– Осталось три двери. И трех тел не хватает. Вернемся сюда позже. Вторая дверь тоже была на замке. Следующая после нее открылась в узкую светлую комнату с односпальной кроватью вдоль стены. На кровати лежала молодая женщина, все еще в дневной одежде и в туфлях. Она казалась спящей, но они знали, что это не так. Еще в комнате был прикроватный столик, на нем лежал томик рассказов русских писателей, и было видно, что книгу недавно читали. У подножия кровати нашелся саквояж, правда, нераспакованный. Несколько книг стояли на полке над столиком, зазор между ними указывал, что одну оттуда вынули. – Я ее помню, – сказала Сара, вспоминая яркие голубые тени, которые заметила на этой женщине два дня назад. – Она прошла мимо меня с симпатичным молодым человеком. Он молчал, а она вовсю болтала. Рассказывала, что думает о наших краях. Чарльз кивнул. – Весьма печально, она ведь твоя ровесница. Впрочем, не могу сказать, что удивлен. Он не пояснил свой загадочный комментарий, и они вышли из комнаты. За последней дверью они нашли труп молодого мужчины, также лежавшего на кровати, правда, в пижаме и под одеялом. Комната была столь же бедна. – Молчаливый молодой человек? Сара кивнула. Его багаж был полностью разобран, и она сочла этот оптимизм трогательным в свете того, что случилось потом. – Грустно. Он показался мне очень приятным. – Что ж, он определенно привлекателен. – Чарльз накрыл простыней его лицо. Сара присела, чтобы достать нечто из-под кровати. Это была еще одна книга – «Таинственные рассказы». Она повернулась к столику возле кровати. На нем стояла наполовину расплавленная темно-зеленая свеча. Она осторожно провела пальцем по растекшемуся воску. – В соседней комнате была такая же свеча, которую тоже зажигали. В обеих комнатах нет электрического освещения. Я думаю, в свече содержится какой-то яд. – Который выделяется, когда она горит, ты хочешь сказать? – Да. Яд, смешанный с воском и образующий смертоносные испарения. Наверное, он и убил их обоих: этого мужчину и женщину в соседней комнате, – это единственное, что их объединяет. Судя по всему, они умерли первыми. Я видела свечу в корзине для бумаг в одной из других комнат. На лице Чарльза был написан скепсис. – С чего ты взяла, что они были первыми? Сара указала на кровать. – Их осмотрели и аккуратно уложили в приличном виде. Остальные – те, кого мы нашли, – лежали там, где их настигла смерть, кроме женщины в комнате с часами. Все трое, видимо, скончались еще до того, как вспыхнула паника, прежде чем кто-либо понял, что происходит. И эти двое, похоже, умерли одновременно: отравленная свеча – слишком заметная уловка и дважды вряд ли сработает. Он взял ее за руку. – Звучит очень разумно, дорогая. Но мы не можем простоять тут весь день, выдвигая теории. На улице есть сарай, там может найтись топор или что-то вроде него. Чтобы попасть в те две запертые комнаты. А потом мы уедем. – Я подожду здесь. – Ей хотелось продолжить расследование. Он покачал головой. – Господи, нет. Это небезопасно. Убийца в любой момент может выскочить из-за одной из тех дверей. – Все будет хорошо, Чарльз. Любое движение в этом доме сопровождается громким скрипом. И те две комнаты заперты. Если я услышу хоть шаг или скрежет ключа по металлу, то тут же выбегу и отыщу тебя. – Хорошо, – вздохнул он, – полагаю, в этом есть логика. Но будь осторожна, моя лапочка. – Кроме того, – добавила она, – куда вероятнее, что убийца прячется в сарае. Он побледнел, пытаясь сохранить отважный вид. – Ну что ж. Он поцеловал ее и ушел, прежде чем она успела его выпроводить. Сара стояла одна в конце коридора. Тишина была словно теплая ванна. Она прислонилась лбом к стене. Это была не подобающая леди привычка – Чарльз бы не одобрил, – но ей она помогала сконцентрироваться. Никаких помех, только она и ее мысли и ощущение жара на лбу от трения об обои, по которым он неощутимо сползает. И тут до нее дошло: «Где надежнее всего можно спрятать листок? В лесу. А где проще всего спрятать лист бумаги?» Она