– Я уже готов съесть всё, что предложат. Пока лифт нёс нас вниз, я продолжал рассматривать Олесю. За пару часов на пляже её кожа приятно подрумянилась, и на груди были еле заметны следы купальника. – Если платье тебе не нравится, я могу переодеться, – неправильно поняв мой взгляд, она вопросительно посмотрела на меня. – Не нужно. Отличное платье, – двери лифта разъехались, я взял её за руку и повёл в ресторан через просторный обдуваемый кондиционерами холл. * * * Олеся Меньше всего мне хотелось снова нарваться на недовольство Демида. Но по его поведению ничего не могла понять, а от пристального взгляда чувствовала себя неловко. Ресторан был шикарный: бархатные диваны шоколадного цвета обрамляли чёрные глянцевые столики, стены мягко сияли фигурной медной плиткой. В дальнем конце зала возвышалась внушительная сцена, а под потолком парили бесчисленные воздушно-прозрачные светильники с лампами Эдисона. Демид притормозил, огляделся и, заметив махнувшего нам Ивана, повёл меня к столу, находившемуся в укромной нише слева от сцены. Панорамные окна выходили на постепенно темневшее море, половина массивных створок была сдвинута, и ресторан наполнялся солёным воздухом и шумом волн. Если бы не присутствие здесь Ковалёва, я бы решительно назвала вечер идеальным. Но увы. – Заказывайте всё, что захочется, – он придвинул нам меню и стряхнул пепел с тлевшей сигареты. Очутившись между двумя мужчинами, я мельком улыбнулась Ивану и, незаметно подправив платье, углубилась в чтение меню. Демид о чём-то переговаривался с ним, и оба периодически посмеивались, но я всеми силами концентрировалась на аппетитных фото и держала тонкий ментальный щит, ощущая на себе липкий взгляд владельца отеля. – Я буду стейк с зеленью. Средней прожарки, – Демид отдал своё меню официанту. – Мне как всегда, – добавил Иван. – Э… Тёплый салат, пожалуйста, – несмотря на лёгкое чувство голода, я уже не чувствовала того зверского аппетита, который изнурял меня весь последний час. – И всё? – возмутился Ковалёв. – Вы чего? Я же угощаю. – Ну не напарываться же… – хмыкнул Демид. – Так, стопэ́. Овощи на гриле, мясное ассорти, сырную тарелку, фруктовый микс и нашей очаровательной барышне фирменный десерт, – протараторил Иван. Макаров, сморщив нос, рассмеялся: – Наша очаровательная барышня не ест сладкое. – Она просто не пробовала этот кондитерский оргазм, – повёл бровями Иван. – Ну… Я хотя бы попытался, – Демид сжал мою ладонь с выражением лица, явно намекавшим на то, что мне придётся попробовать сей «оргазм». – А, нам ещё вискаря, «Блэк Лэйбл», ведро льда и… э… – Ковалёв, вспоминая что-то, махнул ладонью в мою сторону. – Ты белое же пьёшь? – Я… Мне можно просто минеральной воды… – хмелеть в таком окружении совершенно не хотелось. – Да сейчас, ага, – вдруг возмутился Демид. – Бутылку рислинга. Он красноречиво уставился на меня, намекая на дальнейший сценарий в гостиничном номере после ужина. Ковалёв весь вечер задорно шутил, иногда достаточно пошло. Демид расслабленно поддерживал диалог, а я, немного успокоенная действием вина, наблюдала за морем, крайне редко вклиниваясь в их разговор. Пόшло шутить я не умела, а попытками остроумно отвечать боялась столкнуться с недопониманием. Вообще в последний раз так же неловко ощущала себя на ужине в компании с Масленниковым и Демидом. Это было очень давно… Как будто в прошлой жизни. – Ну что, развлечёмся по-взрослому? – вдруг рассмеялся Иван, а я резко вернулась в реальность из своих воспоминаний. Мы не успели ничего ответить, а зал ресторана уже погрузился в полутьму. Сияла только сцена, где я наконец-то заметила пилон. «Ясно… Будем смотреть на голых танцовщиц… Развлечёмся по полной в отеле «восемнадцать плюс», – я отпила вина из бокала, облокотилась на стол и уткнулась подбородком в ладонь. Макаров усмехнулся, глядя на меня, задорно облизнул верхний ряд своих красивых зубов и допил четвёртый по счёту стакан виски. У меня даже мелькнула мысль, что продолжение в номере под вопросом… Яркая блондинка с идеально гладкими длинными волосами под томную мелодию «оседлала» пилон и начала свой порочный танец. Она плавно двигалась, соблазнительно изгибаясь и постепенно лишая себя элементов смелого наряда. Её алые губы были приоткрыты, а озорной язычок то и дело шаловливо покидал рот. Я оглянулась в зал. Десятка два мужских взглядов завороженно следили за танцовщицей, словно загипнотизированные. Да и как ещё должны реагировать мужчины на аппетитно покачивающуюся пышную грудь и лишившуюся последней преграды идеально гладкую, мягко блестевшую от крема девичью промежность без единого волоска. Стриптиз был более чем смелым и постепенно становился откровенно порнографическим. Вздохнув, я уставилась в черноту южной ночи и на отблески молодой луны на колышущейся поверхности воды. Краем глаза заметила непонятный короткий жест Ковалёва. Даже не поняла, показалось мне, или он действительно махнул танцовщице рукой. Но та проворно и всё ещё соблазнительно спустилась со сцены, обошла наш диван сзади и нагнулась к Демиду, смело водя ладонями по его футболке от