Часть 4 из 57 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Да за кого он меня принимает? Чтобы я и не смогла изобразить какую-то девочку?! К вашему сведению, однажды мне пришлось изображать даже мальчика! История не очень приглядная, но с тех пор я с глубоким сочувствием и щедростью отношусь к пажам.
— Как хоть звать будут девочку? — снисходительно спросила я, не опускаясь до того, чтобы оправдываться перед варваром.
— Имя Лукреция, если не ошибаюсь, означает «светлая»? — К счастью, Вольга меня отпустил, а то его прикосновения вызывали какие-то давно позабытые чувства.
— Именно.
— Ну а мы сделаем из тебя темную личность… Он потер подбородок. — Мелания?
— Что означает «темная»? С претензией на остроумие. Не слишком ли для девочки? — поморщилась я.
— Сокращенно — Лана.
— Сойдет.
Вопрос непринципиальный, Лана так Лана. Придумывать что-то экзотическое для моей неброской внешности было бы нелепо.
— Хорошо. С этим решили. И в чем же будет ходить Лана?
— Женщина есть женщина, — рассмеялся северянин. Похоже, только я подходила ко всей затее ответственно, — хоть в семнадцать, хоть в семьдесят.
— Не разделяю бурного веселья. Ваши подопечные показались мне весьма сообразительными. Думаю, что бархат и фамильные бриллианты на девочке заставят их задуматься.
— На чердаке есть целый шкаф оставленной одежды, я тебе принесу.
— И, Вольга, что нам делать… с баронессой? — Я немного запнулась: говорить о себе в третьем лице было более чем странно.
— Олег.
— Что?
— Ребята зовут меня Олег, на местный манер.
— О господи, сколько же у вас еще имен?
— Хельге, Вольг, Вольгаст, Олько… Всех и не упомнишь, накапливаются, — небрежно бросил волшебник.
Я тоже за свою жизнь пользовалась многими именами, но то были чужие имена. Мне бы и в голову не пришло их копить.
— Так что с баронессой?
— А что с баронессой? Пусть живет. Роется в хранилище и пристает к детям.
Ну что за характер! Иногда рядом с Вольгой я казалась себе беспросветной дурой, а иногда, как сейчас, белым человеком, наткнувшимся в лесу на дикаря. Вроде бы и чувствуешь свое превосходство, но дубина в руках туземца сводит его к нулю.
— Вы думаете, никто не заметит, что Лана и Лукреция никогда не появляются вместе?
— Ах, это пустяки! — Волшебник развернулся к зеркалу. Я лишь моргнуть успела, и передо мной уже стояла баронесса Зоненштадтская, оставшаяся лишь в длинной мужской рубахе (штаны рослого Вольги не удержались на худых бедрах). Жалкая и нелепая до безумия — но, несомненно, это была она. Это была я!
Я схватила шаль с кресла и обернула вокруг ее бедер — поверьте, вид старушечьих ног не самое прекрасное зрелище.
— Вы совсем потеряли совесть? — как змея прошипела я, оскорбленная тем, что этот варвар увидел голые ноги Лукреции, мои голые ноги… Или уже не мои, а его? Таких противоречивых чувств мне еще не доводилось испытывать.
— Хах, промашечка вышла, — вдруг сказала лжебаронесса голосом чуть ниже своего обычного. — Прости, не подумал, что выйдет такой конфуз. Я и правда ничего не успел увидеть.
Тут Лукреция Зоненштадтская посмотрела в зеркало и в буквальном смысле покатилась со смеху — мне только и оставалось, что успевать придерживать шаль. Ситуация была неутешительной: если Вольга и не успел увидеть ничего сейчас, то обязательно как следует рассмотрит потом, коли уж мы продолжим всю эту затею с превращениями. Не могу сказать, что для своих семидесяти лет я выглядела ужасно — извечная худоба на закате жизни обернулась неоспоримым плюсом, — но… мое тело — это мое тело. И нечего всяким там варварам его разглядывать и примерять!
