* * * Первое, что я почувствовала утром, это мужские руки на моём теле. Меня настойчиво придвинули вплотную, и сзади на шее я ощутила тёплое дыхание, а потом – влажное прикосновение губ. – Я думал, ты уехала… – Демид «запечатал» фразу поцелуем, и вниз по шее побежали мои сонные мурашки. – Ну я же не какая-нибудь бессердечная стерва. – Спасибо. Он продолжал очень медленно исследовать губами кожу под линией роста моих волос, и я плавилась в его руках от удовольствия. – Чем занималась вчера, пока я спал? – Выполняла твоё указание… – Ммм?.. – Пила вино и принимала ванну… – Ну разве после этого я не идеальный босс?.. – он еле ощутимо вёл языком по моим шейным позвонкам, а его ладони, пробравшись под одеяло, по-хозяйски поглаживали меня по груди и бёдрам. – Кто ещё мог бы отдавать такие шикарные распоряжения?.. – Да. Но не зазнавайся… – изогнувшись в его тёплом плену, я упёрлась ягодицами в пах и наткнулась на утреннее возбуждение, тут же отпрянув. – Нееет, не убегай… – тихо рассмеялся Макаров. – Это наша первая нормальная прелюдия… Мы лежали так ещё минут десять: он целовал меня в шею и плечи, а я, сжимая ладонями его руки, тёрлась об него, ещё больше распаляя саму себя. – Спорим, – выдохнул Демид, – это будет твой самый шикарный утренний секс в жизни?.. – С тобой опасно спорить. Он прижал меня к себе ещё плотнее, но замер на секунду и хмыкнул мне в самое ухо: – Презерватив, да?.. – Разумеется. – Эх… Но ты права, – вздохнув, Макаров встал с кровати и вернулся через минуту из ванной. Я повернулась к нему лицом, и он, вскинув брови, снова усмехнулся: – Нет, ты точно ведьма. – Почему? – Слишком красивая с утра. Я ещё пыталась сдерживать смех, а он уже устроился у меня за спиной и приступил к медленному проникновению, обняв меня за плечи и талию. Такое действительно было с нами впервые: оба трезвы, неспешны… Вместо бешеного нетерпения – размеренная чувственность. Вместо резких движений – медленные ласкающие прикосновения. Демид без труда проник внутрь и, часто дыша, то до предела наполнял меня собой, то почти полностью высвобождался. Я кусала губы от удовольствия, отдаваясь его ритму, и ощущала, как волны экстаза постепенно захватывали меня в плен вверх от кончиков пальцев и вниз от макушки. Ни чувства вины, ни страха, ни злости… Моя кожа мягко горела от приятной близости, и всё тело без капли сопротивления подчинялось движениям, заставлявшим каждую клеточку искриться. Макаров уложил меня на живот, раздвинул мои ноги и, снова погрузившись, начал ускоряться. Выгнув спину, я упёрлась локтями в подушку и задышала громче, нетерпеливо приближаясь к финишу. – Да… Демид… Ещё мгновение – и мои мышцы сжались, пуская по телу пламенный импульс. Я задрожала, отрывисто вдыхая воздух, а он перестал сдерживаться и кончил следом за мной, уперевшись влажным лбом в мои лопатки. Мы пролежали без движения несколько минут, потом Демид слез с меня и игриво укусил за ягодицу: – Погнали завтракать. * * * Демид Я был уверен, что раздражённая моим предложением и расстроенная чьим-то звонком Олеся уедет, несмотря на мою просьбу, но, проснувшись и больше не чувствуя головной боли и усталости, первое, что я увидел, – её чуть взлохмаченную макушку на соседней подушке. «Моя послушная малышка…» – я в момент возбудился при мысли, что это утро ознаменовалось возможностью не только выспаться всласть, но и получить порцию удовольствия. Сгрёб её в охапку, вдохнул аромат нежной кожи, прошёлся поцелуями по шее… Опустив пальцы вниз, я довольно зажмурился: Олеся жутко хотела меня. Она была не просто влажной… Даже бёдра с внутренней стороны скользили… Эта её бурная реакция заставляла моего грёбаного голодного кобеля восторженно выть и шумно облизываться. Наверное, это меня в ней и цепануло: она не умела