20 Нормальные девушки Без колоколов церковь была уже не той. Они созывали жителей деревни на службу. Для Фэй они служили целью и центром внимания в воскресное утро. А поскольку колокола переставали звонить, только когда все уже вошли внутрь, они предоставляли Фэй возможность улизнуть до начала службы, дабы не пришлось терпеть нудную канитель песнопений, молитв и проповеди. Сегодня такой удачи не представилось. Ни оповещения о начале службы, ни четверти звона в честь ее матушки позже, ни возможности сбежать со службы. – Да ладно, пап. Позволь мне пропустить хотя бы раз. – Если мне придется страдать, то и тебе тоже. Он ничего не упоминал о событиях прошлой ночи, и Фэй не осмеливалась поднимать эту тему. За завтраком отец заявил, что он много лет не спал настолько прекрасно. Он был счастлив и полон энергии, и Фэй не хотела выводить его из равновесия. – Ты идешь в церковь, – сказал он дочери. – Надень хоть раз красивое платье. Будь нормальной. – Нормальной? – фыркнула она. Будто что-то в этой деревне могло снова стать нормальным. – Это ненормально. – Фэй стояла перед зеркалом в прихожей, облачившись в свое лучшее воскресное платье с цветочным рисунком, из которого она выросла прошлым летом и теперь подол возвышался над ее ободранными коленями. – Я не могу это носить, – заявила она отцу. – Выгляжу как семилетний переросток. Терренс стоял рядом с ней, поправляя галстук. Он предпринял несколько попыток сказать ей, что она выглядит прекрасно, но в итоге смог только похлопать дочь по плечу. – В церковном зале после службы устраивается обмен одеждой, – сказал он ей. – Может, найдешь там что-нибудь подходящее? – Разве я не могу просто носить свой комбинезон? – В церкви? Конечно нет. – Как насчет униформы патруля воздушной тревоги? – О, и я полагаю, ты еще захочешь надеть ту жестяную шапку на голову? Просияв, Фэй кивнула. Терренс покачал головой и взъерошил ей волосы. – Ты забавная рыбешка, да? – сказал он с улыбкой. – Когда ты появилась на свет, мы с твоей мамой были на седьмом небе от счастья. Представляли, как эта чудесная маленькая девочка будет носить платья, играть с куклами, собирать волосы в пучки или косички. И посмотри на себя сейчас. Тебя скорее можно найти по колено в свином навозе. Фэй пожала плечами. – По крайней мере, я могу работать в пабе. – Вот что, – сказал Терренс, подняв палец. – Я разрешу тебе надеть твою униформу – без жестяной шапки, – если ты сегодня утром вымоешь все окна паба. – Он протянул руку, и Фэй пожала ее. – Вы, дорогой отец, только что заключили сделку. Так Фэй и оказалась в церкви в своей синей униформе патруля воздушной тревоги. Та сидела на ней немного мешковато, что вызвало несколько насмешливых взглядов, когда Фэй заняла свое место, но, по крайней мере, никто не мог разглядеть ее колени. Она сидела рядом с отцом на скамье возле крыльца северного трансепта[23]. Двери оставили открытыми, позволяя сквозняку ползать подле ее лодыжек. Только в церкви могло быть так холодно в столь прекрасное летнее воскресенье. Фэй сложила руки на груди и скрестила ноги, чтобы согреться, пока преподобный Джейкобс читал патриотическую проповедь о «бдительности». Как по сигналу, у Фэй занемела поясница, и она принялась ерзать, пытаясь устроиться удобнее. Мисс Мун ударила по клавишам церковного органа, и все встали, чтобы спеть «Иерусалим». После первого куплета ее игра неожиданно замедлилась, и пение прихожан вторило ей. Мисс Мун пришлось кашлянуть, дабы разбудить мисс Лич, которая задремала на нотной службе. Та вскочила, перевернула страницу, и гимн возобновил свой привычный темп. Во время пения Фэй с праздным любопытством оглядывала церковь. Старые флаги времен Великой войны, потрепанные ковры вокруг алтаря, витражи, странная призрачная фигура, притаившаяся возле крыльца. Она вскрикнула и от испуга выронила книгу с псалмами. Пение прервалось, когда некоторые прихожане повернулись и уставились на нее. Отец неодобрительно покачал головой, и исполнение псалма набрало обычную громкость, когда мисс Мун взяла несколько неудачных нот, но затем вернулась в нужное русло. Извинившись, Фэй поморщилась и