– Чего только нет на этом острове. Остановка позволила Гранту восстановить силы. Он забрался на один из камней и, свесив ноги, повернулся лицом к Джулии. – Я влюбился в него с первого взгляда, – сказал он. Джулия огляделась. Она пожалела, что они не взяли с собой воды или вина. – Никогда не видела ничего похожего. Грант снял шляпу и принялся обмахиваться ею. – Признаться, поначалу я опасался вашего приезда. Последние несколько лет моя жизнь была однообразна. Ваш визит словно пробудил меня. Он еще раз вытер лоб и бросил промокший платок на землю. – Мне кажется, нам не стоит идти дальше. Лучше поговорить здесь, наверху будет слишком ветрено. Грант кивнул. – Вы прочитаете мне черновик предисловия? – Да. – Она похлопала по сумке. – Но прежде чем мы обсудим предисловие, думаю, мы должны принять решение по поводу названия книги. – «Белые убийства». Вы считаете, нам нужно изменить его? – Если я заметила сходство между Белым убийством и «Белыми убийствами», заметят и другие. По крайней мере, надо решить, что отвечать, если возникнут вопросы. – Тогда давайте изменим название. – Он перебросил шляпу из одной руки в другую. – Как насчет «Голубых убийств»? – Звучит весьма сомнительно. Грант хихикнул. – У вас есть предложения? – Возможно. – Она сделала глубокий вдох. – Но мне все-таки хочется узнать, почему вы озаглавили книгу «Белые убийства». Грант взял веточку и начал ногтями сдирать с нее кору. – Я уже говорил вам, это название показалось мне выразительным. И если оно на что-то похоже, это не более чем совпадение. – Но в книге слишком много таких совпадений. Белое убийство, несомненно, занимало ваши мысли. Грант сорвал листок и положил его на камень рядом с собой, словно сделал защитный ход в шахматной партии. – Не уверен, что понимаю, о чем вы говорите. – Вы помните подробности Белого убийства? Последовала долгая пауза. Грант замер на своем камне, будто ящерица. – Только те, что вы мне рассказали на днях. – Тогда слушайте. – Джулия стояла перед ним, будто учительница у доски, за спиной у нее была стена деревьев. – Белое убийство произошло двадцать четвертого августа тысяча девятьсот сорокового года. Мисс Белла Уайт была убита в Хэмпстед-Хите. Она вышла погулять с собакой незадолго до заката. Когда она проходила мимо известного паба «Испанская таверна» на северной окраине парка, с ней заговорил мужчина. Свидетели видели, как она беседовала с мужчиной в синем костюме. Дальше они пошли вместе. Через час или чуть позже ее обнаружили мертвой на дороге недалеко от паба. Она была задушена. Это произошло в половине десятого вечера. Собака пропала, никто ее больше не видел. Убийца так и не был найден. Грант покачал головой. – Все это очень интересно. Но какое отношение это имеет ко мне? – На первый взгляд, – продолжила Джулия, – может показаться, что никакой связи нет. Но в каждом из семи рассказов есть по меньшей мере одна деталь, которая не имеет смысла. В первом – испанская вилла с невозможным расположением комнат, где время течет невозможным образом. Во втором сцена, которая должна происходить утром, на самом деле происходит вечером, ровно в девять тридцать. В третьем у персонажа в синем костюме есть двойник, появление которого никак не объясняется. В четвертом слово «белый» подчеркнуто за счет его замены словом «черный». В пятом есть исчезнувшая собака. В шестом множество раз описывается удушение за горло, хотя ни один персонаж не погиб по этой причине. И, наконец, в седьмом фигурирует восставший из пепла сиротский приют, названный в честь святого Варфоломея, чей праздник приходится на двадцать четвертое августа. И все эти рассказы объединены заголовком «Белые убийства». Довольно много совпадений, вам не кажется? Грант шумно сглотнул. – Да, действительно много. – Так вы по-прежнему отрицаете связь вашей книги с Белым убийством? Он долго обдумывал свой ответ, будто что-то просчитывая. – Не думаю, что это поможет. Вы меня раскусили. Все