Начало конца Очнулся Ян со скованными руками и ногами, лежа на полу. Приподняв голову и осмотревшись, он увидел решетку тюремной камеры. — Смотри, твой друг очнулся, — произнес Исай, который стоял у входа в соседнюю камеру. Там лежала связанная Ева. Их с Яном разделяла решетка. Голос Исая звучал так, будто подросток, у которого едва начал ломаться голос, пытался придать ему взрослости. — Простите меня, дорогие гости Общины, но я вынужден вас разлучить на какое-то время. Ева, ты нужна мне в полной боевой готовности, а если рядом с тобой будет Ян, то тебе не набрать нужной формы; извини, но придется немного поголодать. Ян не мог ничего сказать, рот был залеплен скотчем. Он чувствовал, почему она не использует Воздействие: тюрьму окружал такой же барьер, как и в Роднике. Камеру Евы открыли, двое солдат приподняли её и поволокли к выходу. Вампирка мычала сквозь скотч, но сделать ничего не могла. Исай взглянул на Яна, противно улыбнулся и вышел вслед за остальными. Яну оставалось лишь извиваться на полу как червю и стонать от бессилия. За маленьким окошком камеры стемнело. Яну хотелось пить. Он пытался шевелить руками, но ничего не выходило. Знакомое чувство потери встало комом у горла. Он не хочет терять Еву. Её бледное миниатюрное личико и каштановые волосы стали ему близкими в чужом мире. Ян решил во что бы то ни стало отыскать девушку, вызволить и быть с ней рядом. А миссия, да пропади она пропадом! Ян проснулся, когда за окном было светло, его тошнило и знобило. Он пошарил глазами вокруг, вспомнил, что уснул в камере, и опрокинул голову на пол. Затем его взгляд коснулся входной решетчатой двери камеры, Ян вздрогнул: по ту сторону был тот самый старик в бесформенной одежде, что пялился на них с Евой во время шествия по Арсту. Старец молча смотрел и улыбался, Яну стало жутко от этого. Ненормальный старик всё не унимался и играл с ним в гляделки. Яну это осточертело, и он просто отвернулся, ведь все равно не мог вымолвить ни слова. Послышался скрип решетки, удивленный Ян резко повернул голову, защемив при этом шею. На его запястьях ослабли наручники. Старика поблизости не было; Ян не стал терять время на удивление и поиски таинственного старца — сбросил браслеты, потер руки, освободил ноги, рывком отклеил скотч и поднялся. Тут же свело ногу, и, замычав от боли, Ян упал обратно на пол. Ян сильно ущипнул икру, и боль понемногу стихла. Снова встав на ноги, Ян потер рукой затылок. Волос не было — пока он был без сознания, его обрили. Одежду тоже сняли, накинув тюремные лохмотья. Хорошо хоть трусы оставили, — подумал Ян, заглядывая под штаны. Где же этот старик? — подумал Ян, выходя из тюремного блока. Все камеры были пусты, охраны не было. Ян беспрепятственно, но оглядываясь по сторонам, вышел на улицу. Ему в нос ударила жуткая вонь. Ян прикрыл нос рукавом и зашлёпал по грязи. Запах нечистот и гнили исходил из рва, который была прорыт вдоль здания тюрьмы. На ту сторону выгребной траншеи вел деревянный мостик. Влажность этой части Общины была настолько высока, что под ногами хлюпало жидкое месиво. Узкая дорожка примыкала к мостику и расходилась по разные стороны. В середине висел указатель с тремя направлениями: «Тюрьма», «Минеральная шахта», «Лагерь». Ян понял, что находится в колонии Дальнего. Он направился в лагерь. По пути ему встречались заключенные, они были облачены в такие же тюремные робы как и он. Охраны нигде не было. Мощеная дорожка вела Яна вдоль узкой реки. На берегу сидели несколько рыбаков с сухими ветками в руках, которые проводили его пустыми взглядами. Ян ускорил шаг. Преодолев крутой поворот дороги, Ян наткнулся ещё один мостик, перед которым стояли двое. У этих заключенных на робах были кожаные пояса, а их головы покрывали шерстяные шапки. Все трое