— Тебе придется одолжить мне одежду, — отсмеявшись, вполне серьезно сказал волшебник. — Клятвенно обещаю переодеваться с закрытыми глазами.
Я одарила его суровым взглядом, показывая, что не верю в подобные обещания.
Думаете, для меня в новинку одалживать свою одежду мужчинам? Вовсе нет. Например, как-то раз с помощью похожего незатейливого трюка удалось вытащить одного мятежного принца из замковой тюрьмы. Но чтобы одалживать вместе с одеждой и свою внешность — такого еще не было. Тот принц в атласном платье с голубыми цветочками репутацию мне не испортил, скорее наоборот — улучшил. Не знаю, что уж там стало с его собственной. А вот Вольга вполне может выкинуть нечто по-варварски каверзное.
— Вы уверены, что способны изобразить меня и не вызвать при этом серьезных подозрений?
— Да ладно тебе, раздам пару приказаний, сосну часок-другой в кресле, книжку почитаю — никто и не заметит. Ребята все равно не успели познакомиться с баронессой как следует.
Что-то подсказывало, что позора потом не оберешься.
— Превращайтесь уже обратно! — потребовала я. Все же смотреть на себя в мужской рубашке и шали вместо порток было крайне неуютно, а уж тем более обсуждать с эдакой мадам серьезные дела.
Вольга сразу же меня послушался и, не подумав, вернулся в свой родной облик. Затем, сообразив, в чем подвох, попытался удержать на бедрах сползающую шаль. Но было поздно — теперь мы квиты.
— Уже отвернулась! — поспешно сказала я и стала глядеть в окно, главным образом для того, чтобы скрыть ухмылку. Голых мужчин на своем веку я повидала немало, но почему все они кажутся такими забавными?
Интересно, баронесса так же бы улыбалась при виде Вольги без штанов? Нет, только не Лукреция Зоненштадтская! Она бы приподняла брови — не слишком высоко, в рамках приличия, — а потом сухо заметила, что в помещении слишком холодно, чтобы так разоблачаться. Улыбка осталась бы где-то внутри.
— Ты по карнизам лазить умеешь? — внезапно огорошил меня вопросом волшебник.
От удивления я повернулась и, к счастью для Вольги, застала его уже в штанах.
— А что, есть шанс, что придется?
— Не просто шанс, а настойчивая необходимость. — Вольга подошел к окну и, распахнув его, выглянул наружу. В комнату тут же ворвался ледяной воздух.
Я нахмурилась, но тоже высунула голову за подоконник — вдоль всего второго этажа тянулся небольшой резной выступ. Лазать по крышам мне уже худо-бедно приходилось, но при этом они не были покрыты льдом.
— И ради чего я буду рисковать жизнью? — спросила я. Заказчик должен понимать опасность своего задания — глядишь, щедрее будет на оплату.
— Я поселю тебя в соседней комнате. И таким образом можно будет незаметно перебираться из спальни в спальню. — Вольга только слегка постучал пальцем по выступу, как лед буквально осыпался мелкими искрами. Без волшебства тут конечно же не обошлось. Что же он тогда не может двор от сугробов расчистить?
— А по коридору нельзя?
— Заметят. У нас тут постоянное движение.
— А я на цыпочках, — съязвила я, не дав себе труда напомнить северянину, что скрытное перемещение — одна из незыблемых основ моей профессии. Уж что-что, а быть незаметной я умела.
— И проделать дверь между комнатами я не могу, — вздохнул волшебник, так и не заметив шпильки. — Белоника сразу же об этом узнает.
— Почему она и откуда?
