Поведение паломников было строго ритуализировано, от возведения шалашей до принятия пищи и накрывания стола; но весь ритуал был до того обыденным, незаметным и серым, что я не сразу почуял его обволакивающее присутствие. Каждый знал, что и как он должен делать, чтобы всем было хорошо, чтобы все получалось; каждый шаг был расписан в мелочах, и обыденность превращалась в церемонию. Ритуал въелся им в душу, пропитал плоть, растворился в крови… Даже ложки они брали одинаково – кончиками пальцев, а после происходило какое-то ловкое движение – и вот уже ложка зажата как положено. Как положено. И вежливый, обходительный Пупырь – он же явно бормотал нечто установленное, обязательное, ритуальное!.. Он делал это машинально; и мое первоначальное молчание выбило его из колеи почище удара дубиной. Он не знал, что делать! – и когда я случайно угадал положенный ответ, или почти угадал, Пупырь был счастлив. Что же я просипел тогда Пупырю? Что?! Беру на себя… Что я брал на себя? Господи – что?! Неужели последствия поступка… Какого? Того случайного толчка, которого я бы даже и не заметил, если бы Пупырь не остановился… ну, выругался бы в крайнем случае… А если бы заметил? Это что – поступок? …Прошу великодушно простить за Поступок… Это – Поступок?! Перекличка обедающих закончилась. – Да не сотворим мы ничего, колеблющего Переплет! – подвел итог усач в щегольской жилетке и первым принялся за еду. Я стоял в пяти шагах от них, и ни одна зараза не предложила мне присоединиться. По-моему, им это даже не пришло в голову. Как участникам ритуала королевского миропомазания не приходит в голову сплясать джигу перед троном. Они возгласили Фразу, и постороннему в ней не было места. Книга в ознакомительном фрагменте. Купить с доставкой недорого можно у партнера здесь