— Стас! Стас! — Витек дергал меня за рукав и орал в ухо. — Чё орешь? — вяло отмахнулся я. — Псих! Просыпайся, надо что-то решать, — голос Фюрера был встревожен. — Да, просыпайся ты, хорошо дрыхнуть! — Что уже приехали? — сонно пробормотал я, принимая вертикальное положение. В голове басовито гремел набат, казалось, что еще немного и голова треснет. — Фюрер, есть анальгин? — На, — Витек протянул мне раскрытую ладонь, на которой лежало несколько таблеток. — Машина опять сломалась, я её починить не смог. И так пробовал и эдак, без вариантов, «шишига» умерла. Топливные брикеты закончились, сейчас последний догорит, кунг остынет, и мы здесь вымерзнем как мамонты. — Чего?! Сколько времени прошло? — Часов пять — шесть, плюс — минус пару часов. Короче, сейчас вечер. — А мы где? — удивился я, глядя в замутненное стекло маленького окошка. — Я машину загнал в лесопосадку. Тут тебя не найдут, я сейчас выдвинусь пешком в располагу, там возьму вторую машину и вернусь за тобой. Лады? — Лады. — Псих, ты только не умирай, договорились? — Договорились, — ответил я, и снова завалился спать. Дрых крепко, как говорится в народе, без задних ног. Сон — лучше лекарств от всех болезней, включая легкие контузии, насморк и триппер, хотя нет, триппер сном не лечиться… Проснулся от того, что кто скребся снаружи о борт кунга. Сполз на пол, подтянул к себе стоящий у полки автомат и приготовился к бою. Проверил БэКа: к автомату пристегнут магазин и еще три в запасе. «Глок» с двумя магазинами. Минут на пять активного боя, а может и того меньше. Мыслей о сдаче в плен не было и в помине. — Псих! Псих, свои, не стреляй! — раздался опасливый окрик снаружи. — Заходи, не бойся, стрелять не буду, — искренне обрадовался я, тому что снаружи свои. — Стасик, Стасик! — растолкав всех, первой в кунг забралась Вера. — Что с тобой? Где болит? — она подскочила ко мне и принялась ощупывать, трогать и целовать в лицо. — Стоп! Стоп! — вяло попытался отбиться от её заботы, но куда там. — Заботливая баба, как танк, хрен остановишь! — Вера, а ну перестань! Нельзя так, при подчиненных! — Извини, извини, — тут же поправилась девушка, и перешла на полуофициальный тон: — Товарищ капитан, где болит? — Все нормально, нигде не болит. Отоспался, вроде попустило! — Точно?! — строгим голосом спросила медичка. — Да, — твердо ответил я. — Все равно, пару уколов, я вам все равно поставлю. Перевернитесь на живот. Не став спорить, я оголили часть задницы, и терпеливо перенес серию уколов. К слову, Вера сделала уколы настолько легко и профессионально, что было совсем не больно. «Шишигу» зацепили «КамАЗом» на трос и потащили в расположение нашего отряда. Я с Верой остался в кунге «шестьдесят шестого». Я лежал на полке, уложив свою голову на колени к Вере, она гладила мою лысую, изувеченную шрамами голову и шептала всякие мимишности и ласковости, я млел и кайфовал. Со мной так никогда и никто не разговаривал и не общался. Маму, я свою, живой не застал, она умерла, когда рожала меня. Батя, то ли из-за своей врожденной суровости, то ли из-за того, что винил меня в смерти своей жены, никогда не был со мной особо ласков. Алие и все кто были до неё, воспринимали меня как сурового и жесткого альфа-самца. Так я и уснул, лежа головой, на коленях у Веры. Проснулся когда «шишигу» притащили назад в Батальное. Чувствовал себя отлично. Выспался, отдохнул, теперь можно опять переть на амбразуры и ДОТы! База отряда выглядела пустынной и заброшенной. Всех, способных держать в руках оружие, Велехов забрал с собой. В расположении остались лишь два десятка легкораненых, трое медиков, которые их обслуживали, с полсотни разномастного гражданского