– У меня нет маски. – Мы это предусмотрели, – бормочет он. На Джейсе черные джинсы и черная рубашка, застегнутая на все пуговицы. Сегодня вечером на нем нет и следа краски, и я думаю, когда же они перевоплотятся в греческих богов? Уже в «Олимпе»? Ведь они должны это сделать. Джейс откидывает волосы назад и проводит рукой по шее, будто устал. – Ну, Джейс, как там тебя по фамилии? Нервничаешь? – Нет, – он давится смехом. – Просто я думаю, скольких парней Вульфу и Аполлону придется отгонять от тебя палками, когда тебя все увидят. Особенно рядом с королем. – Ну конечно, с гребаным королем, – фыркаю я. Не думай об этом. – Я бы не хотела, чтобы ты проявлял ко мне слабость. – К тебе? – он закатывает глаза. – Никогда. Ну, давай же, твоя колесница ждет. Он протягивает мне руку, и знакомое тепло разливается по телу, когда мы соприкасаемся. Моя реакция на Джейса становится все ярче, и я понимаю, что до этого момента я избегала этих чувств. Мы встречаемся с Аполлоном и Вульфом у дверей в гараж, и их реакция на мой внешний вид гораздо лучше, чем у Джейса. Вульф свистит, а Аполлон делает шаг вперед и берет меня за руку, разворачивая к себе. Я смеюсь, чуть ли не спотыкаясь о собственные ноги, но он притягивает меня ближе, и прежде, чем я успеваю остановить его, его губы накрывают мои. Когда шок рассеивается, словно дым после пожара, я расслабляюсь. Неважно, что он стер мою помаду, а его рука скользит по моим волосам у основания шеи, неважно даже то, что он сделал это на глазах у Вульфа и Джейса. Этот поцелуй был мне просто необходим. Но, как только ко мне возвращается разум, я разрываю наши объятия, быстро отступая назад, и дотрагиваюсь до своих губ. Аполлон похож на кота, который только что съел канарейку, а Вульф… его челюсть сжата, но он не кажется разозленным, скорее, заинтригованным. Джейс же захлопнул за собой дверь, уйдя в гараж. Мы садимся в громоздкий внедорожник Аполлона цвета «серебристый металлик» и, выехав из гаража, движемся по Стерлинг Фолс. Вульф едет на заднем сиденье вместе со мной, а Джейс занял переднее пассажирское место. Он выглядит напряженным, но сейчас я не могу сосредоточиться на нем. – Называй нас нашими псевдонимами, – советует Вульф. – У Аполлона его нет, я – Арес, а Джейс – Аид, – он указывает по очереди на Аполлона, на себя и на Джейса. – Я помню, – говорю я, закатывая глаза. – Хорошо, – он наклоняется ко мне, понижая голос. – Ты готова? Разве это может быть плохо? *** Ответ на предыдущий вопрос: очень плохо. – Персефона? – повторяю я, держа в руках коробку с новой маской. Джейс – Аид – гримасничает в ответ на мои слова, стоя в другом конце комнаты. – Не придавай этому значения. – Тебе не кажется это совпадением? Похищена и утащена в ад. Не хватает только свадьбы, но я не хочу сглазить свою удачу. Я пристально смотрю на маску в коробке, цветочный аромат – это второе после ее хрупкой красоты, что поразило меня до глубины души. – Это настоящие цветы? – спрашиваю я. – Ага. Вульф – Арес – садится напротив меня на диван, а Аполлон сейчас в ванной, наносит на себя последние золотые штрихи. Они еще не надели маски, и я не уверена, как буду реагировать, и не возненавижу ли я тот момент, когда произойдет их перевоплощение. – Почему Персефона? – шепчу я. – Ты выбрала ее, – Джейс подходит ближе и протягивает мне руку, поднимая меня с кресла. – Независимо от того, осознавала ты это или нет. Он берет маску, поднимая ее с шелкового ложа на дне коробки, и подносит к моему лицу. Я поддерживаю низ маски и поворачиваюсь, чтобы он мог завязать тонкие кожаные ремешки у меня на затылке. Отверстия для глаз в ней достаточно велики, чтобы я не испытывала клаустрофобии, а цветы, кажется, растут прямо из моей кожи. Эффект получается жутковатый, но на нижнюю окантовку маски прикреплено несколько жемчужин, создающих четкое разделение между ней и лицом, на которое она надета. Эта маска похожа на ту, которая подарила мне Марли, но гораздо красивее. Джейс приподнимает мой подбородок, встречаясь со мной взглядом. – Вот почему