Жизнь шестая. Немного удачи Читер вновь потрусил головой, хотя в этом уже не было надобности, ведь зрение пришло в норму, лишь световосприятие изменилось, — краски мира стали ярче и насыщеннее, будто открылись сотни припрятанных прежде оттенков. Неописуемая эйфория уже схлынула, но все еще не отпускала. Хотелось не шевелиться, не дышать и даже не думать. Хотелось просто замереть и ловить отголоски только что отгремевшей бури. Возможно, минуту назад Читер так бы и поступил. Но за эту минуту слишком многое изменилось. В нем изменилось. Он стал другим. И этот Читер не мог не думать. В голове проносилось столько мыслей за секунду, сколько прежде за час. И большая часть этих мыслей была тревожной. Он, черт побери, попал. Влип. Еще неизвестно, во что именно, но влип. Неспешно обернулся через плечо и ничуть не удивился, увидев тройку знакомых лиц: Мафа, все такой же вертлявый и избегающий смотреть прямо в глаза, да пара его угрюмых приятелей – Фанат и Дикий. Ради выхода на кластеры все они с ног до головы облачились к камуфляж, увешались снаряжением и оружием. Последнее не выглядит крутым, но и не отстойное, а за пределами условно безопасных стабов, всяческое смертоубийственное железо — первое, что указывает на статус владельцев. Твердые середнячки. Ничем не выдающиеся, но в сравнении с Читером, они чуть ли не боги. Разве что, меткостью своей может перед ними похвастаться, но увы, за счет только этой характеристики здесь выживать проблемно. Помимо троицы пожаловал и четвертый. Вот он удивил, да и напряг, почему-то, куда больше, чем поздравление, брошенное в спину. Глок. Неудачник и моральный урод, тупейшим способом спровоцировавший Читера на дуэль и позорно слившийся на глазах всего поселка от залетного новичка. Порядочные люди стараются более не показываться в краях, где познали столь впечатляющее унижение, но этот про порядочность, если и слышал, то очень давно и только краем уха. Многообещающе скалясь, Глок протяжно выдавил: – Да вы только гляньте. Этого придурка десяткой двинуло, вон как смотрит, будто шарики за ролики заехали. Дайте мне его на минутку, я ему башку быстренько прочищу. Дикий, не сводя с Читера насмешливого взгляда, чуть повел стволом винтовки, увенчанным непомерно толстым набалдашником кустарного глушителя, не угрожая, а только показывая, что оружие он держит наизготовку не ради красивой позы, а Фанат при этом с деланной удрученностью произнес: — Читер, ты видишь, Глок на тебя до сих пор злится. Но ты насчет него не волнуйся, он тебе ничего не сделает. Если, конечно, сам его не попросишь. На чем мы там с тобой остановились в прошлый раз? Ах, ну да, мы вежливо просили тебя принять приглашение в отряд. Помню, ты, вроде как, был сильно против этого. Не передумал? Не то ведь, места здесь опасные, мало ли что может случиться. Вон, сколько на тебя со всех сторон сразу накинулось. Скажи нам спасибо, мы тут, случайно мимо шли и маленько помогли, – на этих словах Фанат, не сдержавшись, осклабился, показывая, что такие случайности случайностями не бывают, но речь его при этом не дрогнула: – Мы тут сделали так, что тварям это место некоторое время будет неинтересно. Но время это недолгое, только и хватит – уйти отсюда без хвоста, а уходить лучше вместе, одним отрядом. В общем, ты давай уже, хватит выделываться, надоел, принимай приглашение. Напрягая все силы, чтобы придать голосу равнодушный тон, Читер заявил: — Парни, я уже в отряде. Вы что, забыли? — Так мы не гордые, мы и в твой примемся. Нам ненадолго, нам только характеристики твои посмотреть. – Да что там смотреть, — угрожающе протянул Дикий. -- Разве не видели, что этот чудила творил? Возле заправки полста туш набито, а здесь он ни разу не промазал. Вон, лотерейщика влегкую свалил с одной стрелы, будто бегуна неоперившегося. Берем его и сваливаем. Фанат кивнул, разводя руками: – Видишь, Читер. Есть мнение, что ты именно тот, кого разыскивает один человек. Он крутой и готов за тебя хорошо заплатить. Если считаешь, что ему нужен не ты, просто прими нас к себе в отряд и покажи характеристики. Иначе, Читер, тебе придется сходить к этому человеку. Вместе с нами сходить. – И руки тебе для ходьбы не нужны, – заявил Глок, сплевывая и одновременно вытаскивая пистолет. – Фанат, дай, я, хотя бы, правую отстрелю, сопли вытирать ему и левой хватит. – Надо будет, отстрелишь, – спокойно ответил тот. – Но только, когда я скажу. Читер у нас не дурак, правда? Зачем ему куда-то идти. Он нас сейчас в отряд примет, мы посмотрим характеристики и разойдемся мирно, хорошими друзьями. Так ведь? Мне уже и самому интересно, что с ним не так. Его ведь уже раз сто прибить должны, а он это даже не замечает. Что-то с ним явно не то. Что-то интересное. Ну