вошла в комнату мертвой девушки. – «Рассказы русских писателей», – пробормотала она, поднимая тяжелый том со стола. – Прости, но не в твоем они вкусе. Эту книгу ты выбрала из-за ее размера. – Она пролистала страницы. – Все же в некотором смысле ты оказалась хитрее всех. В книгу были вложены согнутый, исписанный от руки лист и белый квадратик картона с сеточкой тонких линий, свидетельствующих, что в какой-то момент его смяли в комок. «Скарлетт Торп, распутница, обвиняется в соблазнении мужчины и убеждении его совершить самоубийство ради ее выгоды». Обвинение казалось еще более суровым, чем леденящее безмолвие в спальне. Тон записки был менее враждебным. Сара присела на кровать, чтобы прочесть ее. «Я попала в совершенно невероятное стечение обстоятельств. Меня пригласил сюда на выходные человек по имени О. Т. Кин, который узнал обо мне от предыдущего нанимателя. Он не уточнил, от кого именно. Ему нужно было, чтобы кто-то представился его племянницей на встрече с потенциальными клиентами. Он хотел создать впечатление, что у него традиционное семейное предприятие. Все, что от меня требовалось, – произвести хорошее впечатление, выглядеть компетентной, что-то в этом роде. В общем, я последовала указаниям и обнаружила, что еду с еще несколькими людьми, к которым обратился О. Т. Кин. Я не была уверена, что они не те самые упомянутые клиенты, поэтому на всякий случай представилась его племянницей. Я не знала, что мы едем на остров. Это было довольно чудно́, но мне не пришло в голову отказаться. Слишком уж хорошо платили. Нанятый Кином Стаббс перевез нас на остров. Он сообщил нам, что Кин задерживается и присоединится к нам позже. Нас было восемь человек, плюс Стаббс с женой». Сара перевернула страницу. «C самого начала все было очень странно. Все без конца любезничали ни о чем и недоумевали, что же дальше. Затем за ужином миссис Стаббс раздала нам конверты, подписанные нашими именами, однако к тому моменту она еще не успела запомнить, как нас зовут, и ей приходилось выкрикивать наши имена, как на перекличке в школе. Каждое письмо обвиняло своего получателя в каком-то нераскрытом преступлении. Разразился большой скандал. Один мужчина зачитал свое обвинение вслух, и начались препирательства о том, должны ли остальные поступить так же. В конце концов мы все так и сделали. Кроме двух леди, которые сильно расшумелись. Эксцентричная старуха, миссис Трантер, со своей подневольной компаньонкой Софией. Она из тех невыносимых верующих, которые никогда в жизни не призна́ются в содеянном. Впрочем, я стояла позади них и смогла прочесть большую часть написанного. Что-то о том, как они поехали в Амстердам и столкнули попрошайку в канал. Жуть. Затем доктор – человек, чей вид вызвал у меня подозрения, – типично по-мужски назначил себя главным». Сара поняла, кого она имела в виду: он прошел мимо ее дома вместе с учительницей в красном кардигане. Его не было среди тех, чьи тела они уже нашли. «Он напустился на Стаббса, но Стаббс настаивал, что всего лишь следовал указаниям и никогда не встречался с Кином. Они чуть не подрались. Он вел себя как дикарь, тот доктор. Меня тоже закидали неудобными вопросами как племянницу зачинщика, поэтому я рассказала обо всем без утайки. Забавно, что мое обвинение было почти справедливым. Оно, по сути, сообщало, что я соблазнила Бенни и затем уговорила его на самоубийство. Вообще-то, соблазнение было взаимным, но я действительно дала ему таблетки и велела ими воспользоваться. Мир чище без таких мужчин – со слишком загребущими руками. Правда, об этом знали немногие. Кину определенно пришлось постараться, чтобы это разнюхать. А потом в разгар всего этого, будто хаоса и так не было достаточно, склочная дама на другом конце стола начала задыхаться. Сначала мы решили, что это просто от потрясения, но дело приняло серьезный оборот. Ей дали отпить воды, но та вылилась обратно – алого цвета. Ее пытались постучать по спине, но, кажется, сделали только хуже. Потом она начала метаться по