тебя заметили в «Олимпе», Персефона. Вот почему наши люди впускали тебя, не взимая платы. От старых привычек трудно избавиться. Я замираю. Ни о чем не думаю. Я просто киваю в такт его словам, загипнотизированная его взглядом. Я не знаю, что он имеет в виду, говоря, что от старых привычек трудно избавиться, но только когда Аполлон громко кашляет, я понимаю, что слишком приблизилась к Джейсу, и мне ничего не остается, кроме как убежать и спрятаться в ванной. Когда я закрываю за собой дверь, дышать становится легче. Я поправляю бретели топа и маску. Я стерла помаду после того, как Аполлон поцеловал меня, так что теперь мои губы естественного цвета. В зеркале я вижу, что светло-оранжевый наряд хорошо сочетается с моей новой маской из маргариток и лилий. – Ты в порядке, – шепчу я сама себе. Осталось только донести это до остальных. Вероятно, Марли тоже будет здесь и, возможно, даже меня узнает. Раздается стук в дверь, и я приоткрываю ее ровно настолько, чтобы увидеть, как за ней стоит, ухмыляясь, Аполлон. – Просто хотел сказать, что ты прекрасно выглядишь, и я с нетерпением жду, когда увижу тебя после боя. В конце концов, они здесь хозяева. Я открываю дверь шире и, протягивая руку, дотрагиваюсь до золотого орнамента на его шее. Золотая краска отпечатывается на моих пальцах, еще не высохнув до конца, и я провожу ими по своему горлу. Аполлон прислоняется головой к дверному косяку и издает страдальческий звук. – Однажды после боя я трахну тебя, и ты будешь вся в моем золоте, – его глаза горят, темнея с каждой секундой, и меня охватывает трепет. – Для этого тебе придется выйти на ринг, – тихо отвечаю я. Ведь я никогда не слышала, чтобы он или Вульф сражались на Олимпе. – И этот сценарий воплотится в жизнь, только если ты выиграешь. Я представляю себе его шикарное тело, лежащее на моем, покрытом пятнами золотой краски, и дрожь пробегает по коже. Эта картина проникает вглубь меня, и внутри все пульсирует от желания. Я не должна думать о сексе в такой момент. – Еще бы, черт возьми, – улыбается он. Я улыбаюсь ему в ответ, а затем снова закрываю дверь. Тяжело дыша, я прислоняюсь к ней плечом. Что, черт подери, я делаю? Зачем я так сближаюсь с этими парнями? Наконец я выхожу из ванной. Джейс ушел, и Вульф остался в комнате один. Он лежит на диване почти в той же позе, в какой был. Только на его лице надета маска. Так что, думаю, он уже превратился в Ареса. За окровавленной маской с перьями взгляд его темно-красных глаз непроницаем, но он все равно замечает золото на моем горле и жестом подзывает меня ближе. Мое дыхание учащается, когда я останавливаюсь перед ним. Арес протягивает руку и усаживает меня к себе на колени. Я автоматически хватаюсь руками за его плечо, чтобы не упасть. – Он тебе нравится? Я до сих пор вспоминаю его слова, которые он сказал мне, когда мы еще были незнакомцами. Маски дают нам возможность быть самими собой, и это – чистая правда. Если я не могу быть честной в данный момент, то кем это меня делает? – Вы мне оба нравитесь, – признаюсь я. Он медленно кивает, но я вижу, как напрягаются мускулы на его челюсти. – Когда он рассказал мне о том, что вы поцеловались, я чертовски разозлился на тебя. Шипение вырывается у меня сквозь зубы, когда пальцы Ареса сжимаются на моем бедре, словно он пытается удержать меня на месте, если я захочу сбежать. Мне не хочется убегать, но я думаю о том, чтобы отшлепать Аполлона при следующей встрече. Он что, не мог держать язык за зубами? – И тогда я понял, что должен приложить больше усилий. – Ты очень хочешь, чтобы я выбрала тебя? – содрогаюсь я. – Конечно, я постараюсь проявить себя, но… – он наклоняет голову. – А что, если я не выберу ни то ни другое? Идея безумная, но интересная. – Что, если я хочу вас обоих? – Не знаю, Кора, – говорит он, обдумывая мои слова после некоторого молчания. – Не знаешь что? – Не знаю, смогу ли я тебя делить, – его пристальный взгляд прикован ко мне. – Если только ты не имеешь в виду… Я должен спросить, ты знаешь, что Персефону тоже звали Корой?