— Мы сейчас не об этом, мама. Я сейчас отправляюсь спать. Удачного дня! – Не дожидаясь спокойной ночи с её стороны, я вешаю трубку. Я не устала, но слушать, как мама говорит о том, как сильно я любила Аарона Марша... Нет уж, спасибо. Если бы я не была до сих пор травмирована из-за всех наших ночных разговоров о нем и того, как сильно её расстраивает то, что я плачу из-за парня, которого я даже не знаю… может быть, это было бы только наполовину так плохо... Но теперь, когда у меня есть дата моего отъезда, я могу отправить Аарону сообщение и сообщить ему об этом. София: Ты все еще хочешь быть моим фальшивым парнем на праздники? Я не ожидаю, что Аарон ответит мне сразу, но, что удивительно, он это делает. Можно подумать, что после того, как он игнорировал мое существование целую неделю, у него хотя бы хватило приличия извиниться или казаться менее заинтересованным… но это не так. Аарон: Да, конечно. Конечно? Невероятно. София: Твой энтузиазм сводит меня с ума, Никс. Осторожнее, иначе я могу подумать, что ты рад провести со мной Рождество. Аарон: Я еду не ради тебя. Когда мы вернемся? София: Я не уверена. Я вернусь после Нового года, но ты можешь быть уже мертв, когда это время придет. Твое отношение так и требует ножа в сердце. Ты можешь уехать пораньше, если хочешь. Аарон: И пропустить семейную драму? Блять, нет. Я уже провожу с тобой каникулы, может быть, я посмотрю, как все это обернется через неделю. Аарон: Кстати, Льдинка, зарезать кого-то – не самый умный ход, чтобы убить, если ты хочешь избежать наказания. Аарон: Эй, ты не против, если я позвоню тебе? Я сейчас убираю свою ванную, и текстовые сообщения немного мешают мне выполнить эту задачу. Какого черта? Сначала он игнорирует меня, затем ведет себя как полный мудак, когда я спрашиваю, хочет ли он по-прежнему сопровождать меня, а теперь он хочет позвонить мне. Я даже не планировала продолжать писать ему. Прежде чем я напечатаю свой ответ, мой телефон начинает звонить. Я бы отказала, но мне любопытно услышать, что еще он может сказать, поэтому я беру трубку. — Как ты? – сразу спрашивает он. Ни привета, ни извинений, ни вопросов о нашем пребывании в Германии. — Я в порядке, почему ты спрашиваешь? Я слышу слабый звук пульверизатора на заднем плане, когда Аарон отвечает: — Примерно в это же время два месяца назад ты была слишком бедна, чтобы позволить себе тампоны, поэтому я хотел спросить, не нужен ли я тебе, чтобы купить тебе еще. Рад слышать, что ты в порядке. Моя слюна попадает не в то горло, заставляя меня кашлять, когда я давлюсь собственной слюной. Какого хрена он это вспомнил? Я не думала, что это так запоминается. Он сделал доброе дело, избавил меня от необходимости грабить магазин из-за двух вещей. Незачем вспоминать о моем смущении. — Я не была «слишком бедной», у меня еще не было с собой наличных денег. И магазин не принял мою EC-карту. Аарон усмехается. — В любом случае, если тебе что-нибудь понадобится, просто дай мне знать. Моя карта здесь работает, и я рад помочь нуждающемуся другу. Было бы неправильно пойти к нему домой и обхватить руками его горло, сжав чуть-чуть слишком сильно? Я так не думаю. — Итак, София… У меня есть вопросы о моем пребывании в Германии. – Меньшего я и не ожидала. — Нужно ли мне бронировать отель? Это не проблема, но мне нужно знать. — Моя мать обезглавит меня, если я позволю тебе остаться в отеле. – Кроме того, я не думаю, что в Байербрунне есть гостиница, как и в деревнях вокруг. — Хм. Да, имеет смысл. Я тоже хотел бы обезглавить тебя. Конечно, хотел. У меня то же самое желание с его головой. — Послушай, у меня пока мало информации о рейсе, но я дам тебе знать. Я могу попросить маму попросить моего папу оплатить твой перелет, раз уж ты как бы едешь со мной. Звук смыва туалета подчеркивает его реакцию, но он, кажется, замечает, когда я не реагирую на то, что он сказал. — Извини, – говорит он, посмеиваясь. — Э-э, все в порядке, София. Я могу позволить себе полет. — Ты уверен? Авиабилеты отсюда в Германию и обратно дорогие. — Надеюсь, твой папа забронировал для тебя первый класс, потому что я не буду сидеть в эконом-классе, и будет обидно, если я не смогу досадить тебе во