В глазах парня блестела отвага. Оскар удивился. Ведь никто из Верховного круга не вкладывал в свои создания смелость. Странное чувство закралось в ум Высшего — это безумие больше походило на нормальное поведение человека. Они будто проснулись от сна. Оскар прогнал нелепые мысли прочь и сделал шаг вперед. — А-а-ргх! — парень сжал эфес, поднял меч, и бросился вперед. Оскар оцепенел на мгновение. Затем он почувствовал… печаль. Наваждение прошло и Высший небрежно вытянул руку вперёд. Щупальца ярко-красного тумана вырвались из тела парня, и его тело мгновенно иссохло — превратилось в мумию. Меч со звоном покатился по полу к ногам Оскара, а тело Высшего поглотило красный туман. Люди испуганно завопили. Кто-то пытался побороть страх наперевес с вилами и мечами. Оскар лишь печально искривил губы и сделал ещё одно небрежное движение рукой. Смертные все как один лишились сознания. У Оскара не было времени, он создал наспех выдуманный вентилируемый контейнер из металла, и поместил туда «пищу». Силы отобранной у храброго героя хватило, чтобы перенести контейнер к храму Перворожденного. Когда Оскар оказался на месте, а контейнер возник неподалеку, он остолбенел: храм осаждали обезумевшие голодные твари, им не было числа. Братья и сестры отбивались из последних сил. Кучка вампиров сильно поредела. Во главе стояли трое уцелевших из Круга: Ефита, Ганта и Зоркий. Их силы иссякали, Оскар чувствовал это. Они поддерживали сферу из плотного пламени, которая не позволяла монстрам добраться до входа в храм. Позади тройки, в здании, оставалось не больше десятка вампиров, они отдавали свои силы Верховным. Оскар с ужасом подумал, что кроме двадцати трех ещё не Вошедших студентов в Роднике, эти вампиры — последние представители его рода. Отчаяние закралось в мертвое сердце Высшего, и, сорвавшись на крик, он широким косящим движением махнул в сторону легиона монстров. Несуразные тела разорвало в клочья. Словно гигантский зазубренный плуг взборонил рычащее стадо. Рваные куски изуродованных мутацией тел устлали храмовый двор и смешались с кровью. Зловонное месиво было похоже на весеннюю грязь. Оскар сжег остатки своих сил. Упал на колени. Его восприятие замедлилось, словно в наркотическом тумане. Он видел, как кто-то из уцелевших вампиров подбежал к нему, вот они открыли контейнер с «пищей», а затем поднесли к нему молодую девушку. Он жадно всасывал кровь, злясь на свою слабость, на слабость всего вампирского рода. Затем встретился глазами со взглядом умирающей девушки. Он вздрогнул. Высший открыл для себя что-то очень важное, это должно перевернуть его жизнь с ног на голову. Но Оскар не успел разобраться в мыслях, его выдернули из оцепенения: нужно двигаться, иначе его семья сейчас погибнет. Почти все смертные из контейнера были израсходованы. Оскар не стал кусать каждого. Хоть такой способ исключал потери, сейчас время было дороже. Тела превратились в мумий, а красный столб чистой жизненной энергии ворвался тело Высшего. Он мог аккумулировать в себе целые океаны силы, но создание, пожалуй, самого мощного портала за последнее тысячелетие, вновь отняло все его силы. Угасающий Артис остался где-то в иной реальности. *** Вампиры не стали оплакивать падший мир, едва ли в этом был смысл. Они могли создать сотни миров, но вернуть к жизни погибших братьев…Древний род впервые оказался под угрозой полного вымирания. А ведь всё произошло так внезапно. Какая-то девчонка использовала биологическое оружие — так думали все, кроме Оскара. Уцелевшие заперлись в Роднике, а Оскар, пополнив запасы сил, отправился на поиски Евы или хотя бы Анара. Как это могло случиться? Я подвёл всех… Я не предвидел. И какого черта именно мне досталась корона? Ефита куда лучше справилась бы с этой ролью. Её ум холоден, а я, похоже, так и не повзрослел. Игры с Воздействием были для меня важнее… Оскар осекся в своих мыслях. Ему на мгновение показалось, будто кто-то слушает их. Но эта девчонка