– Добрый вечер, Демид, – он оскалился ещё в трёх метрах от нас. – Здравствуйте, Сергей Владимирович, – я внимательно следил за его мимикой, готовясь в любой момент дать спокойный, но непробиваемый отпор. – А вы, юная леди…? – он нагло разглядывал Лесю, стекая хитрыми глубоко посаженными глазами в её декольте. – Это Олеся Викторовна. Та по нашим интонациям уже точно понимала, что разговор не будет приятным. Но всё же выдавила из себя приветливую улыбку: – Здравствуйте. – Прям уж вот так? По имени-отчеству? За какие такие заслуги? – не церемонясь, съязвил Куприянов. – Ни в коем случае. Можете обращаться ко мне без отчества, – Олеся всё ещё улыбалась, но уже не так уверенно. – Обращаться? К вам? – усмехнулся этот лысоватый говнюк. – А за какими услугами? – Олеся профессионально обучает хорошим манерам, – процедил я, еле сдерживаясь от бешенства. – Всех, кто не освоил их вовремя. Куприянов многозначительно вскинул брови и уставился на меня: – Как поживает твоя благоверная, Демид? – Прекрасно поживает. А ваша? Я не удержался. Знал через знакомых, что он похоронил жену полтора года назад. Но всё же не вытерпел. Куприянов сжал челюсти, а взгляд его стал абсолютно ледяным: – Почивает с миром. Я безразлично пожал плечом. – Олеся… Викторовна, кажется, не настолько уж и профессионал, – процедил он. – Скорее я – нерадивый ученик. – Или ты просто поёбываешь её на досуге. – А это уже не ваше собачье дело, Сергей Владимирович. – Передавай привет папеньке, сучонок. – Обязательно. Он резво встал из-за стола и, достав из кармана смартфон, скрылся в холле. – Демид. – Что? – я ответил резче, чем хотел, и Олеся испуганно уставилась на меня. – Так нельзя… Под тонким слоем макияжа на её лице я отчётливо заметил проступившие красные пятна. – Что нельзя? Хамить в ответ на его хамство? Я должен был с улыбкой обтекать? – Нельзя так откровенно реагировать на провокации… И тем более говорить о мёртвых. – То есть о живой тебе он выразился нормально? – Выразился как есть. В этот момент в зале приглушили свет для очередной части презентации. Олеся слепо уставилась на сиявшую метрах в десяти от нас проекционную доску, но я продолжал изучать её профиль. И то, как подозрительно влажно блестели её глаза. – Пойдём, – шепнул ей на ухо, потеряв всякий интерес к происходящему. – Куда? – она послушно двинулась за мной к выходу из зала. Я спиной чувствовал на себе взгляд Куприянова и был уверен, что наш диалог в красках будет пересказан отцу. Да и пусть. – Мы уезжаем? – Да, – я помог ей с пальто и за руку повёл к машине. – Но почему? Презентация ещё… – Да плевать на неё, – я повернул Олесю к себе лицом: – Учись держать удар. – О чём ты? – Вот об этом. О таких, как Куприянов. Их тут пруд-пруди. Нельзя позволять им раскатывать свои ядовитые языки. И нельзя демонстрировать, что тебе больно, неприятно или обидно. Клыки, когти – что угодно, но не страх и растерянность! – Но ты… – Я не всегда рядом. Меня вообще может не оказаться с тобой. Мы можем быть порознь. Ты должна уметь отбиваться сама. – И в чём логика, Демид? Ты показал клыки и тут же сбежал? В этом твой отпор? – она удивлённо улыбнулась. – Нет, глупышка. Я увёл оттуда ТЕБЯ, – раздражённо закатив глаза, открыл ей пассажирскую дверь. – Тебе было не по себе. Поэтому я и… – Что за чушь?! – Да ты чуть не плакала! – Знаешь, что? – Олеся вдруг сделала шаг назад. – Что? – я в упор не понимал, что происходит. – Может быть, я не разеваю клыкастую пасть. И когти мои аккуратно подпилены… Но уж сбегать я точно не привыкла. Она выудила из своей причёски все шпильки и невидимки, распустила волосы, волнами укрывшие её плечи. Достала салфетку из сумочки и стёрла алую помаду. – Не по себе… Если бы я уходила каждый раз, когда мне было не по себе… – развернувшись на каблуках, она зашагала обратно к ресторану. И я, охреневая от неожиданности, захлопнул тачку и пошёл следом. «Олеся Викторовна… А ты полна сюрпризов…» Глава 24 Демид Мы вернулись в зал, где всё ещё было темно, и светился огромный экран проекционной доски. Тихо сели на свои места, но многие всё же обратили на нас внимание. – Я хочу вина, – шепнула Олеся, поправив волосы и уложив их волной на одно плечо. Заметив заинтересованные мужские взгляды, направленные в её сторону, она загадочно улыбнулась сама себе и аккуратно взяла меня за руку. Я удержался от каких-либо комментариев и привлёк внимание одного из официантов, который молниеносно одарил Олесю бокалом белого вина. – И как сие понимать? – тихо спросил её, когда молодой человек с подносом удалился. – Понимай как понимается. Тот случай, когда «если тебе показалось, значит, тебе не показалось», – усмехнулась Олеся. – Ну же, Макаров. Кто из нас строгая училка, а кто похотливый самец? Сдерживая смех, я чуть не поперхнулся. Потом снова заметил Куприянова. Уж он-то точно обратил внимание на смену причёски преподавателя хороших манер. «Да и пусть думает что хочет. Старый индюк!» Перевёл взгляд на презентацию. Сжал ладонь Олеси. Почувствовал, что не понимаю ни слова в рассказе выступающего эксперта, потому что жутко захотелось по-настоящему запустить пальцы в блестящие волосы зеленоглазки. Сжать их на её затылке и… Одёрнул себя в попытке загасить подступившее возбуждение. У нас впереди была целая ночь. Когда презентация закончилась, ресторан озарился мягким светом. Нужно было задержаться и обсудить ещё несколько вопросов с коллегами по цеху. И каждый раз они с трудом скрывали удивление при виде Олеси. Сама она была абсолютно спокойна и улыбчива. Зато меня на удивление цеплял и раздражал тот факт, что все предполагали, будто мы с ней успели «натворить дел». И тут я вспомнил… «Кем бы я тебя ни представил, все и так всё поймут. Так что не вижу смысла в бесполезных трепыханиях…» – говорил я Олесе в прошлый наш выход. И тогда мне было по барабану, что она чувствовала. А теперь на её месте оказался я.