так как? Расходиться будем друзьями? Судя по гнуснейшим выражениям морд Дикого и Глока, по поводу хороших друзей Фанат сильно загнул. Как и насчет того, что расход подразумевается мирным. Но да, если Читер и был дураком, то это осталось в прошлом, на уровне, предшествующем десятому. Теперь он не такой, теперь он соображает куда быстрее и не нуждается в бумажке с напоминаниями о важнейших моментах. Итак, кто-то разыскивает новичка. Да не простого, а с определенными приметами и с сюрпризами в характеристиках. Кто здесь новичок с такими сюрпризами? Читер знает только одного и сильно сомневается, что имеет место совпадение, когда разыскивают кого-то другого. Нет сомнений, что Ромео (чтоб он подох столько раз, сколько жизней осталось у него на счетчике), как и опасалась Няша, тоже обрел новое пристанище в этом регионе. И уже успел освоиться здесь настолько, что раскинул сеть поисков. Увы, но смену прозвища гад сумел просчитать. И он понимает, что с Читером что-то не так. Не может обычный новичок за одну секунду прикончить пару прокачанных, опытнейших иммунных, будучи при этом окруженным врагами и не имея хорошего оружия. Значит, характеристики у него должны быть неординарными. Стоит этим уродам их посмотреть, им сразу все станет ясно. Да им и сейчас все ясно. Они не сомневаются, что Читер – именно тот, кто им нужен. Просто играются, как коты, окружившие пищащую мышку. Настолько уверены в своей безнаказанности, что даже не стали хватать добычу, пока та, ошеломленная получением десятого уровня, беспомощно валялась в пыли. Самоуверенные скоты. Наслаждаются каждым мигом. Никуда не торопятся. Они получили что надо. Их даже не волнует близость полчищ зараженных, каким-то образом устроили так, что тварям это место стало временно неинтересно. Глок, брезгливо скривившись, переступил через гроздь гниющих бананов, валяющуюся возле обочины, направил на Читера пистолет и с угрозой заявил: – Слышь, ты к луку даже не прикасайся. Медленно встал и поднял руки. С нами пойдешь. Спокойно на него взглянув, Читер хладнокровно заявил: – Можно и сходить. Но сначала заберу свое. С этими словами он демонстративно-неспешно вытащил из разгрузки короткий нож, отвернулся, спокойно пояснив: – Лотерейщика бросать нельзя, они пустыми не бывают. Выпотрошу. – Поднялся, сказано! – рявкнул Глок и почти умоляюще добавил: – Фанат, ну давай я ему в локоть засандалю! Больно борзый! – Бегом убрал нож и поднялся, пока я Глоку добро не дал, – уже без насмешки заявил Фанат. – Заберу спораны и уберу. Я тебе не мажор, чтобы добром раскидываться. Никто из четверки даже не догадывался, какая работа сейчас производится в голове Читера. Сбросив налет интеллектуальной ржавчины, мозговые шестеренки завертелись с неистовой силой, пытаясь найти оптимальное решение. На ум, увы, приходил лишь один вариант. Читеру он не слишком нравился, но альтернативные не нравились гораздо больше. Как ни печально, но ему придется умереть. Иначе, эти уродцы, посмеиваясь, отберут у него оружие, свяжут руки и доставят к Ромео, где Читеру придется далеко не один раз пожалеть о том, что пришлось на свет народиться. Тот, если верить Няше, непревзойденный спец во всем, что касается отравления жизни ближнего. Печально известный моральный урод и садист-затейник. Сбежать живым не получится, – не отпустят. Эти гады настолько уверены в себе, что даже не попытались разоружить Читера, пока он валялся здесь, слюни пуская в эйфории. Терпеливо дождались, когда он придет в себя и только потом приступили к делу. Это о многом говорит. Да, они, попросту, забавляются с ним. Для них это безнаказанное развлечение, подвоха не ожидают, прекрасно знают, что новичку такого уровня противопоставить им нечего. Так, в принципе и есть. Кто он такой? Да, всего лишь, десятка, несопоставимый с ними по возможностям. Система, конечно, по-своему, справедлива, она для каждого оставляет шанс. Можно быть жалким нулевым уровнем и при этом позорно наказать самого опытного иммунного, ведь пуля в голову одинаково успешно валит любого в большинстве случаев. Но когда таких противников сразу четверо, и все они держатся настороже, готовясь с нечеловеческой реакцией отреагировать на любое твое действие... Здесь без шансов. Умереть будет непросто, – не дадут. Без удачи тут никак. Им Читер живым нужен, убить себя ему не позволят. Один намек на резкое движение, и сразу прострелят обе руки. Не зря оружие держат, на первый взгляд, лениво-расслабленно, но жизненный опыт подсказывает, что оно готово выстрелить в любой миг. У Читера всего один шанс. Если сейчас не получится, они поймут, чего он добивается и другую возможность уже не предоставят. Сейчас у них еще могут оставаться какие-то сомнения по поводу полезности