комнате, наталкиваясь на мебель и издавая чудовищные звуки. В конце концов она замертво упала возле штор. Оказала нам всем своего рода услугу. Какой бы там шантаж ни задумал Кин, теперь к этому делу подключится полиция. Стаббс говорит, что завтра утром первым же делом отвезет ее в деревню. Удачное спасение – учитывая обстоятельства. Мне сегодня не уснуть. Кто-то кашляет в дальнем конце коридора». На этом месте записи кончались. Чарльз вернулся через несколько минут. – Дорогая, тебя не было на месте. Я подумал, что случилось худшее. Она показала ему записку. В одной руке у него был небольшой топор, в другой – пистолет. Он положил их рядом с книгой и внимательно прочел написанное. – То есть погибшая, которую она описывает в конце, – это та самая женщина, которую мы нашли среди часов? – Похоже на то. – Думаешь, ее могли отравить? Что-то подмешали в еду? – Я нашла на обеденном столе вилку, в которой не хватало зубца. Думаю, им она и подавилась. Место, куда он был вставлен, пустовало. Когда его воткнули в жесткий кусок мяса, он выскользнул оттуда и был проглочен. Чарльз нахмурился и изобразил, будто ест вилкой. – Место, где располагался зубец, было скошено, словно его нижний край заточили. Как острие, созданное, чтобы застрять в чьей-то глотке. – Какая гнусность. Бедная женщина. Сара пожала плечами. – Похоже, она сама была мучительницей. Ты нашел что-нибудь снаружи? Он приосанился. – Я в итоге обыскал весь остров. Когда я был в сарае, то услышал движение и пошел разобраться. Это была просто чайка, но я решил проверить везде, раз уж начал. Ни следа живых, ни новых трупов. Я не заглянул только на пляж, где лежат Стаббс с женой. Туда можно спуститься, но тропинка крутая, и я хотел вернуться к тебе. – Теперь мы знаем, что Стаббс и его жена умерли четвертым и пятой по счету. Я, конечно, ошиблась насчет этих двоих. Они умерли не первыми. Первой была учительница. Потом, когда все отправились спать – вероятно, раньше обычного, после разыгравшейся драмы, – эти двое зажгли свечи и продолжили бодрствовать. Одна писала, другой читал. Оба умерли от свечных испарений. Три смерти – видимо, только тогда остальных и озарило. Одна еще могла быть несчастным случаем, но не три. Полагаю, что Стаббс с женой были уже мертвы к тому моменту, когда обнаружили тела этих двоих. Их наверняка убили ранним утром, еще до того, как они успели прибраться в столовой. Вероятное объяснение: Кин попросил их о встрече на том утесе – должно быть, чтобы перед обращением в полицию условиться о единой версии случившегося за ужином, – и, подкравшись, столкнул их со скалы. – В записке не сказано, что Стаббса в чем-то обвиняли. Или его жену, если уж на то пошло. Зачем их вообще в это впутали? – Они помогли все подготовить. А после этого потеряли свою ценность. Думаю, было бы непрактично пытаться отыскать обслугу с нечистой совестью, которая к тому же согласилась бы работать за гроши. – Ясно. – Вид у Чарльза был мрачный. – Они хотя бы умерли относительно быстро и безболезненно. Возможно, это все и объясняет. – Кин по-своему милосерден. – Надо проверить остальные комнаты. Пойдем. Чарльз колотил топором в первую дверь, сбивая петли, пока она не сошла к нему в руки. Он не смог нащупать револьвер и запаниковал, когда выпавшая дверь придавила его спиной к противоположной стене, словно ребенка, который строит крепость из мебели, но никто не выскочил ему навстречу. Сара перешагнула через дверь и вошла в пустую комнату. Трупов там не было, только пустая кровать, голая лампочка и маленькое окно напротив входа. Не было даже свечи. Одинокий комар сидел на потолке возле лампочки. За дверью стоял чемодан, не запертый и толком не закрытый, и башенка из консервов. На полу рядом с жестянками нашлась вилка, большой разделочный нож и полный воды таз. – Кое-кто подготовился, – сказал Чарльз, – запер комнату, но так и не вернулся. Соседнюю дверь они сняли схожим образом. В этот раз Чарльз отступил, как только она начала поддаваться, и ждал с двумя орудиями наготове.