— Тебе не хватало ласки последние несколько дней? — Да, но я подумал, что объятия не повредят, потому что у вас, ребята, много работы. Так что считайте это моей формой оплаты вам. Мы отстраняемся друг от друга, и я улыбаюсь её ошеломленному лицу. По крайней мере, пока Лили не отвернется, чтобы поприветствовать Питера. После пары вопросов из разряда «как прошел твой полет» и светской беседы мы, наконец, возвращаемся к дому Карлсенов или, скорее, к их сараю. Мы ещё не успели всё украсить, так как София вчера вернулась домой, и, поскольку я не хотел, чтобы она что-то заподозрила, нам всем пришлось вернуться в дом, чтобы не вызывать лишних подозрений. Но теперь у нас есть ещё пара часов, чтобы всё закончить. Около половины седьмого утра мы возвращаемся домой и врываемся в сарай. Питер достаточно любезен, чтобы отнести багаж Колина и Лили в дом, чтобы у Софии было меньше шансов обнаружить их заранее. — О, в вашей комнате есть одежда. Я хотел бы попросить вас надеть их. Даже если это не ваш цвет, – говорю я им, не утруждая себя дальнейшими объяснениями. — У тебя действительно большие планы, – говорит Колин, оглядывая почти законченный сарай. — Выглядит неплохо. Лили делает то же самое, просто озираясь с довольно впечатлённым выражением лица. — Я начинаю понимать, почему вечеринка начнётся, как только сядет солнце. Вы поймете, только когда увидите. Повсюду огни… они будут хорошо смотреться только в темноте. С солнечным светом, сияющим через два окна, это выглядит странно. — Ага. Но нам всё равно нужно позаботиться о цветах. Их доставили прошлой ночью. У Карин хватило времени только на то, чтобы поставить их в воду, так что теперь нам нужно поставить их в разные вазы и сделать так, чтобы они смотрелись здесь красиво. Нам предстоит чуть больше работы, чем я себе представлял. Всегда предстоит выполнить больше работы, чем себе представляешь изначально. — Хотя мне интересно… – Колин поворачивается ко мне, слегка прищурившись, — Это просто день рождения Софии? Зачем так перебарщивать? — Потому что её глупый бывший собирается сделать предложение Джулии. Лили задыхается, подносит обе руки ко рту. — Ни за что. — Да. Кстати, ты можешь поверить, что тот парень изменял Софии? Например, кто, чёрт возьми, стал бы это делать? Моя кровь до сих пор закипает, когда я думаю об этом. Иногда мне жаль, что София не сказала мне об этом, потому что каждый раз, когда я вижу лицо Леона, мне хочется бесплатно сделать ему ринопластику. Колин подходит к тому месту, где цветы разделены на пять огромных ведер. — Похоже, ты действительно злишься из-за этого, малыш. – Он достает один букет, глядя на него так, будто сомневается в каждом решении, принятом им в жизни. — Так и есть. Он ухмыляется, хотя и поворачивается, чтобы не дать мне увидеть, что он делает. Жалко, я уже увидел. — Знаешь, для того, кто утверждает, что не испытывает к ней чувств, ты очень расстраиваешься из-за дерьма, в котором нет твоей вины. – Колин подходит к столу посреди сарая и ставит цветы в вазу. — В последний и единственный раз, когда я так расстроился из-за того, что не было в моих руках, было связано с Лили, и мы все знаем, чем это закончилось, – он улыбается моей сестре, затем подмигивает, когда видит ответную улыбку. — Ладно, и, может быть, то дерьмо, которое Мейв затевала с Майлзом. Но это всё же другой вид безумия. Вздохнув, я начинаю делать то же, что и Колин – беру букет цветов и ставлю его в одну из пустых ваз. — Я не то чтобы влюблен в Софию. Мне просто не нравится, когда с ней трахаются. — Потому что лучше, чтобы ты её трахнул, – говорит Лили, стряхивая со стульев сено. Я стону. — Не говори так. Серьёзно, она моя сестра. Если бы Колин так сказал, меня бы это не взбесило так сильно, как когда это сделала Лили. — Но это правда. Ты едва мог держать штаны в присутствии Уинтер. Могу только представить, как это должно быть ужасно для тебя, когда рядом София. – поддакивает Колин моей