— Да, сначала выпьем! — поддержал его Крюков. — Нужно освежиться. — Тогда сначала идем в "Метрополь", оттуда в "Москву", далее везде, — предложил Лях. И понеслось. В голове Крюкова все смешалось. Он смутно запомнил темнеющий в вышине витраж на потолке "Метрополя", похожий на вокзал интерьер ресторана гостиницы "Москва", бесконечно длинную анфиладу малогабаритных залов "Националя". Везде они много пили и немного закусывали. Наконец, пройдя каким-то служебным коридором, они оказались в "Интуристе". В коридоре Крюков проблевался и немного пришел в себя. В зале "интуровского" ресторана "Звездное небо" ему стало совсем хорошо. Он, наконец, соблаговолил расстаться со своей шинелью (дембельская, боялся, что украдут) и оказался облаченным в джинсовую куртку, украшенную орденом Красной Звезды. В сочетании с тельняшкой, военными галифе и сапогами выглядело все это довольно странно. — Слушай, а за что ты Красную Звезду получил? — спросил между переменой напитков Лях. — За переносную ленинскую комнату, — коротко пояснил Крюков. — А разве за ленинскую комнату ордена дают? — удивился Лях. — Дают, — заверил его Крюков. — В зависимости от того, как ты эту комнату употребишь. Пошли в сортир прогуляемся. — Отлить хочешь? — уточнил Сильвер. — Не-а. Может с кем подеремся, — высказал надежду Крюков. В приятно пахнущем туалете Крюков с удивлением воззрился на поддатого мужика в безрукавке, руки которого до самых плеч были сплошь покрытого наколками из голых баб и свастик. Мужик мочился мимо писсуара и чесал на чистом английском с таким же татуированным оборванцем. — А это что за фашистские морды? — поинтересовался Крюков. Лях снисходительно улыбнулся. — Газеты надо читать. Это английские шахтеры. Приехали к нам по приглашению центрального совета профсоюзов. Их там у себя Маргарет Тетчер затрахала во все дырки. В это время снизу, из расположенного в подвале валютного бара, послышался шум и крики на разных языках. Заморские стахановцы мигом стряхнули с конца последние капли и, толком не застегнув ширинок, бросились на шум. — Там драка! — радостно объявил Крюков. — Там иностранцы! — возразил Лях. — А у меня справка об освобождении вместо паспорта, — предупредил друзей Сильвер. — Тогда ты оставайся, — разрешил Крюков. — А мы с Лехой — аделанте, флибустьеры! И покатился вниз по лестнице. Ляху и Сильверу ничего не оставалось как последовать за ним. В валютном баре витал запах разврата и морального разложения. Здесь пахло дорогим импортным табаком, французской парфюмерией и прочими отходами капитализма. Картину, которую увидели трое друзей внизу, можно было бы сравнить разве что с дракой в салуне из американского вестерна. Высокая барная стойка была проломлена чьей-то крепкой головой. В воздухе летали тяжелые дубовые стулья. Оркестранты в атласных косоворотках боязливо жались в углу и отмахивались от агрессоров своими балалайками. В центре зала шло настоящее месилово. Дрались все со всеми. Чувствовалось, что люди получают огромное удовольствие. Оттолкнув в сторону друзей, в бар хозяйской походкой вошли двое в штатском. Это были лейтенант Мурашов, пониженный в чине после пожара в гостинице "Россия", и младший лейтенант Ниночкин. Они несли службу в гостинице. — Немедленно прекратить драку! — громко потребовал Мурашов Но на него не обратили ни малейшего внимания. Тогда он угрожающим жестом извлек из кармана красное служебное удостоверение. — Криминал полис! — сообщил он. — Кей джи би! — поддержал его Ниночкин. Из толпы дерущихся вылетел тяжелый стул с высокой спинкой и снес Ниночкина. Следом из кучи выбрался могучий английский горняк. — Фак ю, шит! — сообщил он Мурашову и принялся месить его натруженными мозолистыми руками. Этого Крюков не мог стерпеть. — Аделанте, флибустьеры! Бей инглизов! Снимай с них скальпы! — рявкнул он, налетел на горняка и вырубил его ударом сапога в промежность. На него тут же навалились двое передовиков-шахтеров. — Ну что, отомстим за смерть Нахимова? — поддержал друга Лях и врезался в свалку. — У меня же справка… — вяло пытался возразить Сильвер, махнул рукой и тоже пошел валить братьев по интернационалу. Поддержка друзей в корне переломила ход битвы. Минуты через три шахтеров оттеснили в угол. В этот момент в бар ввалился постовой милиционер в форме и дунул в свисток. — А ну прекратить! — гаркнул он. Шахтеры вмиг присмирели и как ни в чем не бывало принялись поднимать с пола и расставлять опрокинутые столы и стулья. — Ни хрена себе, — тяжело дыша возмутился Ниночкин. — Ни криминальной полиции, ни "кей джи би" не боятся, а простого постового испугались. Окончательно протрезвевший Крюков уныло рассматривал наполовину оторванный рукав джинсовой куртки. — Постовой в форме для них власть, — пояснил он. — А вас они приняли за обычных вышибал. К ним подошел Мурашов. — Спасибо, мужики, — поблагодарил он. Сильвер напрягся. А вдруг менты документы спросят? Но те были заняты другим. — Слушай, орденоносец, давай к нам в Управление спецслужбы, — предложил Крюкову Мурашов. — Нам такие парни нужны. — Как только дембельнусь, так сразу, — пообещал Крюков. Друзья вернулись за стол. Лях заказал еще выпивки и тут уж Крюков сорвался в штопор. Выводили его с трудом. — Куда его такого? — озабоченно спросил лях, сам нетвердо стоявший на ногах. Сильвер загадочно усмехнулся. — Есть тут поблизости один хороший человек. И они, поддерживая друг друга, заковыляли в сторону "Трубы". * * * Герой-разведчик Великой Отечественной, водрузивший над Рейхстагом красное знамя, Мелитон Кантария безвыездно жил в гостинице "Москва", что в самом центре столицы. Старик пользовался любовью и уважением всего персонала гостиницы и даже обслуживающих ее милиционеров. Через их сквозную комнату он частенько проводил к себе в номер гостей, минуя посты швейцаров, служивших негласными помощниками КГБ. С племянником героя, известным мазевым каталой, карточным игроком, Сильвер ломал пайку в Краснопресненской пересылке. Батоно Мелитон принял друзей как родных. Гвардеец-разведчик Кантария мигом устроил гвардейца-разведчика Крюкова в одном из вечно пустующих номеров корпуса "Б", предназначенного для размещения депутатов Верховного Совета. Они договорились встретиться на следующий день и Лях отправился домой. * * * Лях поймал такси и всю дорогу торопил шофера. Его не отпускало странное тревожное предчувствие. Квартира оказалась пуста. Волохи дома не было. Только на кухонном столе под перевернутым блюдцем Лешка нашел Волохину записку: "Не ищи меня". Искать Волоху и не понадобилось. Рано утром в квартиру заявился участковый. — Колычев Владимир здесь проживает? — Здесь, только его дома нет, — ответил Лешка. Он впервые слышал Волохину фамилию, но догадался, что речь идет о нем. — А из родных его есть кто дома? — Нет, мать в больнице лежит. — А ты кто? — Сосед. — Опознать сможешь?