– Прекрати, – я отталкиваю его. – Я знала, просто забыла. Потому что кроме схожести имен моя история понемногу начинает становиться похожа на ее. На самом деле я не знаю, что чувствую по этому поводу, но сегодня на мне надета маска в ее честь. Так же, как и в тот вечер, когда – сознательно или нет – Марли подарила мне первую цветочную маску. В «Олимпе» все имеет значение. – Мы опаздываем. – Тогда веди меня. Арес встает с дивана. По пути к знакомому занавешенному балкону присутствие Ареса позади меня успокаивает. Мы проходим вверх по винтовой лестнице, а затем по боковому коридору, и в поле моего зрения появляется тяжелая бархатная занавеска, отделяющая их балкон. Сегодня «Олимп» выглядит по-другому, но я не могу точно сказать, в чем это отличие. Возможно, в том, что зал уже переполнен людьми, а маршрут, по которому мы идем, огибает это столпотворение. Звуки толпы подобны отдаленному грому или гулу проводов, и электричество волнами проходит по моему телу. В коридоре я замечаю сотрудников «Олимпа», сидящих за столами с черными скатертями. Они раздают позолоченные карточки в обмен на наличные. Сегодня они снова сменили маски. Когда я пришла сюда впервые, сотрудники были в масках кабанов, последние два раза – воронов, а сегодня вечером они… – Козлы, – шепчет Арес мне на ухо. Теперь, когда он это говорит, мне становится понятен мех на их масках и маленькие рожки, торчащие из висков. Не останавливаясь, Арес следует за мной к их балкону, и я немного колеблюсь, прежде чем отодвинуть занавеску. Сначала я слышу едва уловимое жужжание, которое ощущала и раньше, но затем меня оглушает шум. Делая шаг вперед и выходя из тени, я понимаю, что Аполлон уже закончил свое представление, и люди, жаждущие насилия, борются за места ближе к рингу. Аид уже расположился на своем месте. Он сердито смотрит на пополняющуюся толпу, а на его лице прочно сидит маска-череп. Мне приходится скрыть свою дрожь, ведь это первый раз, когда я оказалась так близко к Аиду во всей его красе. Его рубашка распахнута, но заправлена в черные брюки, что подчеркивает его пресс и татуировку на груди. Рукава, закатанные до локтей, обнажают еще большее количество татуировок. На шее и груди Аида видны подтеки черной краски. Мое сердце начинает биться быстрее, и я пытаюсь взять себя в руки, прежде чем он заметит мою нервозность. Я сжимаю губы, чтобы не сказать какую-нибудь глупость. На мгновение он встречается со мной взглядом, а затем снова обращает свое внимание на пустую боевую платформу. Арес садится на свое место и усаживает меня к себе на колени. Я кладу руки на подлокотники кресла и пытаюсь подняться, но Арес обнимает меня за талию, удерживая на месте, и наклоняется так, что его губы касаются моего уха: – Тебе не кажется это знакомым? Я ерзаю. Так и есть, мы сидели точно так же, когда я впервые попала в «Олимп». Только тогда я была в каком-то смысле более невинна, даже с клеймом на запястье и угрозой Кроноса, повторяющейся в моей голове. Я представить себе не могла, насколько под откос все пойдет дальше, поэтому я игнорирую слова Ареса. – А ты сегодня не будешь сражаться? – спрашиваю я Аида. – Я слежу за обстановкой, – он бросает злобный взгляд на Ареса, и тот выпрямляется. Ну, тогда проблема почти решена. Не знаю, почему я спросила Ареса, не возражает ли он, если я не выберу ни его, ни Аполлона, ведь я зашла так далеко, когда поцеловала их обоих. И давайте не будем забывать, что Аполлон первым рассказал Вульфу о том, что поцеловал меня, и они оба – причина, по которой я застряла здесь, прячась от людей, которые могут получить награду за мою голову. Толпа все прибывает, пока не начинает казаться, что атриум, главный уровень и балконы полностью заполнены. «Олимп» – это место, где античный театр встречается с бойцовским клубом. Элегантный и древний, но при этом суровый и мрачный, он каким-то