выглядели изможденными. Ян заметил короткие дубины, притороченные к поясу каждого, и у него похолодело внутри. — Погоди, браток. Ты в лагерь идёшь? — спросил незнакомец со шрамом через глаз, вполне дружелюбным голосом. — Ну да, — ответил Ян, убирая руки в карманы. — Эй, чего у тебя там? — спросил второй. Его шапка была сильно запачкана. — Где? — спросил Ян, растеряв мысли от волнения. — А вот, прямо здесь, — Грязная шапка подошёл к Яну, указывая на его карман. Когда Ян опустил голову, чтобы посмотреть, незнакомец размашисто ударил его в висок кулаком. Ян мгновенно перешел в состояние Восприятия и не мог выйти из него. Он видел, как его избивали, но не мог защищаться, лежа в грязи без сознания. Внезапно, на поле боя появилась фигура состоящая целиком из белого света. Привычные красно-синие свечения грабителей внезапно угасли. Все трое были мертвы. Сознание вернулось к Яну. Он дотронулся до гудящего виска и медленно встал. Вокруг него лежали трое незнакомцев. На их лицах застыл ужас, но тела были нетронутыми. Словно они просто упали замертво. По ту сторону реки, Ян увидел знакомую фигуру старца. Он должен догнать его. Ян добрался до лагеря. Его одежда была вымазана грязью и воняла. Обувь на ногах отяжелела. Деревянный забор заслонял собой поселение из двухэтажных деревянных бараков. Унылые взгляды встречали его, а злые и алчные провожали. Справа стояла лавка, хозяин натирая рыбу на витрине тряпкой. Слева продавали оружие, одежду и инструменты: дубины, ножи, топоры. Некоторые люди выделялись из массы, н них были кожаные куртки и даже пистолеты и ружья. Наслышанный о жизни тюремного общества и зная, как обычно обходятся с новичками, заметив несколько подозрительных взглядов в свою сторону, Ян поспешил скрыться из виду — сначала просто ускорил шаг, но обнаружив, что его преследуют трое здоровенных зеков, нырнул в подворотню. Тупик. Он сам себя загнал в угол. Шлепающие по грязи шаги уже приближались. — Эй, петушок! — послышался из-за угла хриплый прокуренный голос, в котором от человека мало что осталось. Пытаясь нащупать палку, бутылку или камень, в полумраке Ян разглядел очертания двери, повернул ручку и вошел внутрь. — Ну ты и болван, — сказал кто-то резко, и в этот же миг Яна ударили по лбу чем-то твердым. Дверь за спиной захлопнулась, и стало совсем темно. Яна ударили еще раз. — Эй! Хватит?! — Теперь Ян не мог нащупать дверь, через которую вошёл. — Болван ты, говорю: мечтает о её волосах и нежной коже. Её спасать надо! — Да кто ты такой?! Откуда ты… — Ян не успел договорить, отхватив по лбу еще раз. — Отвали! Хватит! — Защищайся, чего руками машешь в пустую? — голос принадлежал человеку немолодому. Ян начал догадываться, с кем имеет дело. Удары хлестали его по лицу, и вязкая жидкость обволакивала глаза. Ян инстинктивно сжался в позе эмбриона и прикрыл голову руками. Внезапно его сознание ослепило Восприятие. Яркий сгусток чистого света стоял перед Яном и, подобно солнцу, выбрасывал белые вспышки со своей поверхности. Ян инстинктивно уклонился от очередного удара, и бросил в ответ свой. Свет исчез. Потеряв обидчика из поля Восприятия, Ян снова использовал глаза. В помещении стало светло. Тот самый старик сидел на столе, в нескольких шагах впереди. Веки нависали над его глазами, но не могли скрыть их надменного ехидства. Кровь кипела. Внутренности Яна требовали мести, он рванулся вперед, но оступился и упал в аккурат к ногам старца. Когда он поднял голову, на столе уже никого не было, обидчик стоял позади, у противоположной стены. — Не трать силы впустую. Как ты собираешься её вызволять, если кланяешься в ноги каждому, кто лупит тебя по лбу? — Ян скорее подсознательно оценил старика. Его одежда, прическа, обувь, все выглядело идеальным, совсем новеньким и даже не