Эти вопросы касались всех учеников, поэтому они спрашивали с интересом. И, что немаловажно, слушали ответы. — Максим Романович, если я… ну, нагуляю ребенка, и мой родовой дар появится у человека не из рода, что будет? Я объяснял и объяснял. — Максим Романович, а какие меры предпринимаются, чтобы человек изгнанный из рода не расплодил детей с родовым даром? Все новые и новые темы. Пока наконец не устал. Но, к счастью, прозвенел звонок, и я оказался свободен. «Поверить не могу что учитель и ученики разговаривают на подобные темы. Впрочем, наверное, на уроках генетики тоже всплывают вопросы родителей и детей. Тут просто такой предмет…» Пусть я и говорил себе подобное, пытаясь успокоиться, но как-то не помогало. Хотя у меня не было опыта того, чтобы быть по ту сторону парты, оказалось совсем неплохо прочувствовать эту атмосферу хотя бы как учитель. После урока ко мне подошла моя «подруга». — Максим Романович, вы вчера не пришли на церемонию! А я ведь вас искала! Лицо Агнии от возмущения чуть вздулось. Это было так мило, что я почти проникся и чуть не погладил по голове. «Они твои сверстницы. Они твои сверстницы.» — твердил я себе, чтобы вдруг не начать считать их детьми даже в своей голове. И все равно, мило… — Агния, мы же договорились что ты зовешь меня Макс. — недовольно посмотрел я на нее. — Но ведь… — она чуть было не воспротивилась, но потом решила пойти на компромисс. — В таком случае, давайте Максим? А то мне будет очень неловко… — призналась она. — Хорошо. — вздохнул я. — Но давай без формальностей? — Нет конечно! Вы учитель, а я ученица! Никогда в жизни не буду вам «тыкать»! — Ладно-ладно. — улыбнулся я. — Так вот, вчера меня попросили помочь Варваре Анатольевне из медицинского крыла. — А-а, ну, тогда вы, наверное, не виноваты. Тем не менее я… ну… — она мялась из-за скромной натуры. — Хотела похвастаться что прошла экзамен? — Это не так! — возмутилась она, но сразу после, сдулась. — Ну, вообще, так, но… когда вы так говорите, это смущает… — призналась она. — Не волнуйся, хвастаться перед друзьями — это естественно. По крайней мере, я так думаю. Все-таки, у меня никогда не было возможности это сделать. — Правда⁈ — обрадовалась она. — Конечно. Главное, чтобы ты сделала это в момент искренней радости, а не чтобы оскорбить друга. — Да я бы никогда…! — Я знаю. Поэтому и хвалю тебя, а не ругаю. За нашей беседой следила Мария. Она стояла чуть в стороне и не подходила. Тем не менее, было видно, что ее внимание сосредоточено на нас. Вскоре перемена закончилась и девушки ушли. А я снова остался в компании жуткой Александры. — М-максим, вы хорошо справляетесь. И не скажешь, что никогда не давали уроков… — с чего-то решила она меня похвалить. — Не-а, я прекрасно понимаю, что из меня пока плохой учитель. У меня нет ни плана урока, ни четкого представления о работе с детьми. Я просто отвечаю на вопросы так, чтобы детям было интересно. Как профессионал вы на десять голов выше. — искренне ответил я. — Тем не менее, вы нравитесь ученикам. Учитель может научиться правильно вести урок, но гораздо сложнее завлечь учеников. У вас есть этот дар. Вот значит насколько высоко меня оценила Александра? Честно говоря, приятно. Начался второй урок. И сразу была видна разница между классами А и С. Последние не спрашивали ничего, и лишь болтали о своем. Но оно и понятно. Не за хорошее поведение они попали в эту академию. Тем не менее, их вполне могут исключить, если не будут учиться. Среди всех прочих заучек мое внимание привлек один студент. Он старательно выписывал все, что говорила Александра, и активно участвовал в диалоге. Нет, он не был единственным таким. Но отличался от остальных своей аурой и взглядами, которые на него бросали остальные. «Хм… Адам Борзов. Не знаю никого с такой фамилией, так что он вряд ли аристократ…» По мере урока я следил за ним, и убедился, что он простолюдин. Более того, из этого выходит неприязнь всех остальных, из-за чего его энергичность многими воспринималась негативно. Уверен, после