образом объединяет два разных мира. Аполлон запрыгивает на платформу как раз в тот момент, когда Арес хватает меня за горло. Он не сжимает его, но заставляет меня сидеть на месте. Мои ноги оказываются между его, а другая его рука лежит на моем бедре. Я знаю, что я в безопасности, но от его движений мое сердце бешено колотится. Когда его рука скользит вниз по моему горлу, останавливаясь чуть выше выреза топа, я ловлю его за запястье, переворачивая ладонь вверх. Она красная. Секунду спустя его губы вновь касаются моего уха: – Я не могу позволить Аполлону так просто взять и заявить на тебя права, цветочек. Если ты хочешь нас обоих – мы можем что-нибудь придумать, но позволь нам сразиться за тебя, ведь это половина удовольствия. Я поворачиваюсь к нему и обнаруживаю, что он намного ближе ко мне, чем я думала. Его нос почти касается моего, и я встречаюсь с ним взглядом. – А вторая половина? – Это секс. Мое лицо пылает, и я снова рада, что на мне эта чертова маска. – Борьба и секс, – мой голос дрожит, и я быстро отвожу взгляд. – Интересно. – Так же интересно, как и наблюдать за тем, как ты смущаешься, – усмехается он. – И наконец, хозяева «Олимпа»! – гремит голос Аполлона, и внимание толпы переключается на нас. На Аида в маске из человеческого черепа, украшенной рогами. Его взгляд отрешен и сосредоточен на балконе напротив нас. На Ареса в его неизменном кроваво-красном одеянии. И на меня, сидящую на его коленях с красным отпечатком ладони на горле. По аудитории проносится шелестящий шепот, и я думаю, не связан ли он с тем, что я сижу на коленях у Ареса. Парни реагируют на внимание абсолютно спокойно, а я все жду, когда ими завладеет происходящее на ринге. Наконец Аполлон вызывает на ринг первых бойцов, и внимание толпы вместе с моим переключается. Но, в отличие от других, я сосредоточиваюсь на Аполлоне. Маска в виде черепа оленя придает ему потусторонний вид. Вместе с Аидом и Аресом это трио – беспощадные хозяева «Олимпа», и они бы выделялись из толпы, даже если бы на них не было масок. – Святой здесь, – вполголоса сообщает Аид Аресу, потом встает и смотрит на нас сверху вниз. – Я собираюсь поговорить с ним, так что не делай глупостей и не оставляй ее одну. Подтекст его слов ясен: он не доверяет «Олимпу», а, учитывая количество людей вокруг нас, я не могу в этом его винить, потому что тоже не доверяю им. Арес кивает, а затем его губы оказываются у моего уха: – Так чего ты хочешь, цветочек? Мы можем продолжать сидеть здесь, а можем пойти посмотреть на заброшенный зал. Чего я хочу? После его упоминания секса он постоянно выходит у меня на первый план. Я думаю, что Арес хочет того же самого, и, учитывая напряжение в моем теле… Небольшое облегчение было бы как раз тем, что нужно, не так ли? Я ерзаю у него на коленях, притворяясь, что обдумываю его слова. Но я не успеваю ответить, потому что начинается бой, и один из противников немедленно наносит другому удар, от которого хрустят кости. Я морщусь от этого звука и закрываю глаза, а Арес, не говоря ни слова, подхватывает меня на руки и встает. Я обвиваю его шею, но, похоже, он и не собирается меня отпускать. Держа меня одной рукой под коленями, а другой за спину, он выходит с балкона, отодвигая плечом плотный занавес, и идет по коридору. Мы проходим мимо других балконов, а затем он усаживает меня в пустой неглубокой нише. – Здесь? – спрашиваю я, оглядываясь по сторонам, чувствуя, как напряжены мои нервы. – Нет, – он хватается рукой за бра и тянет его вниз. Бра легко перемещается, опускаясь на три дюйма[11][Около 7,5 см.] ниже, чем раньше, и внезапно рядом со мной в стене распахивается невидимая дверь. Она идеально вырезана в мраморе, чтобы гармонировать с ним. Я таращусь на лестницу, которая поднимается вверх по спирали. – Наверх? – я приподнимаю бровь. – Я думала, здесь всего два этажа. – Третий предназначен