– Но ей должно быть интересно, почему ее не зовут на обед? – Я дал ей яблоко, и мне показалось, она к такому привычна. Лори нахмурился. – Что ж, они младше, чем мне хотелось бы, но все равно нужно с ними поговорить. Если они играют здесь целый день, то могли что-нибудь заметить. И он зашагал к ним. Оставленные без родительского внимания, Мэгги и Роуз уже совершенно одурели от игр и теперь были заняты тем, что вырывали из земли цветы и вкапывали их там, где, по их мнению, они смотрелись лучше. Заметив приближающихся Лори и Балмера, Роуз толкнула Мэгги в бок, и, побросав цветы, подруги тут же изобразили полную невинность. – Эй, девочки, а во что вы играете? – спросил Лори, подойдя ближе. – Я продавец цветов, – ответила Роуз, указывая на все еще закрытый магазин через дорогу. – А я покупатель, – сказала Мэгги. Они обе так устали, что уже не замечали границ между действительностью и миром своего воображения. – Кстати, девочки, меня зовут инспектор Лори. – А меня – сержант Балмер. – Почему бы нам всем вместе не поиграть немного в полицейских детективов? Видите тот дом с красной дверью? Одна из вас там живет, не так ли? – Она, – заявила Роуз. Мэгги уселась на траву, ее сердце колотилось. – А что случилось? – спросила она. – Ничего, мы просто хотим задать несколько вопросов. Ты видела, чтобы кто-то незнакомый заходил в дом, пока вы здесь играли? Мэгги покачала головой. – Сегодня нет. А что? Роуз подбоченилась. – Мы никого не видели. Сегодня все было очень тихо. – А на площади вы кого-нибудь заметили? Возможно, кого-нибудь подозрительного? Роуз задумалась, приложив палец ко рту. – Да, – наконец ответила она. Мэгги молча сидела и ковыряла траву. – Мужчина? Можешь его описать? Поразмыслив, Роуз ответила: – Обычного вида, только с большими усами. А еще на нем был темно-синий костюм. – Но в дом с красной дверью он не заходил? – Вроде бы нет. Он просто проходил мимо по улице и помахал нам. Мэгги подняла глаза, словно желая что-то сказать, но Роуз опередила ее: – И все, потом он ушел. – Понятно. Что ж, девочки, спасибо за помощь. Повернувшись к Балмеру, Лори покачал головой, и они направились к выходу из сада. За воротами они остановились, и Балмер подытожил: – Мужчина в синем и мужчина в черном. – А еще ты в сером и я в коричневом – целая радуга мужской моды в нашем деле. – Брось, Лори, тут не до шуток. Время идет, а реальных подозреваемых у нас нет. Что будем делать? – Продвигаться вперед шаг за шагом. Для начала давай нанесем визит, – он достал из кармана свои записи, – некоему мистеру Эндрю Салливану из Хэмпстеда. – Другу детства, – проворчал Балмер. Они взяли такси и доехали до северного Лондона, где в доме на холме жили Эндрю Салливан и его овдовевшая мать. Водителя попросили подождать. Расположившийся напротив церкви дом оказался довольно современным: белые стены, большие окна, плоская крыша. Сад перед домом весь зарос кустарником, сквозь который проглядывали статуи – большие причудливые куски камня разных оттенков серого. Приближался вечер и начинало темнеть. Лори постучал в дверь. Прошло полминуты, и им открыла исполинского роста горничная-немка. На вопрос, могут ли они поговорить с мистером Салливаном, она ответила с не до конца изжитым акцентом: – К сожалению, нет. Миссис и мистер Салливан уехали из страны. От нее они узнали, что пару месяцев назад юный мистер Салливан захандрил, и его мать предложила съездить в Европу, надеясь отвлечь сына от гнетущих мыслей. Он нехотя согласился, и десять дней назад они уехали. Соседи подтвердили рассказ горничной: Салливанов никто не видел уже больше недели. Разочарованные детективы вернулись в такси. – Куда теперь? Лори вздохнул. – В Скотленд-Ярд. Проверим наши записи, вдруг мы что-то упустили. – Дело, кажется, гиблое. Лори поднял на него глаза. – Не забывай, бог требует правосудия. На следующее утро, опросив всех жителей Колчестер-террас, они снова встретились на месте преступления: ванная стала для них своего рода оперативным штабом, где было тихо и никто не беспокоил. Тело прошлой ночью забрал полицейский врач. – Зеленщик оказался не особо разговорчивым, – сказал Балмер, глядя в окно. – Про человека в черном плаще он вспомнил только, что на том были также черные перчатки и шляпа. Лори сидел, прислонившись к стене и закрыв глаза. – Думаешь, врет? – Ему незачем. Думаю, он просто видит очень много людей. А этого человека он запомнил потому, что тот находился внутри сада: доступ туда есть только у жителей окрестных домов, но этот человек был ему незнаком. – Ясно. Черные перчатки не такая уж редкость. А у самого зеленщика есть алиби? – Только его покупатели, но их было достаточно. – Балмер оглядел улицу. – А что, если это сделал кто-то посторонний? Пока она готовилась принять ванну, ее могли увидеть снаружи. – Хочешь сказать, случайный прохожий? Внезапный приступ безумия? Такое возможно, но встречается крайне редко. Обычно желание убить появляется не сразу. – Но ведь если преступник наблюдал за домом и увидел, как ушла горничная, он как раз и мог воспользоваться моментом. Лори пожал плечами. Балмер этого не заметил, он по-прежнему смотрел в окно: теперь его внимание переключилось на сад, словно именно в нем крылась разгадка всего дела. Лори подошел и встал рядом с ним. В комнате сразу потемнело, будто окно закрыли двумя шторами – коричневой и серой, в цвет костюмов. – Есть один вопрос, на который мы не нашли ответа, – произнес Лори. – Почему она вдруг решила принять ванну? – Мать сказала, что она собирала цветы и испачкала руки. – Но в дом она эти цветы не принесла, все вазы пусты. Балмер взглянул на напарника и, поразмыслив, согласился. Он разочарованно кивнул: искусство дедукции никогда ему не давалось, но всякий раз казалось таким элементарным. Нужно всего лишь произносить очевидные вещи в нужное время. Он задумчиво уставился на свои огромные кулаки. – А как еще она могла испачкать руки? – В том-то и дело: надо понять, откуда взялась грязь и почему она соврала матери. Может быть, она что-то спрятала в саду?