Когда я выхожу из ванной, в комнате находится только Аполлон, а рядом с ним на кровати лежит сложенное полотенце. – Не возражаешь, если я воспользуюсь твоим душем? – Нет, – ухмыляюсь я. – Ты в порядке? Он стонет, и я вижу, что его штаны спереди все еще натянуты, что говорит о его агонии. – Ни в малейшей степени. Несколько секунд я стою, пристально смотря на него, а затем мне приходится избавиться от мыслей, которые вертятся вокруг секса. Я прохожу мимо него, но он хватает меня за запястье. – Эй. – Да? – смотрю я на него. – Ты просто потрясающая! Это на случай, если мы говорили эти слова недостаточно часто. Я улыбаюсь ему в ответ. Я могла бы привыкнуть к этому, ведь всем нравится, когда время от времени кто-то тешит их самолюбие, но у меня снова урчит в животе, и поэтому я спешу уйти. Если я буду медлить, то меня может погубить искушение совершить какую-нибудь глупость. Например, присоединиться к Аполлону в душе. Но для этого мне потребуется храбрость, которой у меня нет. Спустившись, я проверяю несколько комнат на наличие в них Джейса, а потом оказываюсь на кухне. Мотоцикла Джейса нет даже в гараже, поэтому я сдаюсь, перестав его искать. Хотя, если быть честной, я рада, что он не слышал того, что только что произошло. Мои щеки так сильно горят, что мне приходится прижать к ним тыльные стороны ладоней, а потом налить стакан воды и выпить его залпом. Я заглядываю в холодильник, размышляя о том, что бы я хотела съесть, если пиццы не будет в сегодняшнем меню. Даже если они собираются ее заказывать, мне нужно съесть хоть что-то, чтобы снять напряжение. Видите? Поселите меня в доме с постоянным запасом еды, и я совсем размякну. Я тянусь за мясной нарезкой, как вдруг раздается звонок в дверь, и я замираю, бросая взгляд в сторону входной двери. Полагаю, Аполлон заказал пиццу, пока Вульф отвлекся на меня… Но как доставщик прошел через ворота? Я спешу к входной двери и рывком открываю ее, но за ней никого нет. Меня охватывает озноб, но я воздерживаюсь от того, чтобы выйти на улицу. Целая жизнь, проведенная за просмотром фильмов ужасов, подготовила меня к тому, что могут сделать плохие парни. Они хватают своих жертв, когда те чувствуют себя в безопасности, притворяясь, например, доставщиками пиццы. Я смотрю на закрытые ворота, гадая, не послышался ли мне звонок и не обманывает ли меня зрение. Где этот человек, который смог попасть на территорию особняка? – Кора! – голос Аполлона эхом разносится по лестнице, а секундой позже он входит в прихожую. На нем лишь полотенце, обернутое вокруг бедер. Его волосы все еще мокрые, а на торсе остались капли воды. Конечно, я и раньше видела его пресс, ведь он расхаживает полуобнаженный по «Олимпу», но его V-образная фигура, особенно части, скрытые сейчас под полотенцем… У меня пересыхает в горле, особенно с учетом того, что мы только что делали. – Кто-то позвонил в дверь, – говорю я, сглатывая, и Аполлон тут же подходит ближе и оттаскивает меня от двери. – Ты кого-нибудь видела? – Нет, я подумала, что привезли пиццу. – Я ее и не заказывал. Мои губы приоткрываются, но я не знаю, что на это ответить. Аполлон подходит к тумбочке и достает небольшой пистолет. Я не удивлена, видя его в руке парня, но беспокоюсь о том, что он может ему понадобиться. Поэтому остаюсь на месте, пока Аполлон исчезает за дверью. Мгновение спустя он возвращается, неся в руках большой конверт. – Что это? – спрашиваю я. – Не знаю, – он ппожимает плечами, нахмурив брови. – Это лежало на земле. Он запирает дверь, возвращает пистолет на место, а затем относит конверт на кухню. Любопытство берет надо мной верх, и я следую за ним. Когда он кладет конверт на стол, я ахаю. – На нем мое имя, – указываю я на маленькую наклейку в центре. – Хочешь открыть? – спрашивает Аполлон, и я пожимаю плечами. – Не знаю. – Ладно. Он разрывает ленту и приподнимает конверт так, что бумага, лежащая внутри, выскальзывает наружу и падает на столешницу. Аполлон колеблется, но мне требуется всего секунда, чтобы образ глянцевой фотографии размером восемь на десять запечатлелся в моем сознании. Я спотыкаюсь, отходя назад, и смотрю в сторону, стараясь забыть отретушированную фотографию, на которой я в светло-оранжевом наряде и цветочной маске сижу на коленях Ареса. Только вместо красного отпечатка руки на моем горле сияет рана, будто его перерезали. Изображение настолько реалистично, что я прижимаю пальцы к горлу, чтобы удостовериться в его целостности. Они также добавили на фотографию