наклонилась, чтобы поднять томик. В этот момент она заметила длинную тень, крадущуюся снаружи. На ней виднелось платье и летняя шляпа. Одно из пугал? То, что жаждало заполучить Крэддока? Сьюки? Не осмеливаясь взглянуть на отца, Фэй соскользнула со скамьи, прошла через крыльцо трансепта и вышла на солнечный свет как раз вовремя, чтобы заметить тень, спешащую к задней части церкви. На трясущихся ногах, умоляющих повернуть назад, и с колотящимся сердцем Фэй бросилась за ней. Как и добровольцы из отряда местной обороны прошлой ночью, она сомневалась, что знает, как поступить с пугалом, если поймает его. Тащить его к деревенским прихожанам как доказательство того, что она не сходит с ума? Спросить о Крэддоке и потребовать, чтобы ее отвели к нему? Фэй сказала себе, что примет решение, как только поймает его. А это могло произойти в любую секунду, поскольку она слышала шепот существа у входа в ризницу. Фэй выскочила из-за угла, выставив руки как когти, готовясь к захвату. – Попался. Ох. – Она споткнулась и замерла. – Фэй Брайт, какого дьявола ты творишь? Перед ней стояла Милли Бакстер в своем лучшем воскресном летнем платье и соломенной шляпке. Рядом с ней была Бетти Маршалл, также одетая в красивый наряд. Обе склонились друг к другу, зажав меж губ сигареты и поднеся к ним зажженную спичку. – Ой, простите, – отступая, сказала Фэй. – Я подумала, что вы… Ну, что это не вы. – Не смей стучать, Фэй Брайт, или я попрошу своего брата отделать тебя как следует, – заявила Милли, тряся спичкой. – Разве он не воюет на Мальте? – поинтересовалась Фэй. – Да, но он сделает это, когда вернется домой. Я веду список. – Не говори моим родителям, – умоляла Бетти Маршалл, пряча незажженную сигарету за спину. – Они точно меня убьют. Милли искоса оглядела Фэй. – Что ты вообще здесь делаешь? – спросила она. – Выглядишь такой же виноватой, как и мы. – Ничего. Мне показалось, что я видела… Неважно. – Видела что? Пугало? – Милли усмехнулась. – Что ты имеешь в виду? – По слухам, ты рассказываешь всем, что пугала оживают и по ночам крадут младенцев. – Что? Я никогда такого не говорила. Бетти добавила: – А я слышала, что ты отвела Берти Баттерворта в лес, чтобы превратить его в пугало. – Будто кто-то заметит разницу, – захихикала Милли, и Фэй поборола желание ударить ее за грубость по отношению к Берти. – Может, вам стоит прочистить уши, – огрызнулась она, – потому что все, что вы слышали, – неправильно. – Правда? – Милли оглядела униформу Фэй снизу вверх и фыркнула: – Как и твой наряд. Бетти засмеялась. – Надлежащий воскресный вид. – Ох, захлопните уже свои рты, – сказала Фэй, засунув руки в карманы, и повернула обратно к церковному крыльцу. Именно в этот момент она заметила, что кто-то переходит дорогу на Перри-лейн. Мисс Шарлотта. И она толкала тачку. Спустя мгновение женщина скрылась из виду, но они все ее заметили. – Она совсем с катушек съехала, – высказалась Милли Бакстер, чиркнув новой спичкой и прикурив сигарету. – Вы двое поладили бы. – Фэй проигнорировала их глупое хихиканье и ушла. Она не осмелилась вернуться в церковь. Судя по всему, служба уже подходила к концу. Фэй слышала, как прихожане пели «Пребудь со мной», а преподобный Джейкобс всегда завершал службу этим псалмом. Фэй прислонилась к воротам, пока жители деревни медленно выходили на летнее солнце. Берти вышел одним из первых и, прихрамывая, подошел к ней. – Без колоколов уже не то, правда? – спросил он, цокая языком. – Определенно не то. – Хорошая служба все же, – сказал он. – Такая же, как на прошлой неделе и на позапрошлой. – Тем не менее жаль, что ты пропустила половину. Что случилось? Фэй засомневалась, стоит ли говорить ему правду. Как она последовала за тенью, а обнаружила, что Милли Бакстер – двуличная корова. – Мне не нравится «Иерусалим», – наконец сказала Фэй. – Я ушла в знак протеста. – Почему? На мгновение она задумалась. – «Возведен» – неподходящее слово. «И был ли Иерусалим возведен здесь?» Нет, ну что это за нерешительный полувопрос? – Это просто старое слово, разве не так? В псалмах встречаются устаревшие слова, которые мы больше не используем. Те, что мы забыли.