это отсылки к Белому убийству. – На его лице возникло страдальческое выражение. – Но я не помню, как я это делал. Я имею в виду, как вставлял эти отсылки. – Едва ли вы могли забыть. Учитывая их количество, это потребовало не только умысла, но и большой аккуратности. – Да, пожалуй. – И должно было занять много времени. – Я не помню. Джулия будто смотрела сквозь него. – Грант, мне становится все труднее верить тому, что вы говорите. Он постучал ботинками по камню. – Мне нечего сказать. Порыв ветра поднял облако пыли и листьев и закружил его над поляной, внезапно стало очень шумно. Джулия подождала, пока ветер утихнет. – Я и не жду, что вы что-то скажете. Я вообще от вас ничего не жду, потому что я не верю, что вы написали эти рассказы. На поляне воцарилось молчание. Амфитеатр напоминал причудливый трон, на котором, не в силах двинуться, Грант сидел словно король, которому объявили шах и мат. – Что за чепуха! – Его голос надломился, и он закашлялся. – Как вы можете говорить такое? – Но ведь это правда, не так ли? Вы не писали эти рассказы. Вы не Грант Макаллистер. Вы другой человек. Он побледнел. – Конечно, нет, это неправда. Как вам такое в голову пришло? – Не сомневаюсь, что вам интересно. – Джулия шагнула к нему. – Что ж, я расскажу. Я с самого начала заподозрила, что что-то не так. Мне доводилось видеть авторов, которые стесняются своих ранних работ, и авторов, которые упрямо гордятся ими. Но ни разу мне не встретился автор, который настолько отстраненно говорит о своих произведениях. – Она ходила из стороны в сторону, подняв указательный палец. – Вы подробно объяснили мне математическую часть. Но почти ничего не сказали о самих рассказах. Как они были написаны, почему вы принимали те или иные решения. – Я писал их много лет назад. – Грант родился и вырос в Шотландии, но у вас нет шотландского акцента. А еще Грант должен быть старше вас лет на десять. – Я вырос рядом с границей. Я выгляжу моложе своего возраста. Джулия остановилась посреди поляны. – И вы попались в мою ловушку. Грант тревожно огляделся, словно решил, что его жизнь в опасности. Но после мгновения паники он расслабился и под тяжелым взглядом Джулии будто впал в состояние стоической отрешенности. – В какую ловушку? – спросил он. – Все началось с первой истории. Я просто ошиблась, когда читала концовку. От жары у меня кружилась голова, и перед глазами все плыло. Несколько последних строчек были обведены красной ручкой – я хотела предложить вам кое-что поменять. Но когда я читала вам рассказ, я полностью упустила их из вида. Я прочитала только половину последнего абзаца. А вы даже не заметили. – Всего несколько строчек, ничего особенного. – Всего несколько строчек, – повторила Джулия. – Однако они все меняют. Помните, в рассказе Меган и Генри спорят, кто из них убил их друга Банни? Он лежит наверху на кровати с ножом в спине. Они застряли в его доме в ужасно жаркий день и пытаются понять, что им теперь делать. Они знают, что один из них убийца, но ни один не желает признаваться. – Да, я помню. – Время идет, а они топчутся на месте, поэтому решают выпить. Меган берет стакан, который ей дает Генри, держит его около минуты, а затем возвращает обратно. Генри отпивает из него. Спустя несколько минут ему становится плохо. Ясно, что его отравили, и Меган фактически признается в этом. Вы посчитали, что она виновна и в смерти Банни. – Конечно, – подтвердил Грант. – А вы считаете иначе? – Следующие строки противоречат этой идее. Вы помните, что говорит Меган после того, как Генри падает на пол? Грант покачал головой. – В этом вся суть лжи, Генри. – Она встала с кресла, нависая над ним. – Однажды начав, уже невозможно остановиться. Куда бы ни вела эта дорога, приходится идти по ней до конца. – Меган допила свое виски. – Что ж, больше я не собираюсь выслушивать твое вранье. Я знаю, что ты убил Банни, и ты знаешь, что я знаю. Будь я проклята, если позволю тебе убить и меня.