кровь, которая рекой стекает с моей шеи, а мои глаза за цветочной маской совершенно черные, но это не является какой-то манипуляцией с изображением, просто кто-то выжег глаза на бумаге уже после того, как распечатал снимок. – Черт, – Аполлон прикрывает оскорбительную фотографию конвертом. – Пойдем. Мы идем в кабинет, где со вчерашнего вечера все еще лежит его планшет. Я сажусь рядом с ним на диван, пока он открывает приложение для отслеживания камер. – Сколько у вас камер? – спрашиваю я. – Три на фасаде дома, одна сбоку. Кстати, прошлой ночью все было чисто. – Кто это мог сделать? – спрашиваю я, чувствуя нарастающую боль в груди. – Надеюсь, мы об этом сейчас узнаем. Он перематывает запись назад, но на ней ничего нет. Никто не перепрыгивает через ворота и не открывает их. Даже не закрывает камеру, если уж на то пошло. Аполлон перематывает запись на еще более ранний промежуток времени, а затем встает, хмуро смотря на планшет. – Оставайся рядом. Дрожа, я выполняю его приказ, и мы вместе поднимаемся по лестнице. Сначала он колотит в дверь ванной комнаты, прежде чем мы заходим в его покои. Я до сих пор не знаю, в чьей комнате я проснулась в первый раз, но предполагаю, что она принадлежит либо Вульфу, либо Джейсу, потому что комната Аполлона серо-белая. На стене висят постеры разных групп в рамках, но все выполнено с чуть большим изяществом, чем в моей подростковой комнате. Несмотря на серые стены, комната Аполлона кажется теплой, и мне нравится ее стиль. Я вхожу за ним внутрь как раз в тот момент, когда он сбрасывает полотенце со своих бедер. Мои глаза невольно опускаются. Я обычный человек, даже перед лицом страха, но, черт возьми, он огромен. Я смотрю на член Аполлона, и, клянусь, он подергивается, направленный прямо на меня. Мне требуется время, чтобы прийти в себя, но теперь я не могу избавиться от мысли, как он входит в меня. Внезапно я понимаю, что делаю, и Аполлон ловит меня на том, как я разглядываю его достоинство. Я резко отворачиваюсь к двери, а Аполлон хихикает и начинает одеваться. Мгновение спустя в дверях появляется Вульф в джинсах и белой футболке с надписью «Карма, сука». – Ты подавал сигнал SOS? – Кто-то смог пробраться на нашу территорию и оставил фото, которое подразумевает угрозу для Коры, – говорит Аполлон, запасаясь оружием. – Эй, эй, – я поднимаю руки. – Почему вы вооружаетесь так, будто идете на войну? Они оба смотрят на меня, а затем Вульф смеется. – Этого оружия даже близко недостаточно для того, чтобы начать войну. В доме чисто? – спрашивает он, и его веселье улетучивается. Снова? Между нами тяжестью повисает недосказанность. Сначала кто-то проник сюда прошлой ночью и включил сигнализацию, а сегодня кто-то проник внутрь, миновав камеры, и оставил на крыльце этот конверт. Видимо, я здесь не совсем в безопасности, не так ли? – Пошли, – говорит Вульф. Я не хочу задавать свой вопрос вслух, поэтому, прикрывая рот рукой, следую за Вульфом в его комнату. Я обнаруживаю, что это не та комната, в которой я проснулась после того, как украла маску Аида, а это значит, что я находилась в комнате Джейса. Пока я обдумываю это, а затем отмахиваюсь от выводов, которые из этого следуют, Вульф засовывает один пистолет в кобуру на лодыжке, другой – в кобуру на бедре и пристально смотрит на меня. – Ты умеешь стрелять? – Не совсем, – я отступаю, чтобы мне не вручили оружие. – Зачем это мне? – Мы обсудим доводы за и доводы против позже, а пока тебе следует научиться стрелять. Есть много вещей, которым мне следует научиться. – Знаешь, почему я называю тебя цветочком? – Нет, но я предполагала, что из-за маски. – Конечно, из-за нее тоже, но есть и другая причина. – Какая? Нас прерывает Аполлон, стучащий в дверной косяк. – Давайте двигаться. – Напомни мне рассказать об этом позже, – подмигивает Вульф. Я снова начинаю нервничать и чувствую себя потерянным щенком, плетущимся за ними по пятам. На лестнице Аполлон с Вульфом разделяются. Аполлон поднимается по ступенькам на таинственный третий этаж, а Вульф бесшумно идет вниз. Я держусь за Аполлоном. Он тянется назад и, взяв меня за руку, прижимает ее к своей рубашке. Я понимаю его намек и хватаюсь пальцами за ткань. Когда мы добираемся до верхнего этажа, у меня отвисает челюсть. Он небольшой, его площадь раза в два меньше первого или второго этажа, зато пространство полностью открыто. Задняя стена, выходящая на задний двор, застеклена от пола до потолка, и отсюда открывается прекрасный вид за пределы сада.