запыленным. Словно перед Яном было нечто вроде картинки или голограммы иссушенного годами узкоглазого мужчины. Ян снова постарался взять себя в руки. Рассеченная бровь и локти саднили, но кровь остановилась. Бросив беглый взгляд на помещение, пытаясь найти выход, Ян отметил, что оно похоже на склад: не было ни окон, ни дверей (даже той, через которую вошёл Ян), одна маломощная лампочка освещала разбросанные кругом метлы, стулья и ведра, несколько пыльных столов. — Ну и кто ты такой, и почему преследуешь меня? — поинтересовался Ян, едва сдерживая гнев. — Разве это важно? Важно то, что ты можешь уйти отсюда в любой момент, можешь вытащить свою подругу из ямы, в которую её бросили, но ты этого не делаешь, — старик стоял, небрежно облокотившись на стол пятой точкой, и скрестив руки на груди. Одет он был странно, но опрятно: бесформенный балахон, синяя капитанская фуражка и портянки вместо обуви на ногах. Густая пепельная борода опускалась ниже ключиц. Нечто необычное было в его внешности, но Ян не понимал, что именно. — В какую яму? Откуда ты знаешь? — Ян подался вперед. — Важно ли, что знаю я? Важно то, что знаешь ты. — Говори нормально! Я ничего не понимаю! Теперь старик замолчал, Яна трясло от злости, он не выдержал и набросился на него отчаянней прежнего. Старец был уже перед самым носом Яна, но удар пришелся по воздуху — стол оказался пуст. От резкого движения Ян выбил правый локоть из сустава и от боли пришел в ещё большую ярость. — Ты зол, тебе нужно спустить пар, — голос старика донесся из другого угла комнаты. Ян бросался на него и каждый раз промахивался, а когда оборачивался, потеряв врага из виду, получал шваброй, что была в руках старика, то по лбу, то по бедрам, то по животу. В какой-то момент боль взяла верх, и Ян почувствовал себя беспомощным. Он едва не заскулил, как побитый пес, и неосознанно пятился. — Наконец, теперь поговорим, — сказал старик и пригласил Яна присесть рядом, похлопав ладонью по столу. *** Ева пришла в сознание. Она не сразу поняла, что случилось, но начала припоминать. Я не могла потерять сознание, кто-то меня вырубил, но как? Девушка нащупала на себе те же тюремные лохмотья, в которых очнулась за решеткой. Вспомнила о Яне, который спас её, а теперь его, наверное, пытают. Глаза Яна, она запомнила их. Этот взгляд выражал любовь и заботу, но Еве показалось, что видит он не её, а кого-то другого — это было едва уловимое чувство. Куда Еву занесло на этот раз? Здесь было темно — нужен свет, но он отнимает много сил. Голод снова подступал, но пока не сильно. Ева решила поэкспериментировать с Воздействием и расширить зрачки. У нее получилось, но видеть лучше она не стала. Недавно она читала про эволюцию глаз хищников, в книге подробно описывали их строение. Самое время применить знания на практике, хотя вряд ли именно этому хотели научить её авторы. Да не может быть! У меня получилось?! Но, чтобы видеть, был необходим источник света, хоть и слабого. Сделать это оказалось проще, чем кошачьи глаза. Свет возник из ниоткуда, прямо перед Евой. — А-а-а! — вампирка повалилась на пол с резью в глазах и головной болью. Что-то пошло не так: свет был слишком ярким, а чувствительные глаза ослепли от вспышки, не успев приспособиться. Но Ева успела оглядеться. Это была самая настоящая темница. Здесь не было окон, и была дверь в половину человеческого роста. Попытавшись использовать Восприятие — сделать то, что должно было первым прийти ей в голову — Ева скрючилась от боли в животе и ногах — голод усиливался. Я здесь умру! Охватившая её паника нашла выход в попытках выбить дверь, которую она нашла на ощупь. Ева почувствовала, как удары оставляют вмятины в толстом металле, но ничего не выходило. — Э-эй! Кто-нибудь! — закричала Ева. Ответа не