— Как нет? А машина, а квартира? А барахло твое? Чингиз подхватил с пола большую сумку толстяка и принялся выкладывать из нее разные предметы: толстый альбом марок, три небольших картины в рамах, обернутые бумагой. — Это с тебя задаток, — сообщил Чингиз. — А теперь садись и пиши расписки. Три расписки по двадцать тысяч. Ты у меня брал в долг на машину, на квартиру и… в связи с материальными затруднениями. Вот так, молодец. Теперь ты понял, что ты должен эти деньги мне? Сроку — неделя. Чингиз потрепал толстяка за щеку и махнул Сильверу. — Пошли. Через неделю деньги были получены без ропота со стороны жертвы. Не все налеты проходили так гладко. Приходилось пускать в ход паяльник, за что один из подручных Чингиза получил кличку Радиолюбитель. Сильвер таких сцен не любил и отправлялся на улицу страховать ситуацию. Ему больше нравились силовые решения, когда свое право нужно было доказывать с помощью кулаков или оружия. Для этих целей Чингиз снабдил его старым, но надежным "наганом". Правда Сильверу еще ни разу не пришлось им воспользоваться. Из постоянных членов банды кроме Сильвера только Слон и Мурик были урками с арестантским опытом. Слон отмотал трешник за хулиганку, а Мурик — пятерик за изнасилование. Остальные же, бакланы-хулиганы, зоны еще не топтали и дальше милицейского обезьянника не забирались. Сильвер с ними общался только по необходимости, а Слон и Мурик держали их за шестерок и обращались крайне высокомерно. Члены банды занимались, главным образом, вымогательством, но не брезговали и грабежом. Объектами охоты они выбирали наркоторговцев и прочих барыг. Из тех, кто после наезда не побежит стучать в ментовку. Так вчера они ездили колоть одного валютчика. Поначалу парень хорохорился и посылал всех на хрен. Первые зуботычины его не вразумили. Но когда Чингиз вставил ему в задницу окурок сигары, тот мигом выложил все свои нычки-заначки. Сейчас бандиты отдыхали. Чингиз с Сильвером отправились проветриться. Слон и Мурик сидели на кухне и тихо разговаривали. — Слышь, Слон, ты базарил, что у тебя барыга на драгоценности есть? — обратился к корешу Мурик. — А у тебя слам на сдачу имеется? — отозвался Слон. — Не тот ли крест, за который Седой интерес проявлял? — В цвет попал. Нашел я ту цацку, — признался Мурик. — А что не сказал? Седой ведь премию обещал. — Такое сокровище за тыщу рваных отдать? Да там одному большому камню цены нет, а кроме него еще мелких брюликов целая россыпь. Сами спулить сумеем, чай не безголовые. Слон приосанился и гордо наморщил крошечный лоб. — Ладно, надо обмозговать. Сколь отстегнешь? — По-братски, впополаме будем. Хоп? — Хоп. Их разговор внимательно слушал из-за угла коридора невзрачный паренек. В банде он был самым слабым и унижаемым сообщниками членом. Кличка его была Дохлый. Из беседы авторитетных корешей Дохлый понял, что они задумали наварить за спиной Чингиза и не упустил случая кинуть подлянку вечно унижавшим его старшим товарищам. В тот же вечер он стуканул об услышанном Чингизу. Тот велел держать язык за зубами и никому больше об этом не рассказывать. На следующий день Дохлый пошел за водкой и не вернулся. Чингиз ушел следом за ним. Он вернулся спустя час и сообщил, что этот "зачуханный гумозник", Дохлый, попал под машину и погиб под колесами. Проверять его слова никому не пришло в голову. На самом же деле Чингиз завел Дохлого на стройку и заколол заточенной отверткой. Тело злополучного помощника он сбросил в колодец. С этого дня Чингиз стал внимательно следить за обоими друзьями. * * * Спустя пару дней Слон отозвал Мурика в сторону: — Где твой камень? Барыга нас ждет. Мурик сделал несколько заходов на предмет выяснить, где тот обитает. Но Слон по партизански отмолчался. При всей своей тупости он прекрасно понимал, что Мурик отделается от него как только узнает адрес барыги. Слон и сам не собирался делиться с корешем. Он привез его на окраину Москвы в Царицыно к заброшенной деревне. Сойдя с автобуса, Мурик недовольно огляделся. — Куда ты завел нас, долбанный Сусанин? Здесь же давно никто не живет! — Почему? — не согласился Слон. — Тут половина домов обитаема. Секи за трубами. И действительно, над некоторыми крышами курился печной дымок. Слон провел товарища к густо заросшему кустарником забору и первым вошел в покосившуюся калитку. Участок и дом были явно заброшенными. Но Слон не дал Мурику времени осмотреться. Он оглянулся и вытаращил глаза. — Атас, балан на хвосте! — Где? Кто? — Мурик быстро оглянулся. Улица была пуста. Мурик поздно сообразил, что оказался жертвой предательства. Он уже разворачивался