И она сдалась. Молча выхватила ключ и медленно, лишь бы не шататься, зашагала к номеру. Я шёл следом. Возбуждение накрыло меня горячей волной, хотя голова была ужасно мутной. «Мы даже не вспомним утром, чем занимались ночью…» Дверь распахнулась. – Только не включай свет, – ещё одной вспышки мои глаза точно не выдержали бы. Олеся в полутьме послушно убрала руку с выключателя и замерла. Я защёлкнул замок, стянул с себя пиджак и… «Да что со мной…?» Она стояла рядом. Побеждённая. Снова. Признавшая мою правоту. Я не мог просто взять и трахнуть её. Я хотел… Мой пьяный мозг тревожно ворочался в шумящей черепной коробке от желаний, которые в трезвом уме меня никогда не одолевали. Я словно нёсся в ловушку. Если и не смертельную, то явно опасную… – Иди сюда… – дёрнув её за руку, снова начал целовать. Эти мягкие податливые губы… И язык её уже не пытался спрятаться, а с готовностью сплетался с моим. Олеся глухо постанывала, обняв меня за шею и взъерошивая мои волосы. От этого по спине и шее неслись мурашки. Такие же пьяные, как и мы. Аккуратно шагнул назад, ещё раз, упёрся в край кровати. Присел и потянул Олесю на себя. Она уселась сверху, и мы снова впились друг в друга. Я сжимал её талию в надежде слиться воедино, а она цеплялась ногтями за мои плечи. Кажется, мне было больно, но это только сильнее возбуждало. Наконец я стащил с неё свитер и наощупь сжал ладонями вздымавшуюся от частого дыхания грудь. Пальцы легли на тонкое тёплое кружево. Олеся застонала громче и запрокинула голову назад, подставляя мне шею. Наверняка у неё сильно кружилась голова от выпитого. Потому что мои «вертолёты» уже вовсю заставляли меня чувствовать, будто я вот-вот свалюсь вместе с ней на пол. «Убью бармена…» – думал я, лаская языком беззащитную шею и тонкие ключицы. Олеся прижималась всё плотнее и уже вовсю елозила на мне. Девчонка была на голодном пайке… Трезвая – держалась изо всех сил. Хмельная – слетала с катушек. И как же круто она слетала… Я почувствовал её пальцы на груди, судорожно перебирающие пуговицы рубашки. В ответ завёл руку за её спину и, сжав крючки, освободил её от лифа. Впереди было самое сложное – её узкие джинсы и мои брюки. Но я верил в нас. Мы повалились на кровать, продолжая целовать друг друга. Я сражался с её застёжками, она – с моими. В темноте номера раздавалось лишь наше частое дыхание. Справившись с одеждой, я уже хотел было подмять под себя зеленоглазку, но равновесие меня подвело. Я рухнул спиной на подушку, и Олеся оказалась сверху. Её волосы волной накрыли мою грудь, а сама она нагнулась и начала целовать мои плечи. Чёрт… Это запрещённый приём… Я шарил по её коже ладонями, но всё никак не мог ухватиться. Или она так незаметно уворачивалась, спускаясь губами всё ниже по моему телу. – Леся… – Заткнись… Я закрыл глаза, но тут же широко распахнул их из-за головокружения. Мышцы пресса сошли с ума и дёргались от каждого её прикосновения. Кожа от поцелуев горела, будто от огня. Я вцепился руками в края одноместной кровати и ждал… Почувствовал её тёплый язык… И губы… Губы плотно сжали мой член, плавно двигаясь по нему… Вниз… Вверх… Чёрт… Она всё же это сделала… Я коснулся её волос. Собрал в кулак те пряди, что смог нащупать. Как холодный шёлк. Трогал бы и трогал. Перебирал пальцами… Так, стоп! Моя проказница так увлеклась процессом, что вполне предсказуемо могла остаться без своей порции удовольствия. Я аккуратно потянул её за волосы вверх: – Остановись… – и всё же нашёл в себе силы поменять нас местами. Теперь она была снизу. Я с трудом сфокусировался на лице. Она не улыбалась, просто смотрела на меня и ждала продолжения. Утихомирив пульс и головокружение, я снова сжал ладонями её