— Что? — Не что, а кого. Соседа своего, Колычева Владимира. — Конечно смогу. — Тогда поехали. Лешка не сразу понял, что его везут в морг. А когда сообразил, отметил, что процедура эта становится для него привычной. Сначала отец, потом Волоха. Кто следующий? Волоху он узнал, хотя и не без труда. Его лицо, как и лицо отца, почернело и распухло. С одной стороны оно было вдавлено, словно по нему проехал грузовик. В виске зияла аккуратная круглая дырочка. Санитар собирался совсем откинуть покрывавшую тело простыню, но патологоанатом придержал его за руку. — Дальше парню лучше не смотреть. Там все словно через мясорубку прокручено. Для опознания этого достаточно. Слушай, — обратился он к Лешке, — а твой друг всегда за щекой лезвие таскал? — Два, — ответил Лешка. — Два лезвия. — Мы только одно нашли, другое он наверно проглотил, — ухмыльнулся санитар. — С тебя полсотни. Он наклонился к Лешке и протянул ему что-то мелкое, завернутое в обрывок газеты. — Что это? — на понял лешка. — Я слышал, убитый вором был, — сказал санитар шепотом. — Это обмылок, которым я его обмывал. Удачу приносит, с ним никогда менты не заметут. Лешка заплатил деньги, забрал обмылок, потом подписал протокол опознания и вышел на улицу. Голова у него шла кругом. Он не помнил как вернулся домой. Вечером позвонил Колька Писарь и сказал, что зайдет за чемоданом. Лешка залез в тайник, извлек оттуда общак и вдруг увидел коробку, которой раньше здесь не было. Он открыл ее. Внутри лежал Волохин алюминиевый крестик, деньги, что-то около пятидесяти тысяч рублей, и странный завернутый в газету предмет. Лешка развернул его. Он узнал его сразу. Это был наградной крест Гитлера, украшенный в центре кровавым алмазом. Он набрал телефон Нади Павловой, но у нее никто не подходил. В коробке лежала еще одна записка от Призрака: "Теперь, Лях, это все твое. Волоха". Коробку с волохиным наследством Лешка оставил себе, а чемодан с общаком той же ночью передал Писарю и рассказал ему все, что знал о смерти наставника. Тот ответил, что похороны Призрака он организует сам и посоветовал залечь на дно. Лешка не ожидал, что на похороны Волохи на Ваганьковское кладбище соберется так много народа. В основном это были люди с грубыми, покрытыми явно не курортным загаром, лицами. Лешка не лез вперед, держался с краю и ушел как только гроб опустили в могилу. У выхода с кладбища он неожиданно столкнулся с Надей. Глаза у нее были воспалены, голова покрыта черным платком. — Что ты здесь делаешь? — спросил Лешка. — Я звонил тебе, но никто не брал трубку. — Мы папу хоронили. Его убили. Чем-то острым в голову ударили, — ответила Надя. — Мы сейчас живем на даче. А в квартире милиция работает. — Вашу квартиру обокрали? — Откуда ты знаешь? — Я сейчас похоронил друга, — сказал он. — Его тоже убили, причем очень похожим способом. Чем-то острым в голову ударили. Ты не знаешь, кто мог убить твоего отца? — Как кто? — удивилась Надя. — Грабители, конечно. Недавно неизвестный человек позвонил папе и предупредил, что скоро нас придут грабить. Папа отправил нас с мамой на дачу. Он позвонил одному знакомому. Помнишь Седого? Он сейчас в КГБ работает. Но его не было на месте. Мы с мамой провели выходные на даче и утром вернулись. Папа был убит, двери взломаны, а в квартире все перевернуто вверх дном. Унесли разные вещи, всю коллекцию, которая от деда осталась. Но следователь сказал, что у них уже есть версия и скоро похищенное найдут. Лешка остановился. — Ничего они не найдут. Но я тебе обещаю, что убийцу твоего отца отыщу и сам с ним разберусь. Надя покачала головой. — Зачем тебе это? — Потому что моего друга убил тоже он. Печенкой чую. Иди, тебя ждут. На этом они расстались. А вечером следующего дня в Лешкину квартиру завился наряд милиции во главе со старым знакомым, тощим следователем. Пока одни милиционеры неторопливо обыскивали Лешку в коридоре, другие сноровисто рассовали по комнате несколько принесенных с собой предметов. К тому моменту, когда участковый привел понятых, все было готово. На глазах изумленных соседей из серванта были извлечены две небольшие картины голландского художника семнадцатого века де Влигера и той же эпохи кувшин, сделанный из раковин моллюсков-наутилусов, в серебряной оправе. Те самые вещи, что были похищены из квартиры генерала Павлова. — А ведь тебе по-хорошему сознаться предлагали, — укоризненно заметил следователь. — Ну что, теперь-то будешь писать