– Ну да, – отвечаю я гримасничая. – Не принижай себя, – увещевает мама. – Послушай, дорогая, мне пора идти. У нас на сегодня заказан ужин на острове. – О, развлекитесь! – весело говорю я, но меня снова захлестывает чувство одиночества, и я сосредоточиваюсь на своем дыхании. Вульф подкрадывается ко мне сзади и обнимает за талию, а я откидываю голову ему на грудь. – Я подумаю насчет фотографии. – Не забудь! Люблю тебя, милая. – Я тоже тебя люблю. Я снова бью Вульфа по груди, а он запрокидывает голову, не в силах сдержать смех. – Это было весело, – он берет мой телефон и засовывает его мне в задний карман. – Не хочешь выйти из дома? – Выйти? Точно? – оживляюсь я. Он убирает руку с моей талии, а затем мы идем в гараж, большая дверь которого уже открыта. Я останавливаюсь у его «мерседеса», но он показывает большим пальцем на светло-голубой кабриолет с откидным верхом. – Правда? – Джейс очень им дорожит, – фыркает Вульф. – Этот засранец никогда не разрешает нам брать его, но поскольку его здесь нет… Взбесить Джейса – это то, что сейчас занимает первое место в моем списке приоритетов. Я не уверена почему, ведь его гнев может быть очень сильным, но я бы хотела насладиться этим зрелищем. Я запрыгиваю внутрь и быстро собираю волосы, а Вульф надевает солнцезащитные очки и протягивает мне вторую пару. – Вот и она, наконец-то, – он замолкает, глядя на меня. – Кто она? – Твоя улыбка, – он поворачивает ключ, и двигатель с ревом оживает. – Она пропала, когда появился тот конверт, а, возможно, даже раньше. Я закатываю глаза, хотя то, что он сказал, – правда. Последние двадцать четыре часа я чувствовала себя не в своей тарелке. Как только мы выезжаем на дорогу, я глубоко вдыхаю свежий воздух. Здесь не так ветрено, как я думала, но окна в машине подняты, и это дает мне ощущение того, что я нахожусь в безопасности. – Кора, – произносит Вульф, привлекая мое внимание. – Я зову тебя цветочком не только из-за маски, а из-за чего-то большего. Он поудобнее берет руль и включает сигнал поворота перед тем, как мы сворачиваем на более узкую проселочную дорогу, пролегающую через лес и ведущую на восток к «Олимпу». Что мне все-таки нравится в Стерлинг Фолс, так это то, что, несмотря на роскошный центр города и промышленные районы, он остается диким местом. – Я умираю от нетерпения узнать, из-за чего, – я похлопываю по его ладони на ручке переключения передач. Вульф берет мою руку и кладет себе на бедро. – Даже когда случается что-то ужасное, ты продолжаешь двигаться вперед. Ты справляешься даже с самой долгой зимой. Ух ты. А я всегда приравнивала цветы к красивым вещам, которые в конечном счете увядают и умирают. Но у него совершенно другой взгляд на вещи, и несколько минут я не могу сформулировать достойный ответ. – Твои мысли гораздо глубже, чем мои, – наконец отвечаю я. – Почему ты заговорил про зиму? – Не догадываешься? – Нет, – я удивленно поднимаю брови. – Я же в порядке. – Ты само воплощение непорядка, – усмехается он. – Ладно. Потому что на смену даже самой долгой зиме приходит прекрасная весна. Я сжимаю его бедро и откидываю голову на сиденье. Мы сворачиваем на дорогу, которая идет параллельно скалам, уходя на север к пляжу. Я вижу океан вдалеке, а потом выпрямляюсь. На утесе кто-то есть. Мы проезжаем небольшое скопление машин, припаркованных у дороги. – Что это? – спрашиваю я, наклоняясь вперед. – Этот утес немного ниже, чем тот, на котором стоит «Олимп», – ухмыляется Вульф. – Так что некоторые смельчаки пытают здесь счастье в прыжках. – Правда? – выдыхаю я. – Хочешь посмотреть? – Да. Вульф слегка наклоняется вперед и прищуривается, глядя на группу людей у машин. – О, идеально! Здесь Святой и Никс. Я так полагаю, что Святой – это тот приходивший к нам татуированный парень, а Никс – девушка, сражавшаяся с Артемидой. Это не может быть просто совпадением, потому что имя довольно необычное. Мы сворачиваем с дороги и встаем в конце ряда припаркованных машин. Здесь собралась группа из восьми-девяти человек, которые одеты совершенно по-разному: некоторые в толстовках и длинных брюках, другие в купальных костюмах и полотенцах. Едва наш двигатель замолкает, как кто-то оборачивается. – Вульф! – татуированная девушка, которая сражалась с Артемидой, отделяется от остальных, направляясь к нам. Никс высокая и худая, черная толстовка скрывает верхнюю часть ее тела, но черные велосипедные шорты обнажают ноги. На одном из ее бедер красуется впечатляющая татуировка, которая соединяется с другими, спускающимися по икре. Кожа второй ее ноги чиста. – Собираешься прыгать? – спрашивает Вульф, обходя машину, и берет меня за руку. – Конечно, – улыбается она. – Кто это? – Кора Синклер. Кора, познакомься с Никс. Возможно, ты ее видела в «Олимпе». – Да, она сражалась с Тем. Хорошая получилась драка. Улыбка Никс становится похожа на оскал. – Да, бой был хорош, но мне не нравится драться со своими друзьями. – Где ты научилась? – Сначала я просто наблюдала за другими людьми и, когда наступал подходящий момент, использовала каждую возможность, чтобы повторять за ними. А потом я связалась с этими ребятами и последние несколько лет провела в серьезных тренировках. Никс очень хорошенькая. Ее волосы такие темные, что кажутся иссиня-черными, как вороново крыло. Кожа девушки бледная, а полные губы постоянно растягиваются в улыбке, будто она не может ее сдержать. – Тебе нравится «Олимп»? Настала моя очередь смущаться. – Ну… там нормально. – А цветочная маска? Вульф хихикает и хлопает меня по руке. – Вы пока поболтайте, а я скоро вернусь. – Цветочная маска, в которой я была прошлой ночью? – я вопросительно смотрю на нее, и она кивает. Интересно. – Она была прекрасна, – говорю я. – Мне интересно, как в ней оказались настоящие цветы? – Ее сделал мой жених, – Никс подходит ко мне и указывает на высокого мужчину с татуировками, прислонившегося к одной из машин. Как и на Никс, на нем надета толстовка с капюшоном и черные пляжные шорты. Когда его взгляд отрывается от толпы, он сразу же находит Никс. – Повезло мне с ним, – бормочет она. – Да? – Он гений во всем, что касается рисования и татуировок. – Его зовут Святой, да? – Вульф упоминал о нем?