сестре. — Ты когда-нибудь думал о том, чтобы просто сказать ей, что ты чувствуешь? — Я сказал, – оба смотрят на меня, подняв брови, — вроде как. Сев на один из стульев, я пинаю лежащее передо мной сено, постукивая ногой по дереву. — Мы встречаемся, ты же знаешь. Типа, искренне. Она теперь моя девушка. Но это… сложно. — Правда? – Лили подбегает ко мне, становится на колени и держит руки на моих коленях, чтобы не упасть. — Ты не упомянул об этом. — Это не такое уж большое дело. Для меня. Я годами терялся в догадках, смогу ли я сдержать своё обещание. А сейчас мы с Софией встречаемся. Ещё велика вероятность, что всё зря. — Есть вероятность, что она никогда не вернётся в Америку после того, как выпустится. — Что? – Колин роняет букет в вазу, его голова мгновенно поворачивается ко мне, — Почему, чёрт возьми, нет? — По причинам, о которых я не могу сказать. Но это важно, и я бы полностью понял, если бы она не вернулась, понимаете? Это просто… — Вы снова будете отделены океаном. У вас почти не будет возможности регулярно видеть друг друга. – заканчивает за меня Лили, когда я просто замолкаю, мне удаётся только кивнуть. — Но ведь ты мог бы переехать в Германию, верно? Тебе придётся выучить новый язык, потому что я сомневаюсь, что ты сможешь прожить здесь всю оставшуюся жизнь, полагаясь на то, что София будет переводить. — Я не могу. Переехать в другую страну – это чертовски сложно. Получить временную рабочую визу или визу для путешествий намного проще, чем переехать в страну, которую ты посещаешь. — Да, он не может, – говорит Колин. — Ему предложат стать профессионалом, и уж точно не в Германии. — Я бы бросил ради неё хоккей, но сомневаюсь, что буду счастлив. — А говоришь, что не влюблен. – моя сестра закатывает глаза и плюхается передо мной, — Ты когда-нибудь думал о том, что, возможно, София тоже не будет счастлива вдали от своей семьи? Я думал об этом за два дня примерно миллион раз. — Кроме того, Рон, если ты не думаешь, что ваши отношения куда-то продвинутся, то зачем вообще заморачиваться о них? – спрашивает Лили. — Потому что я бы предпочел провести с Софией хоть какое-то время, чем вообще ничего. — Вот дерьмо, – страдальчески протягивает Колин. – Ты был прав. Прав в чём? Я не сказал ничего особенного. Лили смеётся, и на этот раз меня не так сильно раздражает её смех. Не знаю, почему. Раньше я ненавидел это, потому что всегда думал, что она смеётся надо мной. Но в последнее время, даже если она смеялась надо мной, это лучше, чем никогда больше не слышать её смех. — Говорила же тебе, Аарон человек для отношений. Отлично. Да, это определенно смех над Колином, который, по-видимому, думал, что я не заинтересован в отношениях. Я не заинтересован. Не заинтересован, если это отношения без Софии. Колин вытаскивает бумажник из кармана, открывает его, вздыхает и снова закрывает. Затем он смотрит на Лили. — У меня нет с собой денег, но как только мы вернемся домой, я дам тебе твои пятьдесят баксов. У меня чуть глаза на лоб не вылезли. — Вы ставили на то, буду ли я с кем-то встречаться или нет? Колин качает головой. — Нет, мы спорили на то встречаешься ли ты с Софией. Я сказал, что ни за что, ты слишком слаб для этого. Лили сказала, что ты пойдешь на это, как только получишь шанс. — Я вас так ненавижу, ребята. Это наглость с их стороны. У меня здесь настоящий кризис, а они делают ставки на наши отношения с Софией. Невероятно правдоподобно. — Ах, заткнись. Ты делал то же самое с Майлзом и Греем о нас с Колином, – говорит Лили, отмахиваясь от меня. — Нет. Я делал ставки со всей командой. Я выиграл. — О, ещё как делал. Майлз рассказал мне об этом. — Когда, чёрт возьми, ты говорила с Майлзом? – озабоченно спрашивает Колин, будучи взволнованным сильнее, чем перед возможным проигрышем. Лили пожимает плечами. — Я не знаю. Тот раз в кампусе. Он сказал, что нам с Софией не придётся наблюдать за Брук во время тренировки, потому что она будет у Эмори.