ничего не знала, я уверен! Кто-то другой стоит за этим. Я все время ощущал чье-то присутствие. Но как его разыскать? Анар возник перед Оскаром внезапно. Сила — это такой же враг всему живому, как и страх; Оскар был слеп к собственной самонадеянности и игнорировал чутьё. — Я искал тебя, — произнес Анар; его тон не понравился Высшему: в голосе друга вибрировали необычные нотки. — Я был в Артисе… Анар сделал шаг вперед, его движения показались Оскару тяжелыми и механическими, словно тому было больно. — Что с тобой приключилось? — спросил Высший. — Это неважно! — неожиданно воскликнул Анар и судорожно дернул головой вправо. — Как ты мог позволить нашему миру погибнуть?! Анар сделал еще пару шагов, но потом рухнул на колени. Оскар не спешил подходить к нему, он начинал понимать, что происходит. — Я шел за тобой, но ты оказался слаб — нашего дома больше нет! — Анар опустил голову и заплакал. — Я так голоден… Сила Анара возросла, Оскар чувствовал это Восприятием. А еще он видел то, что его печалило: его друг становился одним из обезумевших от голода монстров. Высший начинал догадываться, что верховные вампиры не меняют свой облик, но голод лишает их личности. Высокомерие прочь, этот соперник и вправду силен. Еще до того, как Оскар нанес отвлекающий удар, Анар выставил защиту, взмахнув рукой, вставая с колен. Следующий удар снова был бутафорским — просто раздражающий импульс электрической энергии, его Анар даже не стал блокировать, он понимал, что это за удары, ведь он был лучшим учеником Оскара — его правой рукой. Анар внезапно примиряюще поднял руки: — Что ты делаешь? Я не хочу с тобой драться… — Я вижу, что с тобой стало, брат. Мне придется тебя убить, лекарства от этой болезни нет. Лицо Анара исказила неясная гримаса. Его глаза стали пустыми, а губы сползли вправо. Было слышно, как он что-то невнятно бормочет сам себе. — Нет! — Воскликнул Анар, — Я очень голоден, брат. Помоги мне! Я не могу с этим бороться, — его лицо внезапно изобразило ненависть, и он затараторил как сумасшедший: — Ты убил нас-нас-нас всех, Вы-вы-высший. Ты убил нас-нас-нас… Анар схватил Воздействием ребра Оскара и попытался раскрыть его грудную клетку, но, само собой, Высшего не взять простыми приемами. В следующее мгновение, Анар создал вспышку света, которая ослепила Оскара, из-за чего он использовал Восприятие. Схватить Анара не удалось: вслед за угасающей вспышкой, угас и портал, через который сбежал его бывший друг и ученик. Нет! — воскликнул Оскар. Он уничтожит этот мир! Оскар пытался почувствовать след его перемещения, но тщетно. В Родник он не отправится, — решил Оскар, — туда не проникнуть даже ему. Я должен найти Еву — это единственная зацепка, единственный шанс разобратьсяво всем. *** Место, где обучался Ян, было более чем странным. Комната, немногим большая гаража для двух легковых автомобилей, словно состояла из белой пелены. Потолка не было вовсе, его роль исполняло абсолютно голубое небо, на полу из белой кафельной плитки лежали две соломенные циновки. Соседняя комната была крошечной и служила Яну спальней. Старика звали Цэрин, он взялся за обучение Яна. Почему он это сделал, оставалосьзагадкой, как и его происхождение. Спрашивать об этом, было запрещено правилами, даже думать об этом воспрещалось. Цэрин учил Яна не мистическим пассам или секретным приемам боевых искусств, а, по его словам, самому главному — безмятежности. Отсутствие религий на Акрии, как замечал старик, лишило людей такого понятия как дух. Он пытался передать Яну опыт предыдущих поколений — некоторые из них, как оказалось, были близки к цели Бога. Состояние безмятежности требовало отказа от мыслей и желаний, но Ян то и дело вспоминал о Еве. Её где-то истязали. Исай сказал, что она нужна ему в «боевой готовности». Что он имел в виду? От этих мыслей напрягалась каждая мышца в теле. — Вот, выпей это, — сказал Цэрин, когда одним солнечным утром Ян застал его в восседавшим в