уроков его прижмут где-нибудь в темном уголке, и доходчиво объяснят, что простолюдинам лучше вести себя тише воды и ниже травы. Та же Мария Маласиа это понимает, и потому старается быть самой незаметной в классе. Хотя, проблем ей тоже не избежать — все-таки, в классе А учатся только лучшие, и многие аристократы из классов В и С рады будут напомнить ей, что титулы важнее класса. «Этот мир жесток. Сколько бы пчелы не делали мед, все равно заберут.» — напомнил я себе. — «Только вот, если в какой-то момент пчелы застанут обидчика…» В любом случае, мне остается только смотреть. Если вмешаюсь лично, только хуже сделаю. Наиболее верное решение — воспринимать это как часть их секретного задания для закалки характера. После второго урока начался третий. Класс В был немного похож на класс С, но лишь с одним отличием — тут их гордость не задели, и потому они вели себя более сдержанно. «А в этом классе гораздо больше интересных людей.» — подумалось мне, пока Александра объясняла всем то же, что объяснил я на первом уроке. Минута за минутой, третий урок также закончился. Впереди был четвертый, но, к счастью, Александра сказала, что со вторым курсом справится сама и отпустила меня. «Похоже, поскольку это был мой первый день, она меня пожалела.» — понял я. И за это я был очень благодарен. Пусть и прошло всего три урока, но я был эмоционально иссушен. А ведь за исключением первого урока большую часть работы делала Александра. Теперь я понимаю, что со мной будет потом. Вернувшись в свою комнату, я развалился на кровати, и начал думать о грядущем. Не только о завтрашнем бое. Гораздо больше меня волновало дальнейшее развитие моего Ядра и сил в целом. «Одними размышлениями сильнее не станешь.» Пока лежал, я занимался еще и тем, что пытался понять, как правильно развить свое ядро. Сам Хао разработал эту теорию, но не практиковал, по этой причине не мог знать о том, что делать дальше. — Хм… неужели мой резерв увеличился? Это было неожиданно. После эволюции мое ядро стало зеленого цвета, а вместе с ним и моя духовная энергия поменяла цвет. Но это не так важно. Гораздо занимательнее, что резерв ядра увеличился. Или как назвать прибавку более чем в 2 раза? Думаю, слово «увеличился» не совсем подходит. Точно сказать без измерителя нельзя, но, думаю, у меня теперь где-то 20 000 энергии. Это больше, чем у моего отца. Возможно со мной вообще никто не сравниться. «А ведь это только первая эволюция.» — напомнил я себе. Можно надеяться, что мой резерв с каждой эволюцией будет увеличиваться все больше и больше. Это, наверное, потому что мое Ядро не уничтожено… Теперь я почти благодарен семье, которая выкинула меня, не удосужившись даже сломать ядро. — Ладно, большой резерв мне ничего не дает. — напомнил я себе. — Пора заняться эволюцией… Пусть Хао и не знал, что будет после первой эволюции, но предположил, что вторая эволюция должна достигаться таким же образом. То есть, через уплотнение энергии с последующим взрывом. Этим я и занялся. Стоило мне только попытаться уплотнить энергию, как разница сразу стала видна. Плотность энергии выросла во много раз. И если раньше попытка уплотнить была сравнима с сжатием воздуха в шприце, то теперь это как пытаться сжать воду — несравнимо сложнее. — Фу-ух, так и думал, что будет непросто… Именно по этой причине я не занялся второй эволюцией сразу после первого прорыва. Через несколько часов попыток, на протяжении которых я не продвинулся ни на миллиметр, я устало закрыл глаза. Может после хорошего сна я смогу что-нибудь придумать? * * * Я видел сражение. Безумное яростное сражение, где столкнулись две могущественные сущности. Огромная птица, пылающая разрушительным пламенем. И еще больший змей, который замораживал саму жизнь. Феникс и Дракон схлестнулись в битве. Пламя Феникса сжигало горы и облака. Лед Дракона замораживал моря и равнины. Но их сила была идентична. Они снова и снова бились. А там, где сталкивались огонь и лед появлялось… удивительно прекрасное пламя цвета льда.