Олеся ушла ответить на звонок, а я, отхлебнув вина, попытался расслабиться, но тут же почувствовал накатывающую плавными волнами головную боль. Это в двадцать ты можешь сутками не спать, отрываясь на тусовках или готовясь к экзаменам, а в тридцать два подобные развлечения не проходят бесследно. Как я и думал, Олеся была недовольна моим предложением, а усталость и дурное самочувствие не давали мне как следует сосредоточиться и подобрать правильные доводы. «Нужно было сегодня отоспаться, а с ней встретиться завтра… – я смотрел в окно, где улицы всё ещё были полны трафика. Но меня подвело моё нетерпение. Не захотел потерять день недолгого нахождения в столице. – Эпитет, твою мать… Хотел выпендриться, а в итоге выхватил. Красавчик, Макаров. Садись, два!» От замечания Олеси по поводу бокала резко дёрнулся и чуть не взвыл от боли в висках. Она всё ещё была недовольна. Но плюс к этому казалась расстроенной, какой-то отчаявшейся. Я в своей задумчивости даже не догадался прислушаться к её телефонному разговору. Заметив её дрожащие пальцы, даже подумал, не умер ли кто. Но она быстро взяла себя в руки и на мой вопрос едковато улыбнулась: – Я должна буду являться к тебе по щелчку пальцев? «Хм… Уточняет. Неужели согласится?» – С чего ты взяла? Нет. Говорю же, это не эскорт. Ты вполне можешь быть занята, простужена или иногда не хотеть секса. Но желательно не слишком часто отлынивать… – я попытался улыбнуться в ответ, но скорее поморщился. – Я даже допускаю кошмарную мысль, что у меня не всегда будет возможность и время встретиться с тобой из-за своих собственных рабочих вопросов. – Ты оставишь меня без секса на целый месяц? – аккуратные идеальные брови изящно выгнулись на её лице, слегка тронутом макияжем. – Знаешь, Олесь, в следующий раз, когда скажешь, что ты не стерва, я тебя укушу. – Рискни здоровьем, – она фыркнула в бокал и посерьёзнела. – И твой окончательный ответ…? Не выдержав, я в самый ответственный момент облокотился на остров и прикрыл глаза. – Хорошо, – раздалось тихое и немного грустное где-то над моим ухом. – Супер… – я выпрямился и всмотрелся в её слегка напряжённое лицо. – Только никаких похоронных платьев. Иначе я буду последовательно уничтожать их прямо на тебе. – А можно сразу огласить весь список правил? – она придвинула к себе тарелку с остатками еды, и я подлил ей вина, мысленно проклиная головную боль. – Общение в удовольствие. И никакого выноса мозгов. Терпеть не могу, когда окружающие вместо откровенного разговора по делу пытаются вывести меня из себя. – Ты страшен в гневе? – Олеся иронично усмехнулась уголками губ, и мне сквозь боль захотелось зацеловать её так, чтобы сбить это выражение с её личика. – Безумно. – Учту. Наступила блаженная тишина, и я понял, что сегодня ни на какое «продолжение» не готов. Хотелось просто рухнуть на кровать и уснуть. – Демид? – Ммм? – Ты нормально себя чувствуешь? – Нет, зеленоглазка. Я жутко устал. Олеся вопросительно смотрела на меня: – Мне вернуться домой? – Ни в коем случае, – я взял её за руку и повёл в спальню. После яркого освещения кухни мягкие ночники казались подарком небес. Я с облегчением выдохнул, придавил Олесю к стене и напористо поцеловал, пока мои руки блуждали по её стройному телу. На её губах ещё чувствовался терпкий вкус вина, и вся она из напряжённой сжатой пружины плавно превращалась в мягкую податливую любовницу… В следующий момент очередной приступ боли пронзил мой мозг, и мне пришлось упереться ладонью в стену. – Ты точно в порядке? – в её голосе проявились ноты беспокойства. Я покачал головой