плеч ниже к пряжке ремня. Тот иронично усмехнулся и с долей шутливого негодования глянул на Ковалёва. Иван был похож на демона-искусителя, хищно следившего за движениями танцовщицы, которая уже закинула длинную ногу на спинку дивана и, изящно перенося центр тяжести, ловко забралась на колени к Макарову. Тесно прижимаясь к нему всеми своими эрогенными зонами, блондинка в танце изображала бурный секс. В полуметре от меня. А Макаров продолжал ухмыляться и смотреть на неё с тем самым мужским снисхождением, когда девушка оценивалась очень высоко, но лишь в качестве куска плоти на одну ночь. – Она классная, да? – неожиданно шёпот Ковалёва раздался в паре сантиметров от моего уха, и я чуть не выронила из пальцев бокал. Глядя на этого «хозяина жизни», я лишь неопределённо пожала плечом: – Ну да, симпатичная. Он нахально уставился в вырез моего платья, потом перевёл свой плотоядный взгляд на грудь стриптизёрши и снова посмотрел на меня, будто бы вот так в открытую сравнивал, кого из нас природа одарила сиськами пошикарнее. Я как могла сдерживалась, лишь бы не плеснуть остатки вина ему в лицо. – Попробуй десерт, – почти что приказал мне Иван, придвинув тарелку. – Я не ем сладкое, – перестав улыбаться, я попыталась голосом хоть как-то выставить границу между нами. – Оно и видно, – закурив очередную сигарету, буркнул Ковалёв. Мне захотелось уйти. Немедленно. Но разве я была чем-то лучше этой голой девчонки, скакавшей на джинсах Макарова? Нам обеим платили за тело. Оставалось лишь надеяться, что мой доход был всё же чуть больше, чем у сочинской стриптизёрши. Она посмотрела на меня сверху вниз, заметила взбитые сливки на десерте и ловко обмакнула в них палец, тут же утопив его во рту хмельного Демида. Нет, это было выше моих сил. Но я была зажата между двумя мудаками и могла лишь биться в приступе клаустрофобии… Но в этот момент с моря подул влажный ветерок, и я перестала задыхаться. Закрыла глаза и подставила наверняка пылавшее румянцем лицо под ласковые порывы ночного бриза. «Лучше бы сидела в душной Москве под кондиционером… Чем все эти непонятные пытки… – глаза заслезились, но я запретила себе демонстрацию собственной слабости. – Ни в чём я тебе не признаюсь, Макаров. Тебе это всё равно не нужно. Вернёмся домой, и я поставлю точку…» Наивная дурочка… Если бы я знала, насколько грандиозный финал ожидал нас… Глава 29 Демид Я ненавидел непрошеные физические контакты, сколько себя помню. И все эти хохмы Ковалёва я скорее терпел, чем поддерживал. Дерьмовее всего было то, что я ощущал непривычное бессилие. Я внезапно для себя оказался на грани морального истощения. Бесило до ужаса абсолютно всё: отец, Пахомов, чёртов брак, беременность Эллы, непонятки с Олесей. Куда ни глянь – я словно собирал коллекцию опасных – или местами смертельных – ловушек. У меня ВСЁ ВСЕГДА было гладко, красиво и упорядочено. А теперь я, словно тот блядский белый кролик, медленно падал в бездонную нору, таща за собой толпу людей, которым причинял боль своим психозом. Алкоголь и свежий воздух притупляли моё самоедство. Голая девка, чем-то вдруг напомнившая мне мою жёнушку, отрабатывала по полной, но в кармане не было кэша, чтобы сунуть ей его… Даже подвязки не было, чтобы хоть куда-то воткнуть пару косарей. Именно эта мысль заставляла меня усмехаться. А не удовольствие от происходящего. Но томная музыка наконец-то подошла к финалу, и я с наслаждением проследил, как блондинка освободила меня от своего бурного натиска. И я, конечно, затылком почувствовал, что моя зеленоглазка готова пристрелить меня. И Ковалёва заодно. На её месте я бы рвал и метал. – Огонь же! – грохнул Иван, тянувшийся ко мне вновь наполненным бокалом. – Да уж… – я легко чокнулся с ним и отпил прохладный виски, но удовольствия уже не испытал. Под языком чувствовалась неприятная тяжёлая горечь, а желудок явно намекал сворачивать пьянку. – Умеешь ты разжечь веселье. – Поэтому даже не в сезон у меня заполняемость не ниже двух третей, – хмыкнул Ковалёв. – Нужно знать, на что цеплять публику. Я повернулся к Олесе и чуть не поперхнулся. Да, нужно было сваливать. Её взгляд не сулил ничего хорошего, а ссору из-за какой-то белобрысой стриптизёрши я в гробу видал. – Ладно. Всё было круто. Но мы отчаливаем баиньки. – Уже? – обиженно затянул Ковалёв. – Отпуск – дело утомительное, – я реалистично зевнул и поспешил встать, чтобы Иван не успел отчебучить ещё каких-то стрёмных приколов. – Правда. Спасибо за ужин, – протянул ему ладонь. Тот пожал её, плюхнулся обратно в кресло, присосавшись липким взглядом к тут же вскочившей Олесе, но, заметив моё лицо, резко переключился на сцену, где танцевала очередная фигуристая деваха. «Овцебык…» – я шёл впереди, держа в руке холодные напряжённые пальцы зеленоглазки. Войдя в лифт, я приобнял Олесю и пьяно ткнулся носом ей за ухо, вдыхая уже привычный невесомый аромат, чем-то смутно напоминавший мне холодное осеннее утро. Как в детстве, когда идёшь в школу, а на траве подмёрзшая роса. И первые жёлтые листья. И где-то совсем вдалеке опавшие яблоки медленно превращаются в сидр…