люда, разного пола и возраста, и шестнадцать бойцов из отряда эМЧээСовского майора Клинова. Бойцы несли охранение, выставляли пикеты и дозоры. Командовал ими старший сержант Копылов, дядька уже в годах, опытный и бывалый. Пьющий, правда, но у каждого есть свои недостатки. Отряд Лехи-Ленура, отбыл вместе с Велеховым, они должны были помочь с переправой техники через Сиваш, а потом вернуться обратно. Завтра утром начнется штурм украинских позиций, возле города Джанкой. Вначале ударит артиллерия и РСЗО, потом на штурм пойдут три наших батальона при скудной поддержке трофейной бронетехники. Одновременно с этим, ударят с запада севастопольские морпехи. Сил у укропов больше, чем у нас, но на нашей стороне моральный дух и злоба, загнанного в угол зверя. Нам отступать некуда, за спиной море. Поэтому только вперед, только в атаку, вцепиться в горло к тварям, пришедшим в наш и дом и рвать чужую плоть, пока гадина не сдохнет! — И, это, пока не забыл, — обдав меня перегаром, добавил к своему рассказу Копылов. — Велехов приказал тебе, как вернуться бойцы Ленура, организовать активную оборону. Надо выслать пару — тройку мобильных групп, чтобы кошмарить тылы укропов. — Все? — Нет. Пару часов назад на связь вышла Керчь, кто-то раздолбал их колонну, направляющуюся к нам. Приказали: выдвинуться навстречу, осмотреть место боестолкновения и организовать преследование диверсантов, устроивших засаду. — Серьезно? — Ага. — Шли бы они? Кем мне организовать преследование? Нет никого, так, что забьем на их приказы. А много-то, человек, побили? Раненых эвакуировали? — Нет никаких раненых, все «двухсотые». БТР, «Тигр» и «Покемон», с ними восемнадцать бойцов — все в минус. — Не понял? — удивился я. — Все «двухсотыне», и никто не выжил? — Точно. У колонны, в хвосте плелась еще одна «тачанка», когда она добралась до места засады, то все были уже мертвы. — Охренеть, — искренне удивился я. И как так могло случиться? Когда я убегал прочь от места засады, то там как минимум, был цел и здоров весь десант «Покемона», и частично цел и здоров десант БТРа. Какие на фиг восемнадцать «двухсотых»? Откуда? Сами, что ли добили всех своих?! — Странно, — вслух размышлял я. — Почему экипаж выжившей «тачанки» сам не организовал погоню, ну, или на худой конец, к нам, сразу же не метнулись за подмогой? Зачем они вернулись в Керчь и уже оттуда приказы свои рассылают нам? — Не знаю, — равнодушно пожал плечами старший сержант. — Мне по фиг, я тебе передал, а ты уж сам думай, чего там, да, как. Только, думаю, что лучше бы сгонять к месту засады. Трофеи собрать, убитых похоронить, БТР, опять же там лежит. Краном его поднимем, поставим в кузов к самосвалу и будет тебе передвижная огневая точка. — Хорошо, я подумаю об этом. Где колонну задавили? — я подвинул к Копылову карту. — Не знаю. Где-то на «нижней» дороге, ближе к нам. — Ладно, разберемся, — махнул я рукой. — Вот времена настали, два десятка людей уничтожили, и всем пофигу! — притворно удивился я. — Известно хоть, кто под раздачу попал? — Вроде, пацаны из ФСИН. — А чего они к нам катили? На усиление? — Не знаю. — Ладно, ты чего делать будешь? — Бухать, — честно признался старший сержант. — Рак у меня. Доктора давали полгода жизни. Я уже лишних три месяца прожил. Так, что могу гулять! — Копылов, ты бы лучше вместо того, чтобы бухать обвязался бы тротилом, да подорвался на укропском блоке, — жестоко пошутил я. — Иди на х. й, Псих! Сам дурак и шутки у тебя дурацкие! Я со своими «рэксами» в Приморский перемещусь. Если, что, ищи нас там, ну, и на связь выходи, вот таблица, — Копылов пододвинул ко мне листок исписанный цифрами радиокоординат. Пожал сержанту руку на прощание