и, дойдя до кровати, аккуратно сел. – За три дня я спал часов восемь от силы. – Мазохист, – глядя на мои неловкие попытки раздеться, она опустилась передо мной на колени и помогла с пуговицами на рубашке. – Вообще-то я люблю доминировать, – попытался сосредоточиться на её лице, но перед глазами всё двоилось. – Ложись спать, мистер доминант. А я поеду домой. – Я тебя не отпускал, – приняв горизонтальное положение, я с наслаждением уткнулся лицом в холодную подушку. – Накрыть тебя одеяльцем? – хихикнула зеленоглазая стервочка. – Я самый больной человек на свете… – жалобно процитировал Карлсона. – Останься. С меня утренний секс и завтрак. – И предоплата. – Стерва. Тебе ни капельки меня не жаль. Я почувствовал, как она аккуратно стащила с меня брюки и накрыла одеялом. – Тебе же нравятся такие. Сам ведь об этом говорил. – Я соврал… – Я поеду домой. – Нет. Олеся недовольно вздохнула: – Время десять вечера. Ты спишь. А я что должна делать? Мультики смотреть? – В холодильнике ещё полбутылки вина и мороженое со взбитыми сливками. – Демид Алексеевич, я не ем сладкое. – Я ем. Планировал слизывать это всё с тебя. Она тихо мелодично рассмеялась, но даже этого мне хватило для очередного удара по нервным окончаниям. – «Скорую» не желаешь вызвать? – Нет. Бери вино и забирайся в джакузи. Насладись этим вечером за нас двоих, – я уже слышал, что мой язык еле ворочался, и снова спрятал лицо в подушку. После небольшой паузы раздалось тихое шуршание одежды. И внезапно я ощутил, как тонкие пальцы коснулись моих волос, поглаживая пылавшую голову. Миллиарды мурашек разбежались по телу, спазмы не выдержали такого контрнаступления и резко сдались. Я успел сделать глубокий вдох и, кажется, мгновенно провалился в сон. * * * Олеся Мне ужасно хотелось злорадствовать, глядя на Демида. Но… Господи, этот мужчина был буквально создан из противоречий. А его мотивы заставляли меня теряться в загадках. Стоило действительно встать в позу и уехать домой. Мы ведь исключили эмоциональные включения? Или он? Но я не решилась оставить его в таком состоянии. Рука сама потянулась к его тёмным густым волосам. Через несколько минут я поняла, что Демид уснул, и после недолгих сомнений последовала его рекомендации. Правда, пришлось сначала поискать ванную комнату. Дверь в неё была запрятана не хуже, чем в какую-нибудь волшебную страну: без ручек и замков, выкрашена в цвет стен спальни. Я наугад надавила на неё, и дверь мягко бесшумно поддалась. Просторная комната из тёмно-серого мрамора с большим окном, и квадратная чёрная ванна в центре. – Расслабься, Жданова. Ты заслужила. Пока набиралась вода, я налила себе немного вина и, сидя на кромке ванны, смотрела в окно на ночной город, безуспешно пытаясь понять, почему так просто сдалась, а не влепила Макарову по его наглым щам. «Потому что ты бесхребетная недолюбленная овца, вот почему!» – проворчал внутренний голос. «Ну и ладно… Живут же так девчонки… – я устало пожала плечами в ответ, опустошила бокал и аккуратно залезла в тёплую бурлящую воду. – В конце концов, у меня благородная цель…» «Это не значит, что нужно пойти по пути наименьшего сопротивления!» «Ой, заткнись, а? Я устала грести против течения! Можно я тоже побуду овцой? В качестве разнообразия?» Но внутренний голос, видимо, обиделся и решил больше не отвечать. После ванны мне и правда стало легче. Макаров спал всё в той же позе. Вроде дышал. Я улеглась на другую половину кровати и несколько минут всматривалась в черты его лица. «Красивый ты засранец… Прям бесишь…» – зевнув, я отвернулась и неожиданно быстро уснула.