навстречу опасности, когда ржавый железный костыль, зажатый в чудовищном кулаке Слона, обрушился на его голову, проламывая кости черепа. Слон обтер подобранной тряпкой орудие преступления и отбросил его далеко в кусты, на территорию соседнего участка. Убийца нагнулся над трупом кореша и тщательно обшмонал его. Орден лежал во внутреннем кармане куртки Мурика. Слон запрятал его поглубже в собственный карман и торопливо двинулся обратно. Барыга жил тоже на окраине, но в диаметрально противоположном конце Москвы, в Бескудниково. За орден барыга отвалил Слону три тысячи целковых. — Да это же грабеж! — возмутился бандит. — Не хочешь, тогда иди сам продавай, — барыга потянул назад сверток с деньгами. — Нормальная цена за побрякушку, новый "запорожец" купить сможешь. Слон мигом ухватил деньги, оставив "побрякушку" барыге. — Ладно, не твоя забота, — буркнул он. — На хрен мне твой "запорожец" обломился! Спустившись вниз, Слон зашел под лестницу, чтобы при свете тусклой лампочки пересчитать деньги. Тут его и отловил Чингиз. До этого он старательно пас похитителей ордена. Он стал свидетелем расправы Слона над приятелем, но не вмешался, потому что не был уверен, что крест у них с собой. После этого, на протяжение всего пути к барыге, Чингиз несколько раз пытался подобраться к Слону, но всегда неудачно. То мешали прохожие, то не было возможности приблизиться незаметно. В подъезде Чингиз прятался под лестницей и Слон сам пришел к нему в руки. Встреча оказалась неожиданной и для Чингиза. Он лишь на долю секунды смог опередить своего бойца и сунул ему финку под ребро. Слон рухнул на грязный цементный пол и засучил ногами. Чингиз вырвал нож и приложил лезвием к горлу Слона. — Где крест, сучий потрох? Колись! Может и выживешь. Или глотку перережу! И он надавил острием на горло. — Там он, — едва слышно прохрипел Слон. — У барыги. Вот деньги. Возьми, не убивай… — Раньше надо было боржом пить! Чингиз полоснул финкой по горлу Слона. Дождавшись, пока умирающий перестанет сучить ногами, Чингиз прошелся по его карманам и извлек пачку денег. Пересчитал и не поверил своим глазам. — Что? Ты что, придурок! Отдал целое сокровище за три тысячи рваных? Он пнул тело, потом еще и еще раз. Если бы можно было убить Слона еще раз, Чингиз с удовольствием сделал бы это. Сверху послышался шум лифта. Чингиз поспешил выйти из подъезда. Ему предстояло быстро, пока не обнаружено тело Слона, организовать налет на квартиру барыги. * * * Звезда советской эстрады Петрос Грегорян был прекрасен как полубог. Как говорится, высокий, полный и красивый. Черные очи с поволокой, казалось, прожигали насквозь, если не бывали мутны с похмелья. Как сейчас. Петросу с большим трудом удалось выйти из дома и добраться на такси до квартиры известного столичного антиквара и перекупщика драгоценностей Зурика Амаликитяна. И только потому, что тот обещал сенсацию. А это было Петросу просто до зарезу необходимо. В отношении Галины Брешневой у него были самые серьезные намерения. Еще бы, такой шанс дается раз в жизни и далеко не каждому. Упустив его, можно сразу идти и вешаться. Наконец страдающий от жуткого похмелья Петрос вошел в гостеприимные двери земляка. Они обнялись и сразу прошли к столу, где завязалась непринужденная беседа. Ни один из собеседников не знал армянского языка, разговор шел по-русски. Опохмелившись фужером "Двина", Петрос почувствовал себя немного лучше. Но закусывать все равно не смог. — Ну, давай, показывай свою сенсацию, — предложил он наконец хозяину. Тот, загадочно улыбаясь, извлек из огромного резного шкафа шкатулку, открыл ее и поставил перед гостем. — Что там? — Петрос запустил руку внутрь и достал красный округлый камень. — Это что за яйцо от Фаберже? — Сам ты Фаберже без яиц! — в раздражении закричал на него Зурик. — Это же знаменитый орден — Тевтонский крест Гитлера. В центре камень — "Глаз Циклопа" из коллекции Шлимана! Ему в Алмазном фонде место, а ты, понимаешь, тут морду кривишь! Знаешь, сколько он стоит? — Нет, — признался певец. — И не хочу знать. Лучше скажи, сколько ты за него хочешь. Потом я скажу, сколько готов заплатить. Потом мы вместе посмеемся друг над другом и перейдем к серьезному обсуждению. Так сколько? Зурик приложил палец к губам и чиркнул на бумажке требуемую сумму. Петрос взглянул, усмехнулся и зачеркнул ноль в конце. Потом подумал, и зачеркнул еще один. Теперь усмехнулся Зурик. — Если хочешь знать, этому кресту вообще нет цены. Он единственный в мире! Уникальный! На Сотби или Кристи у тебя его просто оторвут с руками. Причем по той цене, которую ты сам назначишь.