изображать, притворяться, имитировать. Ни в постели, ни на словах, ни в своих эмоциях. Оголённая и беззащитная. Да, пыталась спрятаться под строгими платьями, негодовала от нарушения мной её границ… Но ни о какой железобетонной броне и речи не было. Ни единого намёка на маску… Мне это нравилось, но временами было даже жаль её. Искренняя и тонкая, она наверняка часто страдала от действий подобных мне людей. А ещё хуже – подобных тому же Масленникову. В попытке смягчить наш вчерашний диалог я устроил ей сладкое утро. Потому что я, конечно, тот ещё мудак, но всё-таки пытался не терять связь с совестью и мужской честью. Хотя бы в отношении тех, кого «приручил»… * * * Олеся Разговор с мамой и её врачом дался мне нелегко. С каждым днём возрастал риск присоединения сопутствующих недугов, но я всё внимательно слушала и записывала, чтобы уже дома в тишине и спокойствии переварить, поизучать, почитать… Мама крепко держала меня за руку. Она очень боялась, я это чувствовала. И не имела права показать ей слабину. Не сломаюсь я – не потеряет надежду и она. Будем искать пути лечения и успешной терапии. Мы долго сидели, обнявшись и стараясь говорить об отвлечённых темах. Я рассказывала ей о школе, моих чудесных девочках, общей нервозности выпускниц перед экзаменами. Мама улыбалась и, к счастью, не догадывалась о моих методах решения нашей с ней проблемы, но, видимо, что-то чувствовала: – Милая, ты хоть на свидания ходишь? Молодость-то штука не вечная… – Мам. Сейчас не это важно. – Это, Лисён. Ты же видишь, как нам было тяжело без мужского плеча. – Мы всегда прекрасно справлялись, – я пыталась в этот момент не думать о Макарове. Уж чем-чем, а плечом он быть не собирался. И надеяться на него я в длительной перспективе не могла. – Потому что выбора не было, – мама поджала губы. – Обещай не затягивать с личной жизнью из-за меня. Я не хочу быть причиной твоего одиночества. – Обещаю, мам. Немного разгребёмся, я выпущу одиннадцатый класс и летом похожу на свидания. – Хорошо. Я проверю! – она улыбнулась и выпроводила меня из больницы. * * * – Жданова, ты не шутишь?! – по моему звонку вечером явилась Плотникова. На меня за два дня свалилось столько всего, что не поделиться с кем-то я не смогла и в общих чертах рассказала Лене про наш с Макаровым «договор». – Нет… – я вздохнула под её пристальным взглядом и уставилась в кружку с остатками кофе. – Блин, Олеся! Почему мы не празднуем?!! – Чего тут праздновать? Что мне нравится парень, который взял меня «на работу» в качестве любовницы? – Господи, как можно быть такой тугой, а??? Я непонимающе смотрела на подругу, которая от восторга уже сидя пританцовывала на стуле. – Не знаю. Объясни мне, тугой. – Да он же поплыл! Дурёха! Он тебя застолбил! На время, пока смирится с тем, что весь такой независимый и циничный втрескался в милашку Олесю. – Что за бред? – Да нифига это не бред, Жданова! Если бы ему было по-настоящему не до отношений и всякого такого, он бы трахнул тебя пару раз нахаляву и слился! А он мало того, что продолжает ваши встречи, так ещё и выкупил гарантию, что ты не станешь ни с кем спать, кроме него! Это же ясно как день! Алло?! – Плотникова покрутила пальцем у виска, цокнула языком и, открыв мой холодильник, стала недовольно изучать его содержимое на предмет наличия в нём алкоголя. – Я думаю, он просто завёл себе меня в качестве содержанки. – Жданова, ты не тугая, ты тупая. В содержанок чё, не влюбляются? Если бы его слова были правдой, он бы просто в свободное время цеплял всяких фиф в дорогих ресторанах. Вот уж точно где не вляпаешься в эмоции и чувства! Там и имена-то никто не запоминает. – Зато можешь вляпаться в ЗППП. – Ой, я тебя умоляю. В неё втюхался целый Демид Макаров, а она в упор этого не видит! Где, блин, вино?! – Нету у меня.