последовало. Ева кричала долго, отчаяние всё нарастало, но никто не отвечал. *** — Ну что, варю? — спросил сварной. — Да, и забудь, где находится это место, — сказал человек в серой военной форме Общины, а сам думал, как избавиться от тела сварщика после работы. «Свидетелей устранить», — приказ был четким. Рабочий приступил к тщательному наложению швов на большую металлическую заглушку для подземного тоннеля. Где-то в глубине, за несколькими дверями-люками, в небольшой камере кричала ослепшая вампирка, которая становилась голоднее и слабее. *** Артис был почти уничтожен. Вампиры, на глазах Оскара, превращались в жутких голодных тварей или погибали. Невозможно было предугадать, какой облик примет тварь, но все как одна были чрезвычайно опасны: когтистые лапы, острые зубы, щупальца, клешни были не самыми опасными апгрейдами. Верховные вампиры давно не вступали в битву с противником, а молодые лишь видели такое в кино. Одно дело, овладеть техниками подчинения энергии в мирное время, и совсем другое — применять их в реальной битве. Здесь нужна дисциплина война, боевой автоматизм, и заготовки из отработанных приёмов. Я говорил, Адриана. Мы стали уязвимы. Будь ты проклята… Оскар понимал, что мир вампиров не сохранить, давно смирился с этим, но пытался спасти свой род. Он отправил Стражей, чтобы они разыскали Еву и привели её живой. Высший надеялся выяснить причину бедствия с помощью девушки. Оставшись в Артисе, Оскар прятал сородичей в безопасном месте. Кучку уцелевших он собрал в храме для поклонения Перворожденному — легендарному вампиру, который, по преданию, существует и существовал еще до возникновения Акрии, и именно он принес в неё жизнь, создав сначала людей, для еды, а затем вампиров — свою семью. Куда исчез Перворожденный никому не известно, но многие полагали, что по сей день именно он решает судьбу мира. Уцелевшие в неожиданно возникшем катаклизме, уничтожившем почти всех живущих в Артисе вампиров, принялись взывать о помощи к Перворожденному. Оскар понимал, что это не принесет никаких плодов, он никогда не верил в глупые предания. Единственным способом спасти уцелевших братьев и сестер было создание нового прохода в Родник, ведь до старого не добраться: его окружили сонмы голодных монстров. Для создания объемного телепорта нужна жизненная сила, но почти все смертные в Артисе уничтожены. Недолго колеблясь, Оскар запечатал храм, чтобы самому отправиться на поиски оставшихся запасов еды. Высший посвятил в свои планы верховных вампиров, теперь они несли ответственность за древний род. Оскар обернулся и взглянул на колонны храма. Он решил, что эта постройка не имеет никакой ценности, ведь он мог воздвигнуть с десяток таких за секунду. Усилием воли Высший заставил здание исчезнуть — стать невидимым для посторонних глаз. Верховный круг поредел. Артис утратил свой сказочный облик. Сначала завяли цветы, а вслед за ними деревья осыпали почерневшую листву. Зарядил дождь, который не прекращался слишком долго, и вот уже реки грязной воды стекали с холмов и собирались в оползни. В Артисе был лишь один единственный материк — райский простор, окруженный бесконечным океаном. В середине материка один за другим вздымались, освещаемые цепями красных молний, жуткие смерчи, которые стремились уничтожить саму земную твердь. Почва под ногами все чаще сотрясалась, и где-то вдали, в океане, зарождались цунами, способные задевать облака. Звери чувствовали надвигающийся ужас и словно сходили с ума: волки принялись грызть овец, львы гонялись за антилопами, а белый орлан прельстился мясом соседа-суслика. Баланс сложного мироустройства был нарушен. Но самое неприятное для Артиса случится позже, когда Оскар перенесёт братьев и сестер подальше отсюда. Мир просто исчезнет, кусочек за кусочком. А