странной позе со скрещенными ногами. — Что это? — Я же говорил тебе, дурья башка, что вопросам нельзя давать рождаться — мысли нужно убивать прежде, чем они превратятся в вопрос, — спокойно ответил Цэрин. Первое время Ян впадал в неистовство от грубого отношения учителя. Ко всему прочему его никак не покидала мысль о контейнере для жизненных форм, ведь этой «схемы» по-прежнему не было в памяти Летописца. Но эта странная поза, в которой заставлял сидеть наставник, была такой неудобной и раздражающей, что мысли сами собой затихали в голове. Когда учитель называл своего ученика «идиотом» или «беспросветным болваном», его устремления, которые так истощали нервы, казались ему постыдно несерьезными. Одеждой, на время практик с Цэрином, Яну служили просторная льняная рубашка и широкие хлопковые брюки, они позволяли телу чувствовать легкость. Одеяние было украшено причудливыми узорами, то ли вышитыми, то ли нарисованными. Их значением Ян не интересовался, он боялся задавать вопросы учителю. — Это называется медитацией, — сказал Цэрин спустя неделю с начала их практик, сидя в позе со скрещенными ногами. — Всё, что необходимо — сосредоточиться на одном предмете и ни о чем не думать. Забудь ту чушь, которая варится в этом пустом горшке. Ян пытался слушаться Цэрина, но мысли одна за другой всплывали в голове, как пузырьки газа в стакане с содовой. Цэрин шлепнул Яна по лбу ладонью. *** Ян потерял счет дням и неделям. С каждым новым уроком, медитации проходили всё дольше. Постепенно Ян научился не придавать значимости своим мыслям. Нет, он не забыл о Еве и своей миссии, как не забыл и об Адель, о судьбе Младшего и Ирка, но теперь понимал, что отдельные события и люди не могут быть более или менее важными. Все события, действия, жизни людей, все это лишь иллюзия восприятия. Теперь сознательно и быстро успокоить свой разум и сконцентрироваться не составляло для Яна труда: стоило остановить бесконечный поток мыслей, как мир тут же разукрашивало Восприятие. — Что планируешь делать дальше? — спросил его однажды Цэрин. — Не знаю. — Хорошо, — Цэрин улыбнулся, в последнее время его взгляд, как и его поведение по отношению к ученику, изменился. Ян чувствовал это, теперь он мог, при желании, и «воспринимать» это, но здесь ему хватало обычных человеческих чувств. — Я вижу в тебе покой. Ты не должен видеть то, что ты видишь, еще слишком рано, но ты необычен: Гаспар постарался, я знаю. Он не ошибся, выбор сделан правильно. Сегодня мы начнем новую практику — она будет гораздо проще, чем поиск безмятежности, которым ты занимался до этого дня. Цэрин учил Яна не только воспринимать энергию, но воздействовать на неё. Из речи учителя не только исчезли оскорбительные нотки, Яну показалось, что голос и внешность стали другими. — … да, но просто попытайся представить, что заглянул в восточную баню. Горячий пар окутал тебя, и ты можешь прикасаться к нему — да, он материален, — учитель Цэрин, все тот же старец, теперь выглядел благородно и утонченно, наставлял Яна в сдержанной и даже ласковой манере. — Не обременяй себя этими мыслями, я объясню: всё дело в твоем восприятии, Ян. В твоих глазах меняюсь я, потому что меняешься ты. Обычный человек не развивает свое сознание с такой скоростью, обычно это занимает время — он просто не заметит изменений в своем собеседнике. Лишь расставшись с человеком на годы, он что-то почувствует. Слова, произносимые и слышимые тобой, облик матери или убранство родного дома всё это лишь воплощения энергии, которые могут быть восприняты разными существами или даже разными людьми по-разному, в зависимости от конфигурации их тела и души. То, что вампиры называют Восприятием, неделимо с тем восприятием, которым привыкли пользоваться все живые существа. Способность вампиров — это возможность видеть первозданную суть вещей. С каждым новым уроком Ян всё отчетливее ощущал её. Энергия подчинялась ему; она всегда подчинялась ему, но он не