– Спасибо. Мне это важно. – Я бы остался, но в десять утра у меня самолёт в Шанхай. Нужно порешать кое-какие финансовые вопросики. Меня одновременно накрыли чувство облегчения и разочарования. Мы хотя бы немного сблизились. Он стал мне чуточку больше понятен и… предсказуем в действиях. Демид повернул меня к себе лицом и приподнял большим пальцем за подбородок: – Могу позвонить, как вернусь. Если готова продолжить работу с нерадивым учеником. – Нужно проверить график. Я подумаю, – улыбнулась ему в ответ. – Да, кстати, – он несколько раз ткнул пальцем в дисплей смартфона, и я услышала уведомление на своём гаджете. – В следующий раз бери с меня предоплату. Я в последнее время рассеянный. Какое-то неприятное чувство кольнуло моё сознание, но Макаров уже вовсю целовал меня, и я решила, что просто показалось… Ведь мы изначально так и договорились: три тысячи за помощь. Помощь в чём?.. * * * Демид Просушив волосы полотенцем, я глянул на себя в зеркало и вдруг подумал: «Куда-то меня не в ту степь несёт… Не в отношения же втягиваться? Или что? Если Элькина беременность не сложится, будем теперь вчетвером кататься? Она – с Егорушкой, я – с Олесенькой? Кому расскажешь – пальцем у виска покрутят. Бред собачий… Макаров, какого хрена? Заканчивай. Девчонка хороша, но не последняя на всю Москву. Ведь да?» Но Олеся Викторовна засела у меня в голове, словно лакомый кусок, которым не хотелось ни с кем делиться. Слишком уж сладкая. Слишком… Слишком какая? «Стоп. Чего я туплю? Мы же можем вывести это всё в… в цивилизованный договор? И пристраивать её не придётся. И эксклюзивные права получу… Просто выкуплю доступ к телу. Пока не надоест, – я усмехнулся своему отражению в зеркале. – Ей же деньги нужны. Пусть сидит в этой своей цитадели целомудрия вдали от мужского внимания. А я буду набегами утолять её голод. И приплачивать. Ну не идеально ли? Красавчик ты всё-таки, Макаров!» Оставалось только организовать удобный момент для предложения. Прямо сейчас мне было некогда, а вот после поездки – идеально. Я вернулся в спальню, перевёл Олесе обещанную сумму, не удержался от финального поцелуя, как от печати на договоре, и уехал домой, чтобы успеть собрать чемодан и поспать хотя бы пару часов, пока мои мысли об идеальном плане обладания идеальной любовницей грели моё подуставшее за эти месяцы мужское эго. Глава 20 Олеся Я смотрела на СМС от банка, испытывая целый букет эмоций. До середины лета мама теперь была обеспечена препаратами для поддерживающей терапии. Каждый раз она аккуратно спрашивала, как мне удавалось оплачивать её лекарства и не умирать с голоду. И я всегда отвечала одно и то же: «Всё в порядке, не бери в голову». А ведь ещё год назад и подумать не могла, что на мои плечи свалится такое испытание. Не то чтобы я росла легкомысленной избалованной девочкой, нет. Отец давно укатил за бугор и, кажется, вообще забыл о моём существовании. Мама всю жизнь много работала и меня приучила к трудолюбию. Как, собственно, и моя бабушка, не простившая сына за побег за границу и оставшаяся целиком на стороне невестки. Но меня всё же незримо старались беречь от жестокости мира и учили избегать «сложных» мужчин. В этом плане я, конечно, была троечницей. Что с браком, что сейчас… Отложив телефон, я посмотрела на себя в зеркало: «Ну что, Жданова, снова здорова? За какие такие заслуги взяла и влюбилась в этого… этого… – тут моя мысль застопорилась, потому что нужного эпитета в голове так и не нашлось. – Да чего вдруг влюбилась-то? Просто… Просто спим…? Просто спим…» – Вот и та самая взрослая жизнь вошла в чат! – невесело рассмеялась я своему отражению. – Работаешь на лекарства и ПРОСТО СПИШЬ с человеком, который то внезапно появляется, то резко исчезает. Молодец, Жданова. Садись, пять! Плотникова была бы мной довольна. Может, это семена её философии внезапно проросли во мне? Не зная, куда себя деть, я вернулась в спальню, улеглась под одеяло и открыла чат с мамой. Она исправно присылала все результаты анализов. Я по очереди снова открыла файлы и окончательно расстроилась: положительной динамики не наблюдалось. Терапия не давала особого эффекта, и тромбоциты продолжали снижаться. Выключив свет, я отвернулась к окну и, стараясь ни о чём не думать, тупо следила за порывами снега, пока не уснула. * * * Три дня спустя – Ты проверила свои графики? – от Демида пришло