— Она хозяйка в этом доме. — Я окончательно запуталась, и Вольге пришлось объяснить: — Не в формальном, а в волшебном смысле. Дом буквально держится на ее чарах — без этого никак, слишком уж он древний. А сейчас из всех моих подопечных именно она самый подходящий для этого человек, ее дар — это в основном волшебство пространства и материи. И сейчас ее чары буквально срослись с этими стенами. Она может их изменять по своему желанию, добавлять комнаты и даже целые этажи, но при этом обязательно почувствует, если кто-то попытается сделать то же самое.
Я выдохнула, не зная, что и сказать.
— Ну нельзя проделать дверь — значит, нельзя.
Тайные свидания с карнизом, ночные прогулки под луной — оказывается, со стороны Вольги было очень предусмотрительно не убирать сугробы во дворе. Первый раз встречаю такого разумного варвара. Да еще с красивыми ногами…
Как же крепко спится в юном теле! Ни мыслей о судьбах мира, ни подсчета собственных расходов и доходов, ни раздумий о том, что неплохо бы побелить потолок и поменять матрас на кровати, ни составления списка дел на завтра, ни мучительных диалогов с самой собой. Просто смыкаешь веки, и — раз! — Вольга трясет тебя за плечо, а за окном занимается рассвет. Я-то думала, глаз не сомкну, размышляя о метаморфозах собственного тела.
Все опасения оправдались: мое представление юным волшебникам в исполнении Вольги превратилось в фарс. Северянин притащил пыльную длиннополую рубаху с разноцветной вышивкой по подолу и, представив эту куцую одежонку как платье, заставил в нее переодеться. Сверху пошла лохматая шуба, под весом которой у меня едва не подогнулись колени. А пахло это чудо так, будто предыдущий хозяин (то бишь медведь) был вынужден расстаться с ней не далее третьего дня. Дальше хуже: волшебник засунул меня в здоровенные валенки, в которых плохо сгибались ноги, и потихоньку вывел из дома.
— Прогуляйся пока. — Вольга добродушно хлопнул меня по плечу, отчего я едва не села в снег, и преспокойно вернулся в тепло и уют дома.
Великолепно! Северная галантность может поспорить только с северным вкусом в одежде. Почему бы не оставить меня пережидать в какой-нибудь кладовке? Обязательно надо выставить на мороз!
Чтобы не замерзнуть, я поплелась по плохо расчищенной тропке вглубь сада, через каждые три шага теряя в снегу громоздкие валенки. Добредя до хлипкой ограды, за которой начиналась опушка леса, я внезапно вспомнила рассказы Ждана о волках и медведях. Да уж, дилемма: бродить либо по протоптанным дорожкам, рискуя столкнуться с кем-то из обитателей дома, либо рядом с лесом, где можно встретить уже его обитателей. Волшебникам хоть можно что-то соврать, медведю ври не ври…
— Ты кто такая?
Я вздрогнула, услышав над головой тихий голос, похожий на шелест листьев. Надо мной в ветвях дерева, стоявшего на самой опушке леса, сидела хрупкая девочка в одной льняной рубашке. И как я только не заметила ее с самого начала? Уму непостижимо. Я бы сказала, что старею, если бы не чувствовала здоровый девичий румянец на собственных щеках.
Встреча была настолько необычной, что мне вспомнились старые детские сказки. Если верить им, то, отдай я сейчас шубу этой лесной фее, она в благодарность обязательно исполнит три моих желания или уж по меньшей мере озолотит. Было бы неплохо, можно было бы уйти на покой.
— Я… — Это надо же было забыть свое новое имя! — Я просто гуляю…
— Тут редко кто гуляет утром в мороз, в шубе и под волшбой, — бесстрастно сообщила девочка.
Мне оставалось только мысленно послать Вольге привет — похоже, и эта его затея на грани провала.
— Кроме тебя? — спросила я, слишком замерзшая для того, чтобы ударяться в панику.
— Я без шубы, — так же спокойно ответила незнакомка. — Но да, тоже под волшбой.
Оно и заметно: редкие снежинки даже не таяли на ее коже. Не тот ли это ребенок, которого Вольга держит в лесу и морит голодом?