понимал этого. Счет времени, проведенного в уроках, давно остановился. Ян понял, что оно материально не меньше, чем поток воды, и им можно управлять. Летописец научился разобщаться с физическим телом, сливаясь с любым живым существом. Слияние было необходимо, ведь душа не предназначена для существования вне тела. Ян помнил о своей миссии, но его это не тревожило, тревога и переживания остались в прошлом, вместе с тем Цэрином, который обзывал его болваном и бил метлой по лбу. Физическое тело Яна пребывало в идеальном состоянии, он посчитал необходимым излечить его от лучевой болезни и рака поджелудочной железы, который, как оказалось, уже прогрессировал. Цэрин маячил сгустком призрачного света, окончательно утратив человеческий облик. Его не существовало. Сознание Летописца пыталось найти выход из трудного положения Яна и не нашло лучшего выхода, как расщепиться и позволить ему учить самого себя. Раздвоение личности помогло Яну познать древние истины. Однажды мы свернули не туда. Возможно, я смогу исправить ошибки. Отказ от прошлого, вот всё, что нас спасет. Стоило Яну углубиться в мысли, как мир начинал меняться. Мне нужно подумать, — решил он и вновь остановил бурный ток времени. Прошли годы, а может сотни лет… *** Голод стих. Ева чувствовала себя лучше. Кромешная темнота узилища медленно рассеивалась. Перед молодой вампиркой высветился мостик, куда он вел, не было видно — оставалось лишь следовать по нему. Шаг за шагом, идти становилось всё легче. Ева чувствовала, что здесь кто-то есть. Странный звук, похожий на скрипучее сиплое дыхание, преследовал её. Оглядываясь, она шла вперед, но липкая тьма подступала со всех сторон. Внезапно мостик исчез, уступив место вязкой жиже. Ева почувствовала, как её затягивает. Зажав ноздри пальцами, она пыталась не думать о том, что же может так омерзительно вонять. Запах гнили. Ева стояла по пояс в вязкой и теплой массе. От рвоты её спасало только то, что вампиры сами распоряжались своим телом. Пытаясь двигаться дальше, она утопала всё глубже, и вот уже губами коснулась топи — вампирка почувствовала кислый вкус, а запах гнили стал совершенно невыносим. Не зная почему, но она четко понимала, что вкус этот принадлежит гниющему человеческому мясу и внутренностям. Когда Еву засосало в теплое болото, она почувствовала, как кто-то тянет её за ноги вниз. Мысли проносились в голове, но она не успевала сфокусироваться хотя бы на одной из них. Тело само по себе дико билось и извивалось. Когда таинственные руки, наконец, разжали свою хватку, вампирка изо всех сил рванулась на поверхность. Ева вынырнула, сделав глоток воздуха, который ей вовсе не требовался. Открыла глаза. Она увидела белые лотосы. Солнце едва пробивало золотыми лучами пышные кроны нависающих над водоемом деревьев. Я сплю. Ох, этот дивный запах! Озеро неведомым образом оказалось в чаще леса, прямо среди вековых деревьев. Поплескавшись немного, Ева направилась к берегу, не спеша разводя руками и легко помогая ногами. Приятный холодок щекотал её нервы. Ступив ножкой на песчаное дно водоема, девушка застыла на мгновение. Стопа погрузилась в мягкий песок, ей стало тепло. На влажное плечо села большая бабочка, которая принялась всасывать хоботком воду. Ева не хотела её спугнуть, поэтому двигалась медленно. Вода, стекающая с мокрых волос, игривыми капельками щекотала обнаженное тело девушки. Выйдя на берег и наслаждаясь волшебными прикосновениями нагретого песка к щиколоткам, она выжала из волос холодные струйки. Обернувшись, Ева оглядела диковинный пейзаж. Водная гладь казалась зеркалом, сплавленным не из амальгамы или серебра, а из золота. Ветра не было вовсе, и волны не нарушали спокойствие раздражающей рябью. Голубые цветы лотоса неподвижно благоухали, аромат кувшинок пьянил. Откуда они здесь, ведь вода чистая? Вопрос был риторическим и не сильно заботил девушку: в таком прекрасном месте мысли будто замирали. С деревьев в воду свисали