-нет-нет, не надо мне никакой помощи! Я не для того боролась с Вольгой, чтобы отдать право выбора этой девчонке! Но было уже поздно что-то исправлять. Белоника вышла и вернулась с пучком соломинок, зажатых в кулаке. — Победит тот, кому достанется короткая, — объявила она. Я едва не закрыла глаза. У меня не было ни малейших сомнений, что ее представления о помощи совершенно расходятся с моим желанием провести еще один день без разоблачения. Все волшебники, кроме Морошки, сгрудились вокруг Белоники — попытать удачу. — А ты почему не попробуешь? — спросила я девочку. — Да я тут подумала, что мне здесь нравится, и я пока не хочу уходить, — ответила та. Из толпы, окружающей Белонику, раздавались разочарованные возгласы, потом я увидела, как Весень вытянул короткую соломинку. При этом он так странно и удивленно посмотрел на Белку, что сразу стало понятно: жеребьевка не была честной. Весь завтрак я искоса наблюдала за Весенем. Этот бледный тонкий юноша с не слишком приветливым выражением лица казался мне достаточно неприятным. На его фоне даже Лель выглядел вполне благожелательным. Спустившись в кухню, чтобы помочь Морошке унести посуду после завтрака, я завалила ее вопросами. — А чем этот Весень занимается? Какая у него магия? Он правда сможет меня расколдовать? Девчушка только засмеялась, заталкивая грязную посуду в какой-то ящик с крышкой наверху, из-под которой раздавалось плотоядное урчание. Если бы у меня не было вопросов поважнее, я бы обязательно поинтересовалась, что там такое заперто. — Он целитель. Лечит людей, ну или по крайней мере пытается. — Морошка лихо захлопнула крышку и, подпрыгнув, зачем-то уселась сверху. Внутри что-то всхрапнуло и стало пережевывать посуду. — И он сможет мне помочь? — Я с удивлением смотрела, как ящик под ней дрожит и подскакивает. — Вряд ли. Он и с насморком-то справляется через раз. — Ну, тогда есть надежда, — мрачно сказала я. — Обычные доктора с насморком не справляются вовсе. — В любом случае тебе придется иметь дело со всеми тремя. — Ящик перестал ходить ходуном, и Морошка спрыгнула, подняла крышку и достала из его недр абсолютно чистую и, что самое удивительное, целую тарелку. — Сполоснешь в чистой воде? — С кем — с тремя? — спросила я, принимая тарелку и придирчиво разглядывая ее на свету. — С Лелем, Весенем и Ратко — с неразлучной троицей. Час от часу не легче! Именно в этот момент дверь в кухню отворилась и в проеме показался очень бледный и очень раздраженный Весень. — Почему я должен тебя искать? — нервно спросил он, обращаясь, по-видимому, ко мне. — Не отходи от меня сегодня. Что-то подсказывало, что день будет долгим. Глава 7 НЕСЕРЬЕЗНО О ЦЕЛИТЕЛЬСТВЕ — Ну что ты так на нас смотришь? Не собираемся мы ему помогать — пусть все будет честно, — лениво тянул Лель, в картинной позе лежа поперек кресла. — Просто следим, чтобы ты не покусала нашего друга. Мало ли, с Олега действительно станется подкинуть нам лесную кикимору в человеческом обличье. Ратко, уткнувшийся в книгу, фыркнул в ответ, но это был не смешок, а скорее выражение сомнения. Я покосилась на него: уж больно чудно выглядел могучий богатырь с пожелтевшим фолиантом наперевес. — Заткнитесь все! — не выдержал Весень, и я бы его поддержала, если бы могла, потому что репликами о моей мнимой личности они перекидывались уже минут десять. Но так как бледный волшебник продолжал сосредоточенно щупать мой пульс, подавать голос было бы нетактично. Неразлучная троица, как все называли их в этом доме, притащила меня в библиотеку (идти в комнату Весеня я наотрез отказалась, памятуя о приличиях). Будущий лекарь отстранился и посмотрел на меня так, будто я только что съела при нем червяка. — Она абсолютно здорова, — с разочарованием провозгласил он. — Не вижу никаких отклонений. Я с облегчением выдохнула: каким-то образом удалось избежать шокирующего диагноза — старость. Ну что ж, это отличная новость. Можно сэкономить на посещении врачей в ближайшие несколько месяцев. — И зачарованная, и больная — это было бы чересчур, — заметил Лель, рассматривая собственные ногти. — Нет, ты не понял. С ней абсолютно все нормально, как будто это ее естественная форма! Разговор велся так, словно меня не было в комнате, поэтому я радостно хлопала глазами и не встревала. Мою радость оборвал Ратко: — Может быть, она уже давно в этом облике и привыкла? — Богатырь повернулся ко мне: — Давно ты так маешься?