– Давайте предположим, что это дело рук Титанов, а не шерифа, – вздыхает он, и мои брови взлетают вверх. – Кронос становится чертовски смелым, – говорит Аполлон, подходя ближе и обнимая меня. – Ты в порядке? – Все хорошо, – говорю я ему в грудь, неуверенно обнимая его в ответ. Мне требуется некоторое время, чтобы расслабиться, а потом я чувствую, что не хочу отпускать его. – Он просто выводит меня из себя. Большую роль здесь играет авторитет Кроноса. Кто на самом деле мог бы сказать «нет» шерифу Стерлинг Фолс, если бы Кронос приказал ему забрать меня? Парни бы попытались это сделать, но кто они такие против его значка? Подумав об этом, я содрогаюсь. – Эй, сейчас ты с нами, – губы Аполлона касаются моей макушки. С нами. Внезапно я вспоминаю, о чем говорила Джейсу как-то ночью. О том, что я не вынесу, если меня кому-то продадут, и хочу, чтобы парни сделали все что могут, чтобы предотвратить это. Джейс пообещал мне, что так и будет. Он пообещал, что готов пойти на убийство, если это будет необходимо. – Кора. Я крепче прижимаюсь к Аполлону, не желая встречаться взглядом с Джейсом. Джейс – это моя своеобразная проверка происходящего на реальность. Вероятно, только он не стал бы мне лгать по поводу моих шансов, а я подозреваю, что использование Титанами шерифа резко снизило для меня вероятность выбраться из этой ситуации живой или, по крайней мере, невредимой. Я знаю это так же, как и он, хотя на самом деле это ясно всем. – Кора, – повторяет Джейс. Я делаю глубокий вдох, вдыхая сосново-медовый аромат Аполлона, и все-таки отхожу от него. А когда я это делаю – о боже, – я вижу, как Джейс, уперев руки в бока, смотрит на меня самым суровым образом. – Ты больше не покидаешь дом хотя бы без одного из нас. Ты больше не выходишь на улицу и не открываешь дверь. Ты, черт возьми, даже не подглядываешь сквозь жалюзи. – Значит, я настоящая пленница. Не могу сказать, что я удивлена, особенно учитывая развитие событий. – Это только до тех пор, пока Кронос не успокоится, – говорит Джейс, и его лицо смягчается. – Да, конечно, – качаю я головой. – Только вот он никогда не успокоится. Поэтому я разворачиваюсь и иду наверх так быстро, как только могу. Возможно ли, что, прячась в особняке, мы сможем разрешить эту ситуацию? Глава 21 Аполлон i_003.png Обменявшись взглядами с Джейсом, мы, не сговариваясь, одновременно надеваем на лица простые черные маски и садимся в машину. Мы уже делали это раньше, поэтому не нуждаемся в разговорах. Достаточно того, что мы можем общаться с помощью языка нашего тела. Обычно в таких ситуациях нас трое, но на этот раз Вульф остался защищать Кору. К тому же есть особые правила, которые не позволяют Вульфу появляться в некоторых районах Стерлинг Фолс, если только ситуация не является критичной. Как тогда, когда мы забирали Кору из «Спуска», бара Титанов. То, что город разделен на территории, позволяет поддерживать хрупкое перемирие между бандами, но если Титан будет обнаружен за пределами Вест-Фолс или Адская гончая за пределами Ист-Фолс, игра для них будет окончена. Обычно это означает, что нарушителя отправят обратно к своим, поломанным и окровавленным. Мы уже много лет не являемся Адскими гончими, но Вульф продолжает носить фамилию своего отца и даже похож на него внешне. Поэтому если нам с Джейсом удается избежать многих последствий, то у Вульфа это не получится. А сегодня вечером у нас прибавится шансов быть пойманными, ведь то, что мы собираемся сделать, – это не попытка перехватить власть и не переговоры с Кроносом, вернее, с Уэсли Грейвзом, но под этим именем его знают только в узких кругах. Имя Уэсли звучит гораздо