чистосердечное признание? * * * Чистосердечное признание Лешка писать не стал. Он хорошо помнил наказ Призрака — ни в чем не сознаваться. Его продержали три дня в камере при отделении милиции. На четвертый день его отвели к следователю. В кабинете кроме него и оперов находилась Надя. Следователь выгдяжел злым и обескураженным одновременно. — Почему же вы, гражданин Воронцов, сразу не сказали, что найденные у вас при обыске предметы антиквариата были не украдены вами, а переданы вам на хранение гражданкой Павловой? — желчно спросил он. Лешка развел руками. — Я говорил, что ничего не воровал. Но вы не стали записывать это в протокол, а требовали, чтобы я себя оговорил. — Ладно, — буркнул следователь. — Распишитесь здесь и можете быть свободны. Пока. Когда формальности были улажены и он вышел на улицу, Нади уже не было. И Лешка отправился домой. * * * Лешка задумался. Стоило ли продолжать воровать? С одной стороны, ничего другого делать он не умел, с другой — именно сейчас у него появился шанс круто изменить свою жизнь. Крюков умотал дослуживать свой срок, Сильвер снова уда-то исчез. Лях решил на время исчезнуть из поля зрения милиции. Для начала он решил обзавестись машиной. В Южном порту он присмотрел шедевр отечественного автостроения — шестую модель "жигулей". Новую, с пробегом в каких-нибудь пять тысяч километров. Он мог бы купить и "волгу" или огромный сверкающий изумрудным лаком "шевроле-корвет". Денег хватило бы с лихвой, но он решил не светиться понапрасну. Поэтому и машину решил зарегистрировать по доверенности. Бывший владелец не возражал. Когда они оформили все документы и Лях расплатился с продавцом, мимо них проехала белая "волга". На ее капоте лежал мужик и орал. Из салона машины доносились веселые голоса. Через опущенное стекло Ляху показалось, что он увидел в машине Сильвера. — Кидняк, — по своему понял его взгляд продавец. — Последнее время чуть не каждый день такое случается. Сначала кидалы платят в кассу номинальную цену, потом владелец оформляет на них все документы. После этого покупатели должны доплатить продавцу оговоренную сумму, для "волги" это, считай, вдвое против госцены и получить в обмен документы. А они просто дали ему в морду и документы забрали. Так что получается — купили тачку по госцене. Видно пожадничал мужик. Что — не видит кому продает? Этим в основном черножопые промышляют, но этого, похоже, наши, славяне кинули. Вечером того же дня Ляха снова навестил участковый, узнал, что тот нигде не работает и посоветовал ему побыстрее устроиться на работу. В противном случае пообещал сам устроить ему направление на "сто первый километр". Лях понял, что в покое его не оставят. Он закрыл квартиру на ключ, сел в машину и поехал туда, где менты стали бы искать его в самую последнюю очередь. К батоно Мелитону, в номер гостиницы "Москва", освобожденный Крюковым. Шикарный номер вместе с суммой взятки обошелся Ляху даже дешевле, чем он рассчитывал. Съездов и пленумов в обозримом будущем не предвиделось и Лях мог не бояться экстренного выдворения из незаконно занятых аппартаментов. * * * До Нади Лях сумел дозвониться только через месяц. Он предложил ей встретиться и она согласилась. Они сидели в ресторане "Метрополь". Их столик находился в самом центре зала, рядом с фонтаном. Лях любил это заведение, так как был некурящим. Благодаря колоссальной высоте потолка табачный дым здесь не скапливался внизу, а уходил ввысь, к темневшему в глубине пространства витражу. Кухня, правда, была так себе, но в то время она везде была практически одинаковой. Все дело было в добросовестности повара. Ляха же здешние повара и официанты уважали за щедрые чаевые. — Для чего ты меня вызвал? — спросила Надя. Лях протянул ей крест. — Я нашел его, — сказал он.. — А убийцу ты тоже нашел? — спросила она. — Еще нет, — он опустил голову. — Но найду обязательно. Спасибо за заявление там, в ментовке. Снова ты меня выручила. Как тогда, в детстве. Зачем ты это сделала? Надя отпила глоток минеральной воды. — Во-первых я знаю, что ты не виноват. И ты только что это подтвердил, вернув мне крест. А во-вторых — ты чем-то опасен преступникам. Они подбросили тебе краденые вещи и пытались посадить. — Знаешь, пусть лучше этот орден останется у тебя, — попросила Надя. — Не понял? — Я вышла замуж. Теперь у меня новая жизнь и я не хочу, чтобы что-то тянуло меня в прошлое… Ляха известие о надином замужестве просто убило.