лианы, а на ветках сидели красные попугайчики. Внезапно стало темнеть. Ева с досадой отметила, что придется распрощаться с этим пейзажем до утра. Когда девушка повернулась, прямо перед её глазами возникло лицо. Безумие и злость застыли на нём. Лицо было безобразным, походило на мертвецкое, но что-то знакомое уловила в нем Ева. Когда лунный свет выхватил из тьмы всё существо, вампирка увидела, что оно сидит скрючившись, обхватив тощие колени руками. Прилипнув к бедру сальными сосульками, с одной стороны свисали волосы грязно-каштанового цвета. Мир рухнул. Снова темнота и сиплое дыхание рядом. Нет, не рядом — это её дыхание. Ева и есть это мерзостное существо. Она не знала, сколько времени провела здесь, мучаясь от голода, и, видимо, сходила с ума. Её тело медленно разлагалось и источало невыносимый запах. Ощутив весь ужас действительности, вернувшимся к ней разумом, Ева завопила, не узнав собственного голоса. Но лучи заходящего солнца снова растекались золотом по водной глади водоема с песчаным дном и берегом, среди непроходимых зарослей благоухающего леса. Встреча Оскар не мог продолжать путь, не подкрепившись. Тень сознания Евы, которую он когда-то ощущал так явно, угасала и теперь стала едва различимой, то и дело пропадая. Восприятие привело его в Сансор. Порталы отнимали много сил, даже запасы Высшего иссякали после нескольких месяцев поиска. Община была где-то неподалеку. Оскар чувствовал эманации жизни, и ему не терпелось проникнуть внутрь. Но опыт не давал совершать опрометчивых поступков. Хотя он и чувствовал в себе силы сровнять Общину с землей прежде, чем они успеют приступить к обороне. Но тот неприятный инцидент в замке, с этим смертным по имени Ян, говорил о том, что людей нельзя недооценивать. Ходячие «энергетические лакомства» — это не все, что чувствовал Оскар в Сансоре: чувство, что за ним кто-то наблюдает, не покидало. Нечто похожее Оскар испытывал, когда Анар пытался его разыскать; сейчас чувство было намного сильнее, словно невидимый наблюдатель прямо перед ним. Высший понимал, что за этой слежкой стоит могущественный вампир. Может, это ты, Перворожденный? Твоя помощь сейчас бы не помешала, старый ты дуралей. Жаль, ты меня не услышишь: наш род гибнет. Знаю, что тебе плевать, ведь ты не существуешь… Оскар остановился, словно только что осознал нечто страшное. Глядя отрешенным взглядом в никуда, он сел на землю, уперся локтями в колени и обрушил на них голову, как убитый горем ребенок. По щеке катилась капля — разве вампиры способны лить слезы? Оскар смахнул с лица капли березового сока. А ведь деревья живы — почему бы и людям не выйти на поверхность? На березовой ветке сидела птица: молодой ястреб. Вампиру показалось, что птица ведет себя неосторожно. А еще этот взгляд. Он не мог принадлежать животному, слишком осмысленным он был. Восприятие выдавало что-то необычное в этой птице. Привычный кокон голубоватого свечения содержал в себе белое ядро непривычно большого размера. Усилив Восприятие Воздействием, Оскар, будто под микроскопом, мог рассмотреть тело птицы. Небольшое белое свечение было окутано сетью свечения нового, для Высшего, оранжевого цвета. Оно исходило от еще одной души, помещенной в тело ястреба. Что это?! Едва он осознал, что видит как паразитирующая душа встрепенулась и, разорвав сеть, исчезла. Заурядным восприятием Оскар увидел лишь испуганно вспорхнувшего с ветки ястреба, который ошарашенно влетел в крону березы, а затем с нервным клекотом прорвался сквозь листву и улетел прочь. Ощущение слежки пропало. Оскар прежде не видел паразитирующего Воздействия. Кто же способен на такое? Встретиться с этим существом в бою не входило в планы Высшего, и он поспешил уйти из этого места. Оскар преследовал людей до вечера, пока ощутил голод. Это чувство нельзя спутать с чем-то другим и невозможно игнорировать. Все члены и сочленения, даже, казалось, волосы на голове пронзала боль, которая словно разрывала