— А что делать с другой? — Заприте в доме. — И как мне это объяснить? — Уж с чем с чем, а с изобретением самых невероятных объяснений у вас пока проблем не возникало, — прозрачно намекнула баронесса. — Хорошо, но одним поиском реликвий проблему не решить. — Вы правы. — Баронессе надоело ходить по комнате, и она замерла рядом с заманчиво разлапистым креслом Вольги. — Не уступите даме место? Я сегодня была вынуждена сделать несколько десятков кругов в вашем безжалостном хороводе. Волшебник нехотя встал и тут же растянулся на кровати. Лукреция не возражала — лишь бы не уснул. — И что же? — спросил хозяин дома, подгребая под локоть подушку, отчего атмосфера разговора приобрела некоторую интимность. — Против вас строят козни — стройте козни в ответ. Допустим… — Расположившись в кресле и отложив трость, пожилая дама выдержала паузу, достойную театральных подмостков. — Допустим, в своих поисках вы можете проглядеть один или несколько более-менее безобидных артефактов, только не забудьте договориться с их новыми обладателями, что они укажут вам на то юное дарование, которое придет эти артефакты включать. — Надо запомнить этот момент, — с удовлетворением сказал Вольга. — Это еще почему? — Впервые у меня появилось ощущение, что я не зря плачу вам деньги. — Я догадывалась, что вы крайне бесчувственный субъект. — Баронесса нисколько не обиделась, а лишь рассмеялась скрипучим смехом. — Но не настолько же! — Давайте перейдем ко второму вопросу, — предложил волшебник. — Скоро начнет светать, а мы еще не ложились. — Вы-то как раз легли. Вольга резко сел на кровати, но при этом поджал ноги под себя и прижал к животу подушку. — Итак? Баронесса устало вздохнула. — Лель. Почему вы не рассказали о нем? — Не рассказал чего? — О его лице. — А разве это имеет значение? — Сейчас все имеет значение. Так что произошло с его лицом? — Родовая травма. — То есть он был таким всегда? — Да, до тех пор, пока не осознал, что владеет волшебством. С тех пор никто не видел его без наброшенной иллюзии. А как вам это удалось? — Волшебная сила хоровода, — усмехнулась старушка. — Кто еще знает, кроме вас? — Здесь? Никто. Это не важно. — У вас слишком много не важных вещей. Есть еще какие-то подробности о детях, которые вы посчитали не важными? — Не припомню. — Хотя на память должна жаловаться я, — не удержалась от шпильки Лукреция. — У вас последний вопрос, и я ложусь спать, — предъявил в ответ ультиматум северянин. — Ладно. Что там за история о браках с простыми людьми? Волшебники чаще всего женятся на волшебницах? Вольга хитро подмигнул Лукреции. — А почему вы спрашиваете? Появился кто-то на примете? Баронесса посмотрела на северянина, как на дохлую мышь. Выдавать Ратко она пока не собиралась. — Я думала, что в целях своего расследования могу задавать любые вопросы. — Чаще всего, — хозяин дома подчеркнул первые два слова и перешел на серьезный тон, — волшебники и волшебницы остаются одиноки. Видите ли, природа нашего существа такова, что вероятность появления ребенка-волшебника у родителей-волшебников ничтожно мала. Если один родитель волшебник, а второй нет, шансов уже больше, но тоже немного. Чаще всего волшебники рождаются в третьем или четвертом поколении. Все это вкупе делает существование волшебных семей крайне… болезненным. Мы живем много дольше обычных людей, и мало кто готов смотреть, как старятся и умирают самые близкие люди. В комнате повисла гнетущая тишина. Баронесса подобрала клюку и встала. — Спокойной ночи, Вольга, — негромко произнесла она. — Спокойной ночи, леди Лукреция. Пожилая дама вышла в коридор, аккуратно притворив за собой дверь, и грустно вздохнула. Каждому достаются свои тяготы. Вольга жалел, что стареет слишком медленно, она же — что слишком быстро. Неугомонное семейство баронессы требовало от нее все больше