«Приколистка…» – я был уверен, что она вернулась отомстить присутствующим. Но нет. Эта коза пыталась ткнуть меня носом в мои же слова. «Ну ладно, Олеся Викторовна. Посмотрим, как громко ты будешь просить меня по-настоящему трахнуть тебя сегодня ночью!» Хотя кого я обманывал? Сам же ей тогда про стерв поведал. И про то, что мне нравится. А она запомнила… * * * Олеся Наблюдать за раздражением Демида было потрясающе приятно. А ещё приятнее было видеть в его глазах ревность, когда присутствующие мужчины с удивлением замечали исчезновение моего пучка. Мне до жути хотелось отомстить ему за эгоизм, поэтому, когда он решил увезти меня подальше от всех этих акул, решение мгновенно озарило мою дурную голову. «Ну и ладно… Как говорит Плотникова, после потери невинности терять нам уже особо и нечего…» – с этой жизнеутверждающей мыслью я продолжала стоять рядом с Макаровым и мило улыбаться его приятелям, будучи полностью уверенной, что он мне ночью отомстит. Украдкой посмотрела на его профиль: «Наверняка стоит и вспоминает, куда спрятал плётку. Доминант-самородок…» – но по телу побежали вечные предатели моей нравственности, мурашки. Пришлось признаться самой себе, что находиться под властью Макарова тет-а-тет мне ужасно нравилось. Я заводилась с одного щелчка, и… И рядом с ним мне не было стыдно за свои даже самые потаённые желания. Опустила взгляд на его руку. И не удержавшись, прикоснулась пальцами. Он даже не дёрнулся и не прервал разговор. Просто мягко сжал мою ладонь и продолжил диалог. «Макаров, что мы делаем? Неужели ты не видишь? Это уже мало похоже на сделку…» * * * Демид Я ждал свой рейс на Кипр в бизнес-зале Шереметьево, когда мне позвонил отец: – Где ты? – И тебе привет. Улетаю по делам. – Когда вернёшься? – Не знаю. Дней через шесть-семь, а что? Голос отца звучал, как и в большинстве случаев, недовольно и жёстко: – Ты, конечно, забыл, но через две недели день рождения Ирины. Вы с Эллой должны присутствовать. – Через две недели я должен присутствовать на сделке в Бангкоке. – Никаких сделок. Перенесёшь. – Некоторые вопросы не переносятся. – Я сказал – перенесёшь! Я с раздражением растёр пальцами переносицу: – Нет. К тому же у Эллы там какая-то супер-мега-важная защита проекта или что-то такое. Её не будет в Москве до середины мая. – Поэтому ты решил, что можешь с чистой совестью ебланить по Москве с какой-то потаскухой? – Угадал, – я сбросил звонок и включил режим полёта. * * * Олеся Перед отъездом Демид внезапно оставил мне комплект ключей от своей квартиры. Я уверяла себя, что в его отсутствие даже и не подумаю заходить туда… Но уже на второй день непонятно как очутилась посреди просторной кухни, безуспешно пытаясь понять свои эмоции. Налила себе стакан воды, достала из сумочки запечатанную пачку противозачаточных, вытащила из неё блистер и сверилась с календарём. – Сегодня среда… – проткнула фольгу с соответствующей отметкой и долго рассматривала маленькую желтоватую таблетку, покоившуюся на указательном пальце. – Ну ладно… Будь по-твоему. Запив её, прошла в спальню. Присела на кровать и снова задумалась: «Сколько времени это продлится? Несколько месяцев? Лет?» О своём браке Демид ненавидел говорить. Да и о семейной жизни в целом отзывался всегда насмешливо и даже цинично… Как будто брак – для дураков и неудачников. Этим идиотским договором я сама себе копала яму и была уверена: финал, когда бы он ни наступил, выдавит меня из жизни не на одну неделю. Как и развод с бывшим мужем. «Пожалуйста, люби меня…» – я зажмурилась, чувствуя полнейшее бессилие и страшась своего собственного будущего в роли выброшенной на обочину надоевшей игрушки. * * * Демид – Привет, дорогая. – Привет, Макаров, – просипела в трубку Элла. – Как успехи в крушении папулиных надежд? – Одиннадцать недель. – Всё ещё токсикозничаешь? – Да. Но уже привыкла. – Вы с Егорушкой готовитесь? По пунктам, которые я тебе писал. – Разумеется. Только отец стал что-то подозревать. Из-за моих постоянных отказов приехать он прислал охрану. Охрана – это было дерьмово. Зная Пахомова, я прикинул, что там наверняка похаживали бритоголовые братки. – Сколько их? – Двое. Дежурят сутки через сутки… – То есть одномоментно с вами только один амбал? – Да. – Ну это полбеды. В общем так. Продолжайте придерживаться плана до двадцати недель. – Скоро живот будет видно. Как бы телохранители не догадались… – Носи оверсайз. Сейчас модно. И не перебивай меня. На двадцатой неделе сообщаешь отцу радостную весть. И не забудь уточнить, что ребёнок не мой, – я сделал вдох, чтобы продолжить, но Элла меня перебила: – Подожди. Я хотела об этом поговорить… – О чём? – Можем сделать вид, что он твой? Хотя бы на время? На год или два после рождения… – Чего??? – я аж поперхнулся от степени «гениальности» её плана. – Дорогуша, ты собираешься водить за нос двоих миллиардеров? Ты понимаешь, ЧТО будет, когда мой папаша узнает о левом наследнике? Не по крови и не по генам? – Отменит слияние, а что ещё? – Нет, Эллочка. Он поочерёдно избавится и от твоего отца, и от тебя, и от ни в чём неповинного младенца, и даже от Егорки. Ну и меня где-то там в промежутке шлёпнет. – Ну так мы же просто разведёмся! Проведём генетическую экспертизу, ты откажешься от ребёнка… – Элла растерянно всхлипнула. – Какие тут левые наследники? Просто забудем друг о друге как о страшном сне. – Не всё так просто, милая. Мой папенька ещё и дяде твоего возлюбленного вкатит по самое «не горюй». Выкрутит так, будто это интриги замгубернатора. Вот тот спасибо племянничку скажет. Да и твой отец явно мечтает о родстве повыше рангом. Нет, дорогая, никаких притворств. Лучше озвучить сейчас, пока они смогут откатить слияние, чем когда оно окончательно завершится. – А если отец потащит меня на аборт?! – Конечно! Он лично будет стоять за спиной хирурга и контролировать процесс. – Макаров! Ты обещал помочь!