тело ржавыми крючьями. Когда боль стихала, путалось сознание. Голод нельзя было игнорировать без последствий. Из книг по вампирской медицине, которая в первобытные варварские времена ставила опыты на своих собратьях, Оскар знал, что «пребывание в состоянии голода более одного дня заставляло вампира впасть в забытье, а более недели, обрекало на потерю морального облика. Если говорить о «дефиците», который длится более месяца, то он приводит к лишению разума и стремительному разложению физического тела, вплоть до полной смерти». Чтобы сберечь угасающие силы, недостаток которых давал о себе знать уже день-два (Оскар не мог вспомнить), Высший решил отказаться от Восприятия и искал пищу инстинктивно. Сойти с ума из-за голода? А я думал, что ниже пасть уже не смогу. Оскар, почувствовал горький комок в горле. Местность была лесистой, дикие заросли могли легко скрыть хищников от своей добычи. Звуки, похожие на человеческие голоса, послышались вдали. Подойдя ближе, Оскар увидел двух мужчин облаченных в серое обмундирование. Он притаился в гуще кустарника и терпеливо ждал момента для нападения. Хоть голод и одолевал его, чутье подсказывало: эти двое неспроста вышли на зараженную поверхность. — Драная дорога, откуда здесь такие заросли?! Я ногу порезал, смотри! — простонал один из военных. — В форме жарко — немного поднял штанину, и на тебе! — Хватит ныть, ты всю дорогу меня изводил, придурок! Стой и смотри в оба! Я даже не знаю, зачем точно нас сюда послали, дай сосредоточиться! — второй солдат рассматривал стальную стену, которая была вмурована в каменистый холм, похожий на вход в пещеру. Оскар почувствовал кого-то позади себя. Он неспешно развернулся. Перед ним, крадучись, медленно и бесшумно, вышагивал ирбис. Пятнистая шерсть сливалась с темно-зеленой листвой, лишь длинный хвост легко задевал ветки, именно этот звук и уловил Оскар. Похоже, территория принадлежала этому хищному коту, и он был готов вцепиться в любого гостя, которого он сам не приглашал в свои охотничьи угодья. Зверь подошел на расстояние прыжка и уже ускорил шаг для того, чтобы наброситься. Внезапно ирбис замер, глядя на вампира. Тот усмехнулся, прочитав в глазах зверя страх, и повернулся к хозяину леса спиной. Ирбис, медленно пятясь, тихо растворился среди деревьев. Оскар не первый раз заметил, что животные могут использовать Восприятие. Любой уважающий себя хищник перегрыз бы горло безоружному чужаку, представителю ненавистной человеческой расы, забредшему на его территорию. Но от вампиров животные всегда удирали в страхе. Оскар не мог объяснить это иначе, кроме как их способностью видеть то, что скрыто от глаз человека. Ведь вампиры не источали особенного запаха. Один из двоих у стальной стены, тот, что был поответственнее, перещёлкнул что-то в своем орудии и начал вырезать им отверстие в металле. Спустя некоторое время дверь была готова и, выбив тяжеленный металлический лист, который с грохотом упал на пол, двое вошли внутрь холма. Немного выждав, Оскар спокойно подошел к свежевыжженному проему. Уже рядом с ним, Оскар услышал, как внутри раздаются глухие удары. Он решил, что препятствие толщиной в несколько дюймов стали было не единственным. Высший почувствовал что-то ещё, но это было там в глубине. В таких случаях могло помочь только Восприятие, но Оскар был слаб. *** Что со мной? Откуда эта вонь? Где я? Очередной мираж рассеялся. Реальность ледяным ветром заморозила каждую клетку Евы. Нарастала паника. Психика до последнего берегла её ум от суицида, вызывая амнезию и галлюцинации. Ева долгое время не слышала других звуков, кроме собственного дыхания. Поэтому глухие отдаленные удары заставили её выйти из спасительного безумия. Удары повторились, но Ева не обратила на них никакого внимания. Вновь поняв, что трупный запах принадлежит ей, мертвая девушка завопила отчаяннее прежнего. *** — Ты это слышал? — непутевый вояка отстранился от четвертой стальной преграды.