и пожелал удачи. Когда Копылов со своими бойцами укатил на двух «КамАЗах», я наведался в госпиталь, чтобы озаботиться состоянием здоровья находящихся там воинов. Тут меня ожидал приятный сюрприз, очередной «рояль в кустах» — в госпитале помимо остальных раненых лежали: Чебуратор, башкир Асат и двое вектровцев Киря и Тоха. Лопоухий гранатометчик попал под близкий разрыв ВОГа и «стекляшками» ему посекло ногу. По-сути ранение было плевое, но какое-то время боец из него был никакущий, все-таки атакующий бой требует постоянного перемещения и движения, а с одной исковерканной ногой много не набегаешься. Снайпер Асат, подхватил воспаление легкий, температуру сбили, но надо было время, чтобы отлежаться и восстановить силы. Киря и Антоха, самым банальнейшим образом траванулись паленой водкой. Их прокапали и теперь можно гонять горе — алкашей в хвост и в гриву! Чем, я, собственно говоря, и собирался заняться. Фюрер подтянул «сявок» из своей банды и уже к вечеру в нашем распоряжении было несколько единиц тяжелой техники, которую отправили за расстрелянным БТРом и сбором трофеев. Ночью начался штурм Джанкоя… Шкет и Кожанов под прикрытием Молдаванина и Винегрета проникли в самое укропское нутро, углубились, так сказать, дальше некуда…ну, вы понимаете! И, уже, к ночи, выдали добрую порцию жирных целей, среди которых были не только координаты складов с боеприпасами и горючкой, но и расположение штабов нескольких частей и бригад. Перед тем как отправить Шкета и Кожанова в тыл к врагу, Велехов разыграл настоящее представление: на площади перед сельсоветом, собрали гражданский, и перед ними сожгли пачки с долларами, которые захватили в инкассаторском броневике, тех, кто в нем ехал, тут же расстреляли, обвинив их в трусости и предательстве. Оставшиеся в наличности рубли раздали гражданским; евро и гривны, припрятали, они были необходимы, чтобы дать взятку СБУшникам, которые отвечали за проводку Молдаванина через линию фронта. Штурм Джанкоя начался с мощного артобстрела. РСЗО долбили всю ночь, выпустив почти весь боекомплект. Вблизи Джанкоя царил огненный ад. Наши «Грады» совершив марш-бросок по Арабатской стрелке, заняли позиции и как только от Шкета и Кожанова пошла информация по целям тут же ударили из всех стволов. Огненный налет продолжался до самого утра, опустошили все запасы ракет. Через Сиваш переправили без малого тысячу бойцов, два десятка единиц бронетехники: танки, БТРы, БМП и БРДМы, ну и гаубицы, само собой. Переправившись три батальона тут же перешли в наступление, с наскоку захватив пригороды Джанкоя. Хотя какие там, в жопу пригороды, деревня деревней, обошли городишко с двух сторон, зажав укропов в районе ЖэДэ воказала. На путях стояли несколько составов с артиллерийскими снарядами, минометными минами и ракетами для систем залпового огня, ну еще и цистерны с ГСМ, до кучи. Сейчас все это горело и взрывалось, разнося смерть и огонь на десятки километров вокруг. Батальон Бутенко остался в Джанкое, сдерживать укропов, а Пирогин, Клинов и Ахметов повели свои подразделения дальше, на штурм Красноперекопска. Их цель — выйти к Перекопу и закупорить горловину Крымского полуострова. Боестолкновения шли непрерывной чередой, наши отряды теснили их к Перекопу, с запада нас поддерживали севастопольские морпехи, которые выбили бандерлогов и укропов с их позиций и теснили их на север. Пленных не брали, всех кто пытался сдаться в плен, расстреливали на месте, и дело было не в кровожадности наших штурмовиков, а в банальном прагматизме, просто не было лишних бойцов, чтобы охранять пленных, у нас не было даже тыла, куда можно было отправить пленных, вот и приходилось их расстреливать.