и больше поддержки, не желая делать скидки на преклонные года. Именно по этой причине Лукреция, вместо того чтобы сидеть дома у камина и наслаждаться книгами из библиотеки, собранной предками, бродила ночью по дому северных волшебников. Будто специально, чтобы отвлечь уставшую аристократку от невеселых мыслей, по лестнице поднялась темная фигура и стала красться на цыпочках вдоль коридора. — Ждан? — не без умысла позвала баронесса. — А я думала, ты со всеми на празднике. — Вы что, тратить такую важную ночь на разведение костров и детские игры! — обиженным голосом протянул мальчишка, не подозревая, что его обожаемая леди именно на это ее и потратила. — Это хорошо, что вы не спите. Я хотел к вам постучать, но Олег мне чуть уши не оторвал. Пойдемте, я вам такое покажу! После долгого дня и ночи Лукреция едва держалась на ногах, но Ждан уже вцепился в ее руку и тащил к своей комнате. К несчастью, взявшись за подобную работу, баронесса была обязана смотреть на все «такое», что хотели показать ей воспитанники дома. Пожилая дама вздохнула и направилась вслед за юным волшебником. Интересно, легче бы ей стало переносить бессонную ночь, если бы она сейчас вернулась в молодое тело? Эксперимент напрашивался сам собой. Но позже. В комнате юного волшебника пахло зверьем, да так, что не мешало бы проветрить. Обычную аскетичную обстановку, свойственную этому дому, дополняла лишь одна деталь — клетка на полу около стены. И в тот самый момент, когда они зашли в комнату, обитатель этой клетки ловко повернул лапой замок, ее закрывавший, и вырвался на свободу. — Стоять! — заорал Ждан, совсем позабыв, что на дворе ночь. — Куда?! Мохнатый зверек и не подумал повиноваться: он запрыгал по мебели, с ловкостью уворачиваясь от протянутых рук мальчишки. Пушистый длинный хвост, желтое пятно на грудке, острая мордочка и круглые уши — кого-то он напоминал баронессе. — Постой-ка, это же куница! — воскликнула она. И куница, и Ждан внезапно замерли и посмотрели на пожилую даму, будто до конца не веря, что она могла произнести такой очевидный факт. Зверек очнулся первым, прошмыгнул у ног волшебника и кинулся к юбкам Лукреции. — Куда?! — испугался мальчишка и, что греха таить, сама аристократка тоже. Как потом выгонять дикого зверя из-под подола платья? Но тут случилось странное. Вместо того чтобы юркнуть под широкую синюю оборку, куница поднялась на задние лапы, а передними взялась за юбку баронессы. С вытянутой мордочки на аристократку смотрели очень мудрые, просящие глаза. — Ждан, что ты наделал! — не удержавшись, воскликнула Лукреция, готовая заплакать от жалости к зверьку. — То, что и собирался. Перед вами зверь с отпечатком души Фенрира Справедливого. Говорить он, конечно, не может, но отличается особой сообразительностью, — гордо сказал мелкий живодер. — А где вторая? Их же было две! — Ужас баронессы все нарастал. — Со второй не получилось, — горестно ответил Ждан. — Ждан, где она? Что ты с ней сделал? — Да успокойтесь, напридумываете тоже! В лес только что отнес и выпустил. Давайте, помогите мне его поймать. — Мальчик выжидательно приоткрыл дверцу клетки. — Зверь отправится со мной, — решительно заявила баронесса. — Что? — не поверил своим ушам волшебник. — Я его конфискую, — объявила Лукреция и направилась к двери. Куница поскакала рядом, не отставая от ее юбки. — А вы знаете, что куницы ломают шеи своим жертвам и пьют их кровь, пока они еще живые? — крикнул баронессе вдогонку Ждан, видимо, чтобы той спалось лучше. — Зверь, конечно, волшебный, — ответила пожилая дама, — но я весьма сомневаюсь, что даже эта куница сможет сломать шею человеку. — Я вас предупредил! Лукреция решительно закрыла за собой дверь и посмотрела вниз на зверька, который все еще не отходил от ее подола. — Ты же не будешь ломать мне шею и пить кровь?