время нашего полета, – говорит он так, как будто он это уже делает. Я переворачиваюсь на своей кровати, лежа на боку. Я включаю телефон на громкую связь и кладу его рядом с собой. Думаю, я повишу с ним на телефоне на какое-то время, так что, может быть, устроимся поудобнее. — Я серьезно, Никс. Если ты хочешь, чтобы я заплатила, я сделаю это. – Это, безусловно, имеет смысл. Он делает мне одолжение, становясь моим фальшивым парнем. Заплатить за его полет – меньшее, что я могу сделать. — А я говорю тебе, что буду в первом классе. Я уже много лет не экономлю, София. Поверь мне, я могу позволить себе полет. Скажи отцу, что ему не нужно бронировать тебе билет, я сделаю это сам. Назови это угощением от твоего парня. В любом случае, через неделю у тебя день рождения. Он, черт возьми, сошел с ума. Мы продолжаем спорить о полетах еще час. В конце концов я сдаюсь, позволив Аарону оплатить мой перелет в Мюнхен. Я устала, так что подайте на меня в суд за то, что я не хочу продолжать спорить. Но есть еще одна вещь, которую нам нужно обсудить. — Нам нужны правила, – говорю я. — Я придумал одно. Довольно простое. – Он звучит немного издалека, как будто он положил свой телефон куда-то, чтобы заняться чем-то другим. Но затем он возвращается в полном объеме, когда продолжает. — Делать все, что, черт возьми, мы захотим, потому что мы должны быть в отношениях. В отношениях нет правил. — Звучит неэффективно. — Хорошо. Ты хочешь поговорить о дурацких правилах, запрещающих целоваться и касаться друг друга, потому что так поступают люди во всех этих любовных романах, которые вы любите читать? Что ж, тогда ты не хуже меня знаешь, что правила созданы для того, чтобы их нарушать. Он не ошибается… к моему большому разочарованию. Подожди, откуда он, блять, знает, что я люблю читать любовные романы? — Хочешь поцеловать меня, черт возьми, сделай это, София. Хочешь потрогать, у меня есть тело, к которому ты можешь прикоснуться. Почувствуешь желание отсосать кому-нибудь, будь моим гостем, у меня есть член, который будет рад твоему вниманию. Хочешь трахаться? Тебе просто нужно попросить, и я с радостью выполню эту работу. Я молчу целую чертову минуту, мне нужно время, чтобы обработать слова, которые только что сорвались с губ Аарона. Только то, что мое молчание, кажется, дает ему еще один толчок, чтобы заговорить. — Если ты хочешь влюбиться в меня, София, сделай это, пожалуйста, – добавляет он. — Нам не нужны правила, которым нужно следовать только для того, чтобы их нарушать. Что бы ты ни хотела, я буду рад воплотить это в жизнь. — Хорошо, – говорю я, немного запыхавшись. Думаю, на этом все улажено, но вместо того, чтобы повесить трубку, мы с Аароном продолжаем говорить обо всем и ни о чем. Он рассказывает мне о том, как получил неофициальное предложение от NYR[8], но ему пока не разрешено об этом говорить, а затем добавляет, что предложение определенно будет сделано после выпуска, потому что, ну, отец его лучшего друга – тренер команды и имеет довольно большие связи с владельцем команды. Приятно знать, что Аарон верит в силу тренера Картера. Также приятно знать, что Аарон будет жить жизнью, о которой он всегда мечтал. Это сделает один из нас, но один лучше, чем ни один из нас. Я рассказываю ему всё о Леоне и о том, что произошло между нами, не потому, что хочу ему рассказать, а потому, что он попросил. Он сказал, что должен знать, чтобы он мог придумать лучшую отдачу, если это необходимо. Я полностью верю в то, что Аарон разрушит эго Леона, если ему придется. Он почти не комментирует наши отношения в целом, лишь время от времени недоверчиво фыркает. — Знаешь, ты могла бы просто позвать меня вместо того, чтобы отдаться ублюдку, который гонялся за киской и ничем другим, – немного сонно бормочет Аарон, когда я заканчиваю рассказывать ему о своем первом разе и о том, как меня убедили в этом. — Да что ты? И что мне нужно было сказать? Он мычит, размышляя. — Я не знаю. Что-то вроде: — Аарон? Не возражай, тащи свою задницу сюда, потому что я как бы хочу потерять свою девственность, и моё единственный другой вариант – это какой-то подражатель-хоккеист, у которого раньше был член в куче других девушек?