для личного пользования. Арес протягивает мне руку. Наши пальцы переплетаются, и он ведет меня к лестнице, которая заворачивает направо, продолжая изгибаться. К тому времени, как мы добираемся до верхнего этажа, я почти запыхалась. Мы идем по коридору, огороженному по сторонам решетками. Высотой они до самого потолка, и сквозь них, далеко под нами, я вижу ринг и борцов. Арес приводит меня в одну из комнат, в которой практически нет мебели. Лишь письменный стол и несколько стульев у окна. Предвкушение пронизывает меня насквозь. – Ты уверена? – спрашивает Арес. – Твоя история с… – Только не упоминай моего чертового бывшего! – я толкаю его спиной к двери, и глаза Ареса расширяются, но он позволяет мне сделать это. Я не знаю, что на меня нашло, но на этот раз я хочу быть главной. Как он сказал про маски, они позволяют нам быть самими собой, и даже если я не совсем согласна с этим, сейчас я честна настолько, насколько могу быть. Я провожу руками по его обнаженной груди. Красная краска уже высохла и почти не размазывается. Сбрасываю куртку с его плеч, и она падает на пол позади него. – Скажи мне кое-что, – я облизываю свою нижнюю губу. – Все что угодно. Я скольжу пальцами к его поясу и медленно расстегиваю ремень, а затем тяну вниз молнию на его брюках. Костяшки моих пальцев задевают твердеющий член, и Арес резко вдыхает. – Ты хочешь меня, потому что того же хочет Аполлон? Я встречаюсь с ним взглядом и прошу сказать правду, будто сейчас у меня есть власть вырвать признание из его уст. Он опирается головой о дверь позади себя, а затем, выпрямившись, берет одну из моих рук, на которой нет клейма, и подносит запястье к своим губам. Они так ничего и не сказали мне о светлом браслете, который скрывает мой позор. – Кора Синклер, – я вздрагиваю от мрачного тона Ареса. – Причина того, что я хочу тебя, кроется только в тебе, а не в нем, – он закрывает глаза. – Мы никогда раньше не ссорились из-за девушки, и я не думал, что это время наступит. У нас с Аполлоном слишком разные вкусы. Прежде чем я успеваю что-то спросить, Арес разворачивается, и я оказываюсь прижатой к стене вместо него. – Хватит разговоров, – его губы прижимаются к моим, а мои руки оказываются зажатыми между нами. Я больше не могу ждать, и мне не нужно никакой прелюдии. Я просто хочу почувствовать его внутри себя, потому что, по какой-то безумной причине, я доверяю ему больше, чем когда-либо доверяла Паркеру. Хотя, возможно, это не так уж и безумно. Освободив руки, я снимаю с него штаны и чувствую, как он стонет мне в рот, когда я обхватываю пальцами его член. Движения моей руки делают его таким же неистовым. Арес поднимает меня, заставляя обхватить ногами его бедра, и несет к столу. Едва я оказываюсь на поверхности стола, он тут же отступает назад. В комнате, покрытой тенями, играющими в лунном свете, он выглядит как готовый к нападению зверь. Его грудь по-прежнему обнажена, если не считать рисунков на ней, но он медленно поправляет свои брюки и снова застегивает ремень. Прежде чем я успеваю выразить свое недовольство на тему того, что он одевается, Арес подходит ближе и, задрав мою юбку до талии, отодвигает трусики. Его губы приоткрываются, а затем он опускается передо мной на колени, и мне не нужно подсказок, чтобы раздвинуть ноги. Когда он отодвигает тонкую полоску ткани чуть дальше и наклоняется вперед, я уже вся горю и пытаюсь подавить вздох, когда его губы касаются центра моего удовольствия. Я нахожу более удобное положение, опираясь на локти, но стараюсь не запрокидывать голову, чтобы видеть, что он со мной делает, а его язык уже скользит по моему клитору. – На вкус ты как сладчайший нектар, – говорит он, целуя внутреннюю поверхность моего бедра, а затем вводит в меня два пальца. – Пожалуйста, просто трахни меня, – стону я, но он издает цокающий звук. – Нет, пока ты не кончишь, цветочек.