человечнее, чем Кронос, поэтому неудивительно, что он выбрал имя титана, олицетворяющего время. При мысли о клейме в виде песочных часов на запястье Коры моя кожа горит и чешется. С того дня, когда Вульф выделил ее из толпы во время ее первого визита в «Олимп», она носила браслет и скрывала от нас это клеймо. Наши сотрудники не переставали твердить нам о том, какой смелой она была, надев цветочную маску, но лишь недавно – с тех пор как мы увидели это клеймо – браслеты перестали скрывать запястье девушки. С одной стороны, я хочу аплодировать ее храбрости, а с другой – каждый раз, когда я вижу ее еще не совсем зажившую кожу, мне приходится подавлять желание поехать в Вест-Фолс и пустить пулю в лицо Уэсли Грейвзу. Это успокоило бы назойливый шум в моей голове, хотя бы на мгновение. Я жил с этим требующим насилия шумом с детства. Именно он побудил Цербера, отца Вульфа, принять меня в их ряды. Он тоже слышал мой гнев, звенящий громко, словно колокол, и обуздал его, превратив меня в оружие. – Сосредоточься, – говорит Джейс сквозь зубы. Хмыкая в знак согласия, я проверяю, на месте ли мой пистолет. Нужно действовать тихо, ведь в этом доме есть система безопасности, которую, думается мне, мы сможем обойти с относительной легкостью, и тогда встанет вопрос, кого я найду внутри. Мы с Джейсом пробираемся сквозь деревья, и я указываю ему на пожарную лестницу. Уэсли владеет зданием, полным квартир. Их двенадцать, если наш источник прав. Сам он живет в пентхаусе, но мы не собираемся идти туда. Также мы решили не возвращаться в «Спуск», потому что нам не верилось, что он может хранить там ценные вещи. Это было бы слишком просто, особенно когда у него есть возможность нанять охранников и перевести их на сменную работу, чтобы не переживать из-за того, что его семья может находиться в опасности. Уэсли Грейвз. Семья. То, что у него есть женщина и двое детей, – девочка-подросток и мальчик шести лет – было его самым сокровенным секретом, который мы раскрыли после двухнедельного наблюдения за одной из квартир. Правда, мы ни разу не видели, чтобы дети выходили на улицу. Нам удалось разглядеть их только через окно. Женщина же приходила и уходила, но когда мы смогли увидеть ее поближе, то поняли, что на ее пальце нет кольца, а значит, мы не могли с уверенностью говорить, что они в браке. За эти две недели между ними не было какой-то постоянной связи, но мы точно знали, что они живут здесь, а он заботится о них, и этим можно воспользоваться. На южной стороне здания, которая примыкает к другому многоквартирному дому, находится пожарная лестница, но эти строения разделяет десятифутовая[14][Около 3 м.] полоса травы. Эта пропасть слишком велика, чтобы перепрыгнуть через нее или перебраться с крыши на крышу другим способом. К тому же два патрулирующих охранника обходят территорию каждые полчаса. Они сменяют друг друга на своих позициях так, что передняя часть остается неуязвимой. Мы с Джейсом добираемся до пожарной лестницы, пригибаясь, чтобы оставаться незамеченными, и я отстегиваю от своего пояса дымовую шашку. Также у меня припасено с собой несколько гранат на тот случай, если мы по уши вляпаемся. Я кладу шашку в сторону и вскрываю замок на окне подвала. – Две минуты, – говорит Джейс. Он широкими шагами подходит к углу дома, осматривая территорию, а затем быстро возвращается назад. – Прости, десять секунд. Черт возьми. Замок щелкает, и окно открывается, а у меня остается секунда, чтобы посмотреть, сработала ли сигнализация, и, когда я убеждаюсь в том, что вокруг все тихо, я беру дымовую шашку и проскальзываю в проем. Джейс исчезает тем же путем, каким мы