– Вот и не перебивай меня! – рыкнул я в трубку. – На нужном сроке оповещаешь отца и дальше действуешь в зависимости от его реакции. – Например? – голос Эллы звучал обречённо. – Если он помчится в Лондон, чтобы принудить тебя к… к самому страшному, вырубаете охрану, хватаете вещи и шуруете в американское посольство за политическим убежищем. – И нас вывезут? – я услышал отзвуки счастья в девичьем голосе. – Да. Но вероятнее всего тебе придётся слить своего отца. И немножко – моего. – В смысле слить? – В прямом. Рассказать им всё. О слияниях, тендерах, счетах, подставных бенефициарах и так далее. – Но я ничего не знаю! – Ты подписывала десятки документов! – Не глядя! Как я вообще могу слить родного отца?! – Ну тебя же он как-то слил? Не пожалел дочурку! Потратил для собственной выгоды. И если он не захочет пожалеть собственного внука, пусть и от нелюбимого зятя, то разве он тебе после всего этого отец? Элла молчала. Я надеялся, что до неё потихоньку начинало доходить. – Ответь мне. Разве любящему отцу плевать на здоровье и счастье дочери? – Нет. Не плевать… – Я пришлю тебе сканы документов. Сохранишь на флешку, а копию – на облако. – Это ужасно… – Элла шмыгнула носом. – Почему это всё происходит со мной? – Да не расстраивайся раньше времени. Может быть, папенька не станет сильно громко рычать. – Ты его не знаешь… Он реально приедет и собственными руками вспорет мне живот. – Ну тогда к чему все эти душевные терзания? Выбирай себя, Элла. Кроме тебя этого не сделает никто. – Ладно… Девять недель… Я отложил телефон и тяжело вздохнул. Надвигался ад. Я был уверен, что в этой ситуации все отхватят по полной. И Элла, и Егор, и я. «Может, тоже в посольство заглянуть? – мелькнула дикая мысль. – А может, мы просто раньше времени накручиваем? Хотя вряд ли… Слияние двух громадных банков… Эти денежные чемоданы не пожалеют никого. Нас всех перемелет мясорубка Макарова-Пахамова…» Как-то нужно было собрать мысли в кучу, и я, с минуту рассматривая цифры номера телефона Даниила Волохова, всё-таки нажал на вызов. – Слушаю, – раздался усталый голос, и я с запозданием вспомнил о разнице во времени. – Даниил, простите за поздний звонок… Это Демид Макаров. – Добрый вечер, Демид. – Я хотел бы посоветоваться… Касательно всё того же навязанного брака. – Рассказывайте. Помогу чем смогу… Глава 25 Неделю спустя Демид – Я прилетаю вечерним рейсом. Встретимся? – я снова сидел в аэропорте и уныло цедил остывший американо. – Привет, – голос Олеси звучал устало. – Сегодня совсем никак. Завтра у нас педсовет, мне нужно готовиться. – Я могу приехать к тебе. Отвлеку на часок. – Нет, Демид. Правда. Я и так нервничаю. Давай завтра? – Ладно… – Не обижайся, пожалуйста. Я тебе вообще редко отказываю, но сегодня прям совсем-совсем не могу. – Хорошо, зеленоглазка. Завтра тогда отработаешь двойную норму. Потому что я жутко, просто кошмар как хочу тебя, – с предвкушением усмехнулся в надежде завести её и уломать на сегодня. – Я тоже скучаю… – промурлыкала Олеся. – Очень жду завтрашнего вечера. «Да блин…» – училка в ней была непобедима. Наконец-то объявили мой рейс, и я, дождавшись, пока основная масса пассажиров рассосалась, подошёл к выходу одним из последних. * * * Зайдя домой уже ближе к одиннадцати вечера, я подумал, что Олеся была права: поздновато для постельных игрищ, особенно после почти целого дня в пути. Скинул куртку на широкий кожаный пуф, пнул чемодан и устало побрёл в сторону спальни… Мозг привычно цеплялся за домашние запахи, но… – Долго едете, Демид Алексеевич. На кровати полусидя-полулёжа нагло улыбалась… Олеся. Соблазнительно покусывая губы, она медленно водила кончиками пальцев по обнажённой груди и слегка пощипывала свои соски. Из одежды на ней был только чёрный атласный корсет на шнуровке. Ноги – гостеприимно раздвинуты и согнуты в коленях. Волосы – тёмной блестящей волной рассыпаны по подушке. Я стоял с разинутым ртом и улетевшими куда-то в стратосферу бровями. – Или я не вовремя? – она разочарованно сжала губы. – Вот вы сучка, Олеся Викторовна… – наконец-то придя в себя, я шагнул вплотную к кровати, стащил с себя футболку, нагнулся и со всей злостью и накопленным голодом поцеловал смеющуюся зеленоглазую приколистку. – Фу, как неуважительно… – прошептала она, часто дыша. – Начинай, – я выпрямился и вытащил ремень из джинсов. Она плавно уселась напротив, расстегнула пуговицу, за ней – молнию и своими ловкими пальчиками добралась до моего члена, который разве что не дымился от возбуждения. Я с кайфом запустил ладони в её волосы и шумно выдохнул через рот, почувствовав её тёплые губы, сжавшие головку. Вот это был сюрприз… Я Новому году в детстве и то так не радовался. Вид сверху открывался божественный. Моя малышка шустро порхала язычком и так плотно сжимала меня ртом, что уже через пару минут пришлось прервать её. – Иди сюда… – я потащил её за руку, заставив встать. – Негодяйка… Эта лисица довольно, нет, я бы сказал – нагло улыбалась, чувствуя свой триумф. Но я снова жёстко поцеловал её, насилуя озорной язык, не давая сделать вдох, больно закусывая губы и крепко сжимая кулаком волосы. – Снова хочешь меня грубо?.. – задыхаясь, прошептала она. – Какая ты догадливая… – развернул Олесю к себе спиной и надавил ладонью, пока она не упёрлась локтями в кровать. Дёрнул ящик тумбы и выругался. – Тут были презервативы. – Были, – она снова хихикнула. – Что за шутки? – Какие уж тут шутки, Демид Алексеевич… – не оборачиваясь, она подалась назад, пока не наткнулась ягодицами на мой стояк. – Приступайте… Второй раз за четверть часа моя нижняя челюсть готова была удариться об пол. – Серьёзно?.. Олеся снова качнула бедром и сама плавно насадилась на меня. – Ты на таблетках?