его персоны, но после этого станет ясно, что да, он именно тот, кого разыскивает Ромео. Значит, надо из кожи выбраться, но сделать так, чтобы этот шанс сработал. Руки Читера пока что, не связаны, и при нем находятся немало опасных предметов. Действовать придется именно сейчас, без подготовки, надеясь, что удача не отвернется. Стоп! Удача?! А ведь... Работает ли, вообще, эта характеристика? Читер не очень-то изучил вопрос, но по общему мнению, получалось, что она почти бесполезна. Именно почти – что-то ведь, все же, от нее идет. Вон, Март, однажды, рассказывал про неудачника, у которого удача задрана до неприличия. Его, несмотря на никчемность, любят брать в отряды. Считается, что совместные походы с таким иммунным заметно увеличивают процент добычи. И кое-что еще доводилось слышать. Так, на уровне баек, краем уха зацепленных в стабе, неизвестно, чему там можно верить. Можно только предполагать. Предполагать, что высокие значения характеристики действительно способны превращать тебя в редкого везунчика. Сейчас ему надо выжать из себя все возможное и невозможное. Более не колеблясь и ни о чем не рассуждая, Читер сгреб в ладонь содержимое спорового мешка и потянулся к разгрузочному жилету. Но, вместо того, чтобы отправить паутину и спораны в раскрытый карман, разжал пальцы, сбрасывая добычу и хватаясь за холодный бок гранаты, так и оставшейся непроданной (благо, при таком ракурсе никто из четверки не мог ее разглядеть). Сжимая зубы от напряжения, вытянул кольцо с такой силой, что даже не ощутил сопротивление загнутых стальных усиков, препятствующих столь грубому обращению. Затем, морально готовясь встречать удары пуль в плечи и локти, плавно завалился на спину, вскидывая руку и одновременно активируя свое единственное умение. Улыбка Фортуны. Несколько секунд запредельно высокой удачи, когда уровень этой бесполезной характеристики повышается в десятки раз. Щелчок, отскочившая от запала стальная скоба полетела в лицо, сзади заорали на разные голоса, два смягченных глушителями выстрела слились в один. Что-то с неистовой силой ударило Читера по руке, при этом граната улетела в неведомые дали со скоростью отбитого теннисного мяча. Ухо кольнуло болью, а затем громыхнул оглушительный взрыв. Все это происходило до такой степени быстро, что он ничего не понимал, кроме того, что его руки до сих пор слушаются. Если и ранило, получается, они не пострадали, или пострадали некритично. Времени удивляться странностям ситуации не было, перекатившись на живот, Читер выхватил пистолет из разгрузки, ухитрившись заехать им самому себе по губе, а затем направил оружие в сторону, где до этого располагалась четверка противников. Да только, за прошедшие секунды там много чего изменилось. Одна фигура валялась неподвижно, вторая, рядом с ней, тоже расположилась горизонтально, но активно шевелилась, приглушенно матерясь визгливым голосом Глока и забрызгивая асфальт кровью. А чуть левее, над еще одним не подающем признаков жизни телом, стоял, Фанат. Видок у него был не очень – весь какой-то потрепанный, лицо залито красным, покачивается, будто мертвяк на наблюдательной позиции. Зато оружие он сейчас вскидывал уверенно и с таким проворством, что Читер понял – за этим ловкачом не успеть. Никак не успеть. За спиной громыхнуло, лицо Фаната в один миг изменилось в нехорошую сторону: у него куда-то исчезла часть подбородка, а шея изобильно брызнула кровью в обе стороны. Читер, подняв-таки пистолет, дважды потянул на спуск, вбивая пули в уже заваливающееся тело, после чего еще раз перекатился, направляя оружие назад. И замер. Шагах в десяти, в раскрытой калитке стоял Март. Голова его была по прежнему замотана в кокон, но в честь выхода на кластер бинты закрашены под камуфляж. Нелепые темные очки тоже остались на месте. А в руках короткоствольная винтовка с внушительно-толстым стволом. И зрачок этого ствола смотрит Читеру точно в лоб. Подсвети нутро оружия и наверняка, можно будет разглядеть кончик пули. Читер, все мгновенно просчитав, на стал даже пытаться направлять пистолет на Марта. Слепец уже готов стрелять и раз это не делает, значит, не нужно его провоцировать. Может, конечно, это ошибочное поведение, но зачем же торопиться получать пулю? Надо, по возможности, понять, что тут, вообще, происходит и нельзя ли из этой передряги выкарабкаться без ущерба для здоровья. Март, поведя стволом в сторону, выстрелил еще раз, после чего нецензурные выкрики Глока моментально оборвались. Не обращая на Читера ни малейшего внимания, странный товарищ прошел мимо расслабленно-уверенной походкой зрячего человека. Дальше остановился над телом Дикого, потрогал стволом его голову, невозмутимо подвел итог осмотра: – Этот сейчас сам подохнет.