пришли, а я закрываю окно и прижимаюсь к стене как раз в тот момент, когда мимо проходит охранник. Возможно, когда мы вошли в дом, сработала какая-то тихая сигнализация, но в любом случае я уже здесь. Подвал, в который я попал, в основном служит складом и офисом службы уборки, но дверь закрыта. Здесь совершенно темно, если не считать нескольких окон, через которые внутрь проникает немного лунного света, и сияния таблички «выход» над дверью, ведущей на лестницу. Мне не привыкать к слабому освещению, и вскоре мое зрение позволяет мне достаточно легко ориентироваться в темноте. Я нажимаю на кнопку вызова лифта, и через несколько секунд раздается громкий сигнал, извещающий о его прибытии. Двери лифта открываются. Я вхожу внутрь и нажимаю кнопку верхнего этажа, а потом выдергиваю чеку из дымовой шашки и бросаю ее на пол, выпрыгивая из лифта прежде, чем двери закроются. Я быстро достигаю лестницы, двигаясь совершенно бесшумно, а это не так уж и сложно, если ты знаешь, как распределить свой вес. Я поднимаюсь по ней, перепрыгивая через ступеньки. На лестничных клетках нет охранников, но они дежурят на этаже, и, как только двери лифта откроются, мы надеемся, что это отвлечет их. На полпути наверх я приседаю на корточки, когда дверь этажом выше со скрипом распахивается. Два охранника выбегают на лестничную клетку и поднимаются на следующий этаж, не потрудившись проверить, что находится под ними. Я качаю головой, ведь они достаточно скоро поймут, что угроза находится внизу, а не наверху, но сейчас наступает время моего выхода. Я снова достаю пистолет, прокрадываюсь на последний этаж и дохожу до небольшого коридора, который ведет к дверям двух квартир. Я рассматриваю двери, а затем приближаюсь к крайней правой. Она не заперта, поэтому я тихонечко вхожу внутрь. Я начинаю исследовать комнаты, осматривая их в поисках какого-нибудь картотечного шкафа или сейфа. На моем бедре жужжит телефон, и я мельком читаю сообщение от Джейса. Джейс: Я на месте. Что ж, черт возьми, как раз вовремя. – Ты кто? Я разворачиваюсь, поднимая пистолет, и вижу девочку, стоящую передо мной с миской попкорна в руке. Она кажется более юной, чем подросток, у нее длинные темные волосы, огромные глаза и внешность долговязого ребенка, который совсем недавно пережил резкий скачок роста. Разве девочки не растут быстрее мальчиков? Нам требуется больше времени, чтобы наверстать упущенное. Вот черт. – Не кричи! – предупреждаю я. – Здесь нет ничего ценного, – закатывает она глаза. – Только ты. Девочка пожимает плечами. – Не сказала бы, а что ты ищешь? – Листок бумаги. – Ну что ж, – смеется она, – удачи. А затем она указывает на одну из дверей дальше по коридору. Я вопросительно смотрю на нее, но она не кажется мне напуганной. Или, возможно, это ловушка? Девочка просто разворачивается и идет в другую комнату все с той же миской попкорна в руке. Черт, теперь я тоже хочу попкорн. Я приоткрываю дверь, а затем распахиваю ее настежь, видя, что на столе, стуле и даже на полу небрежно свалены в кучу стопки бумаг. Должно быть, здесь тысяча страниц. Неудивительно, что она пожелала мне удачи, ведь эти бумаги могли быть организованы в совершенно бессмысленную систему, которая понятна только Уэсли. Стопки разделены огромными скрепками на переплете, и, когда я рассматриваю их, на мгновение мое сердце замирает. Все эти бумаги – контракты. Здесь сотни юридических документов, и у меня возникает желание сжечь их. Черт! Я закрываю за собой дверь и отправляю Джейсу фотографию этих бумаг. Секундой позже он звонит. – Что это, черт возьми, такое? – Контракты. Я слышу, как Джейс ругается себе под нос.