на его месте воцарится вечная тьма. Оскар продвигался вглубь материка среди развалин зданий, упавших деревьев и мертвых изуродованных тел. Поначалу отбиваться от надвигающихся с монструозной скоростью тварей, которые то выпрыгивали из-за темного угла, то набрасывались со спины, было не так сложно. Вампир такого возраста как Оскар, Высший, мог творить с энергией все, что было угодно его разуму. Оскар знал, что всегда был сильнее своей предшественницы Адрианы. Ведь сила вампира складывалась не только из возраста и умения грамотно тратить силы. Оскар часто размышлял на эту тему, проводил исследования и пришел к выводу, что энергия куда легче повинуется тем, кто не обделен фантазиейи абстрактным мышлением. Оскар, ещё будучи человеком, обладал незаурядными способностями, среди учеников Родника был лучшим в учебных дисциплинах. И теперь мог проецировать в физический мир все, что содержал в себе его разум. Тратить силы впустуюсейчас было непростительным легкомыслием, поэтому Высший использовал свои запасы экономно. Твари, что попадались на пути Оскара, умирали быстрой смертью, просто падая от разрыва внутренностей или лишившись жизненной силы. Такое Воздействие отнимало меньше сил, чем огненные смерчи, взрывы, кислотные дожди, молнии и прочее, но работало это лишь со слабыми соперниками. Оскар создал вокруг себя щит — просто сам воздух вокруг Оскара стал непроницаемым. Человеческие учены, наверняка, отдали бы все за формулу абсолютно прозрачного, газообразного и бесконечно твердого вещества; природе создать такое было не под силу. Атаки голодных тварей оставались тщетными. Высший почти добрался до скопления выживших людей, он чувствовал сильные эманации жизни. Они исходили от места, которое вот-вот разорвут в клочья смерчи. Там белела старая ратуша. Люди спряталась в каменной коробке. Что ж, они бы в любом случае погибли… Не дойдя немного до ратуши, Оскар почувствовал сильный удар в спину, его швырнуло вперед. Пролетев над широкой зловонной лужей, он повис в воздухе, остановив полет своего тела. Плавно опустившись на землю, Оскар рассмотрел нападающего, с этим существом мутация голодом поступила не так фатально, как с другими. Бывший вампир, которого Оскар знал, совершенно не изменился внешне. Помимо неутолимого голода, мутация наградила это существо не когтями и зубами, а усилила его Воздействие. Высокий, одетый в церемониальную черную накидку с опущенным капюшоном, которая была на нем во время провального посвящения Евы, вампир без труда нейтрализовал щит Оскара и ударил его в спину. Для того, чтобы срастить переломанные кости и регенерировать разорванные ткани, Оскару не потребовалось даже мысли, но это отнимало время. Тьма в самый разгар дня, неистовый рокот дрожащей земли и запах заполнявшей каждый уголок его дома смерти — наводили жути даже на бессмертного вампира, но не на существо в капюшоне. От него исходила лишь злоба и безумие зверя. У Оскара были приемы для битвы с сильным соперником. Высший послал в угасающий разум твари образ своего двойника. Пока до вампира-мутанта доходило, что это лишь иллюзия (а произошло это, по мнению Высшего, слишком быстро), Оскар переместился за спину существа и оторвал ему голову. Эта комбинация была любимой у Оскара, но далеко не единственной, лишь самой простой и экономичной. Изрыгая фонтаны крови и лимфу, сотрясаясь в конвульсиях, тело бессильно упало на землю. Надеюсь, таких больше не будет, — подумал Оскар, переступив через труп, и продолжил свой путь. Оскар со скрипом отворил массивные двери ратуши. Люди собрались в толпу и держали в руках факелы, вилы и мечи. Высший почувствовал изменения в смертных. Они обезумели не меньше, чем проклятые звери. — Не подходи, кровосос! — выкрикнул человек с мечом, что стоял ближе всех.