грудь, опустил голову и по очереди прикусил соски. Такие твёрдые, колючие горошинки. Такие сладкие… В ход снова пошёл язык. Я облизывал её грудь. Вдыхал запах кожи. Втягивал ртом соски, покусывая их. Сильнее, чем можно. Олеся не выдержала и закрыла лицо руками, выгибаясь мне навстречу. Я слышал её тихие всхлипы нетерпения. Моя малышка уже вовсю жаждала ощутить меня в себе… Снова какой-то шорох… – Что?.. – Презерватив… – Я аккуратно… – Демид… – Всё под контролем… Я сам себе не верил, а она мне – и подавно. Но когда вы оба пьяные в хлам… Я толкнулся в неё и сдавленно застонал. Я. Самый молчаливый трахарь на свете. Застонал. Как же было горячо… Горячо и мокро. Никаких преград. Нас не разделяла даже чёртова резинка. Олеся обхватила меня ногами и обняла за шею. А я продолжал двигаться. Глубоко. По самое основание. И грубо. Ей нравилось. – Демид… – Ммм… Мы оба неслись к финишу. Нет, я хотел бы потомить её, поиграть. Замедлиться. Ускориться. Высвободиться и снова глубоко войти. Но я был жутко пьян. И уже даже не понимал, что сильнее на меня подействовало. Вино или она? Олеся замерла на секунду, резко вдохнула ртом воздух, задрожала всем телом и, потеряв контроль, сжалась. Ещё раз. Ещё. И ещё. Я пытался отстраниться, но банально не успевал за ней. Да и… грех пропустить это острое ощущение женского оргазма. Какой же кайф… Чувствовать, что довёл её до финиша. Даже в таком состоянии. Движение, ещё одно, сейчас… Я выругался, но успел. В самый последний момент кончил ей на живот. Фух… Тот ещё экстрим… Всё-таки не удержался и рухнул на Олесю. – Привет… Прошёлся губами по её щеке до уха, сжал мочку с малюсеньким гвоздиком. Аккуратно, насколько мог, сдвинулся на бок, нечаянно размазав по нашим телам следы преступления. Прижал её к себе спиной и ткнулся носом в линию роста волос. Олеся надрывно вздохнула. – Ты как? – Нормально. Только голова мутная… – Аналогично. – Ты опять меня напоил. – Я не нарочно. – Ага, как же. Мы замолчали. Я закрыл глаза и дышал её запахом. Олеся устроилась поудобнее под моей рукой и расслабилась, но уютную тишину в темноте нарушил её похмельный осипший голос: – Даже не спросишь, где ванная? Вот оно. Наконец-то мы добрались до истинной обиды. Зеленоглазка не простила мне прошлый поспешный уход. Не полежал и не пообнимал после секса. Я представил себя на её месте и справедливо решил, что я бы тоже обиделся на этого мудака. Правда, тогда я был трезв, а сейчас в зюзю. И кажется, это два разных человека. – Демид, ты спишь что ли? – Нет. Прости. – За что? – За прошлый раз. – А за этот извиняться не будешь? – Извинюсь, за что скажешь… Она повернулась ко мне лицом, но ничего не ответила. Снова тишина. Я прислушался, сдержав зевок, пригляделся, насколько позволяли темнота и мой хмель. Олеся спала. «Ладно. Пять минут – и надо будет всё-таки сходить в душ…» – я моргнул. Голова отозвалась тупой болью. Снова моргнул. Снова боль. Прикрыл глаза. Полегчало. «Ещё пара минут…» Глава 12 Олеся Проснувшись в семь утра, я с трудом поднялась: болело всё, начиная с головы и заканчивая бёдрами. Да ещё и Демид тут… Внаглую придавил меня своей ногой и дышал перегаром. Значит, не снилось. Мы снова переспали. «Жданова, ты идиотка… Какого хрена?!» – спихнула с себя его ногу, выудила таблетки из сумки, растворила две штуки и быстро выпила. Желудок тихо угрожал, но мне нужно было собираться. «Неужели от меня тоже так разит?! Как я заявлюсь к Масленникову?!! Боже…» Но я знала отличный способ – чашка кофе и горсть арахиса. А потом чистить зубы и язык. И нёбо… А времени в обрез. Включила чайник и попыталась растолкать Демида. Куда уж там… Зашла в ванную и обомлела. Мало того, что весь живот был в… Я зажмурилась.