сообщение, когда мои старшеклассницы писали тренировочные сочинения по темам ЕГЭ по литературе. Я позёвывая смотрела в окно на пасмурное небо и считала минуты до конца урока. – Какие графики? – старалась оставаться спокойной, но кого я обманываю? Сообщение Макарова заставило моё нутро мягко вспыхнуть. – Рабочие. Ты обещала! – Свободна по пятницам и субботам, – добавила в конце смеющийся смайл. – Мне нужно сегодня. Могу доплатить за срочность, – в конце прилетел «стикер» с пузатым богачом, считавшим доллары. Это было одновременно забавно и как-то… тошно. Попахивало циничной иронией. – Прекрати. – Хочу тебя на ужин с продолжением. С минуту смотрела на эту фразу и пыталась понять, что чувствую. Не «пойдём», не «приглашаю». Он просто «хочет». «Или это я в мужчинах не разбираюсь? Бывший муж был верхом галантности, а в итоге поступил так низко, словно распоследняя базарная баба… А Демид вот совсем другой, но…» – вконец устав от самоедства, бесполезных призывов к совести и своей зацикленности на том, что ЯНИТАКАЯ, коротко ответила: – Не раньше восьми. – Идеально. В животе снова зажужжали пчёлы. Моё тело и мои эмоции совершенно перестали меня слушаться. «Может, они лучше знают? А вдруг «просто спим» – вполне себе жизнеспособная модель общения? Господи, веду себя, словно одна из них!» – оглядела десять милых девочек в строгих тёмно-синих платьях школьной формы. Жизнерадостно прозвенел долгожданный звонок. Я собрала сочинения в стопку, аккуратно уложила их в свой кожаный рюкзак и под внезапно одобрительным взглядом Ангелины Бенедиктовны, наконец-то довольной моим внешним видом, вышла из школы. К восьми вечера, проверив «перлы» девочек, я была готова к ужину. Хотелось и дальше дразнить Демида скромными платьями, но больше не горела желанием рисковать их целостью. Открыв шкаф, я выбрала тёмно-вишнёвое платье-футляр с интригующим узким, но глубоким вырезом. «Надеюсь, Макаров не разорвёт его мне до пупка!» Одним из немногих его очевидных достоинств была пунктуальность. Ровно в восемь Демид дал знать, что ждёт меня у подъезда. Я же напротив позволила себе задержаться на несколько минут в надежде на какую-нибудь его игривую колкость. Мне очень хотелось вызвать в нём эмоции. Что-то помимо демонстрации очевидного нам обоим сексуального влечения. Чтобы банально уяснить себе, что именно между нами происходило. – Привет, – несмотря на мою неспешность, лицо Демида было спокойным и серьёзным. – Здравствуй, – тихо выдохнула я, сбитая с толку его видом. – Не смотри так. Я просто не выспался после перелёта. Пожав плечами, я улыбнулась: – Ты прекрасно выглядишь, даже невыспавшийся. – Свой комплимент я сделаю тебе, когда смогу убедиться, что платье в этот раз не похоронное, – и всё же Макаров лениво улыбнулся и, склонив голову, выбил из моего рта подоспевшее возмущение тёплым игривым поцелуем. По пути в ресторан мы болтали обо всякой ерунде, колко шутили друг над другом и время от времени обменивались говорящими взглядами. Я чувствовала, как покалывало кончики пальцев, а воздух в салоне автомобиля мягко вибрировал от взаимного желания. На очередном перекрёстке Демид свернул с широкой многолюдной улицы к стильной высотке, облицованной глянцевыми рыже-коричневыми кирпичами, и мы съехали на подземную парковку. Я вопросительно уставилась на него: – Что это значит? – Добро пожаловать, мой дорогой друг Карлсон, – усмехнулся он в ответ, а потом повернул ко мне лицо и добавил: – Ну и ты заходи. – Демид Алексеевич, вы неисправимый лжец. А как же ресторан? Макаров с искренним удивлением вскинул брови: – Олеся Викторовна, вам как учителю стоит быть внимательнее. Ни о каком ресторане речи не шло. Отужинать можно и дома. Я смущённо вздохнула и закрыла лицо ладонями: – Ты коварный. – Ещё какой, – хмыкнул Демид, помогая мне выйти из машины. – Не хочу тратить время на обратный путь. Можно же… не отходя от кассы. Сдерживая смех, я закусила нижнюю губу и направилась вслед за ним к лифту. Квартира у Макарова была шикарная. Абсолютно мужская: от минималистичного дизайна в тёмных тонах до очевидной практичности каждого элемента в интерьере. С семнадцатого этажа открывался шикарный вид на вечерние улицы Москвы. Со своего первого я могла похвастаться только жасминовым кустом и «пением» любвеобильных кошек по весне. Оглядев меня с ног до головы, он удовлетворённо кивнул: