К утру в Батальное прибыли шесть бортовых «КамАЗов» и «Уралов», это прибыл отряд Лехи-Ленура. Вернее, мой отряд! Всего сто два бойца. Недолго думая, я разделили их на две части. В первом подразделении были самые опытные бойцы — тридцать три воина, у них за плечами, боевой опыт и кое-какая подготовка, их тут же разделили на рейдовые группы и заслали в тыл к укропам, чтобы быстрыми наскоками и атаками, кошмарить вражеские позиции. С остальными, надо было проводить постоянные тренировки и занятия, ибо боец без подготовки, это живой труп, которого «вынесут» при первом же боестолкновении. В качестве, тренеров и инструкторов, должны были выступить Чебуратор, Асат и я. Но, не сложилось… Через пару дней, сразу, как только на задание было отправлено несколько рейдовых групп, на связь вышел радист из группы сержанта Копылова и сообщил, что мимо них прокатили три навороченных «джипа» с конкретно упакованными «дядями» с депутатскими корочками. В одной машине — депутат и какой-то ментовский чин в генеральских погонах, в двух других машинах охрана в пиджачных костюмах. В костюмах, Карл! На вопрос, зачем их пропустили, я был послан в известном направлении. Ну, вот, как с такими людьми воевать, когда они тебя посылают налево и направо, совершенно не зная такого понятия, как субординация? Озаботил троих бойцов, находящихся вблизи штаба, чтобы они взяли под прицел пулеметов «крутые джипы», которые должны прикатить в самом скором времени. Пока в гости никто не пожаловал, я выслушал отчеты Фюрера и деда Васи. Первый был моим «замком» по материально-технической части, второй начальником продсклада. Если Фюрера я сам назначил ответственным за технику, то должность главного за жратву, дедок оккупировал сам, и должен признать, старик проявил себя с самой лучшей стороны. Те два «делка», которых взяли вместе с Молдаванином и Винегретом, оказались владельцами рыбоперерабатывающего завода, мало того, что они выгребли все финансы, не заплатив своим работягам за последние месяцы, так они еще и продукцию своего предприятия — сорок тонн рыбных консерв, заныкали до лучших времен. А то, что вокруг были тысячи голодных людей, их особо не волновало. В процессе допроса с пристрастием, место хранения консерв выявили, продукцию вывезли и раздали гражданским. Малую часть — сотню ящиков, дедок привез сюда. Рыбные консервы, пресные лепешки и то, что уже выросло на огородах — составляло основную часть нашего рациона. Были еще НАТОвские сухпайки, но их даже собаки не жрали, так они валялись никому не нужной грудой, заначенной на чёрный день. Как только начались активные боевые действия, сразу потянулись машины полные раненых и убитых. Они прибывали к нам, здесь раненых сортировали: «тяжелых» и «средних» отправляли в Керчь. Организовали пару команд, которые отправили за «добровольцами». Тут такое дело получалось, вроде, как защита Родины от врага и агрессора, дело святое и праведное, и каждый, уважающий себя мужчина должен взять в руки оружие, встав на защиту Отчизны… НО! Но, это все пафосная чушь, хорошая только на агитационных плакатах и в эфире патриотических шоу на центральных телеканалах. В жизни редко кто хочет добровольно умирать за Родину, Отчизну и прочие идеалы. В реальной жизни, люди, вообще, редко хотят, не то, что умирать, а просто покидать свою «зону комфорта». Это, я все к тому, что добровольно воевать желающих уже не наблюдалась, все кто хотел уже были на Перекопе, штурмуя укропские позиции, вышибая врага из Крыма. Поэтому, теперь «добровольцев», приходилось затаскивать в ряды защитников Родины насильно, отлавливая их везде, где только возможно. Причем, такое было всегда, ничего не ново под этим Солнцем. Помимо череды раненых и «двухсотых», от Велехова к нам прибыло еще и несколько машин набитых трофейным оружием болгарского производства. Новенькие клоны Калашникова, рассчитанные под НАТОвские калибры: автоматы AR-M1F, AR-SF, AR-M7, пулеметы LMG-F, MG-1M и MG-U, ручные гранатометы Арсенал MSGL и «Лавина», аналог нашего АГСа — AGL-30М, и клон культового РПГ- 7 — ATGL–L. Все оружие было упаковано в деревянные ящики, которые, видимо, так никто ни разу не открывал, с момента их отправки из города Казынлык. Боеприпасов и оружия хватало с избытком, а вот амуниции, обмундирования и даже элементарных ремней катастрофически не хватало, чего уж говорить об обуви, разгрузках и бронежилетах. Бойцы выдвигались на патрулирования, неся запасные магазины в самодельных сумках, детских школьных рюкзаках и полиэтиленовых пакетах. Сюрреалистическая картина! Бои на севере Крыма шли без остановки, мы постепенно оказывались в глубоком тылу, нас уже не обстреливала вражеская артиллерия и даже бармалеи перестали показываться на своих легких «тачанках». Еще пара дней в таком темпе и батальоны под командованием Велехова, совместно с севастопольскими морячками, затянут удавку на горловине крымского котла. К штабу прикатили три черных, явно бронированных внедорожника «Мерседес». У всех трех машин, на крышах мигалки. Прикольно? Как они, интересно, аж, из Симферополя к нам добрались? Вот так, под рев сирен и гудки спецсигналов? — Кто старший? — барственным голосом выкрикнул толстяк, выбравшийся из первого внедорожника. — Где, бля, этот раздолбай? Из двух, черных близнецов, бронированных «мерсов» выбралась охрана — шестеро бугаев, облаченных в одинаковые темно-серые костюмы, глаза прикрыты черными очками, вооружены пистолетами. — А вы, собственно говоря, кто такой? — неожиданно, учтивым голосом, поинтересовался Сидоров. — Конь в пальто! Командира своего позови! Быстро!!! — гаркнул жирдяй. — Представить-то вас как? — не унимался Фюрер. — Зови его сюда!!! Быстро!!! Мы сами представимся!!! — к жердяю присоединился еще один кадр. — Надо срочно убирать вашу шайку — лейку отсюда!! Поразводилось мудаков на белом свете! Высокий, статный, на голове пышная седая грива, на плечах погоны с генеральскими звездами. Красавец! — Мы принимаем, командование вашим подразделением на себя. Вашего командира и всех офицеров необходимо задержать и арестовать! — противным, скрипучим голосом известил всех толстяк. — Срочно сдайте оружие! — Арестуйте их, — кивнув на меня, своим охранникам, повелительно приказал генерал. — Я принимаю командование на себя! — Заткнулись, оба!! — осадил я высокопоставленных гостей. — Кто такие?! — Что?! — взревел пожарной сиреной «генерал». — Да, как ты смеешь, тварь? Я тебя в СИЗО сгною!!! Генерал направился ко мне быстрым шагом, видимо намереваясь прямо сейчас схватить за шиворот и отправить в следственный изолятор. Трое охранников дернулись, и опасливо косясь по сторонам, двинули следом. — Стоять!!! — крикнул я, вскидывая «укорот». — Еще шаг и пизда тебе мудак хуев! Только сейчас в голове у генерала что-то щелкнуло, и он заметил пламегасители трех пулеметов, направленных на их дружную компашку. — Вы мне за это еще ответите! — жирдяй, видимо сообразил, что им здесь не рады и, грозя кулаком, запрыгнул обратно в «мерина». Генерал злобно зыркая по сторонам, начал пятиться назад, но потом достал из кармана «яблочный» смартфон и, включив камеру, принялся демонстративно снимать меня и моих бойцов, при этом он не забывал задом отступать к машинам. В другой раз, я бы отпустил этих «хозяев жизни» с миром, но это тогда, а сейчас… — Стоять! Еще шаг и открываем огонь из пулеметов! — крикнул я генералу. — ЧТО?! — презрительно скривился седой в погонах. — Ты хоть понимаешь, кому это говоришь! В голосе высокопоставленного визитера царил металл и повелительные нотки, но в глазах поселился испуг и растерянность. — Стоять!!! — крикнул я, когда генерал, неожиданно шустро запрыгнул на переднее сидение «мерса». — Огонь по колесам!! Пулеметы рявкнули короткими очередями, и передние колеса из спецрезины на двух машинах, превратились в рваные лохмотья. Машины, было, дернулись укатить прочь на порванной резине, но я демонстративно вскинул на плечо трубу РПГ-7, намекая, что живыми им не уйти. — Все на выход!!! Считаю до трех, кто не покинет салон машины, сам виноват, сожгу на хрен!!! — Стой! Стой! Ты чего творишь? — выскочивший из машины жирдяй, опасливо косясь на гранатомет, засеменил ко мне навстречу. — Сейчас все порешаем! Толстяк на бегу достал из кармана телефон, но тут же спрятал его обратно, видимо вспомнил, что мобильная связь пропала пару в первые часы начала Войны. Остальные визитеры, нехотя полезли наружу, затравленно косясь на стволы пулеметов. — Разоружить и связать, — приказал я своим бойцам. — Генерала и толстяка в одиночки, охране заткнуть рты и хорошенько их спеленайте. Охрана подчинилась молча, мужики в костюмах сами сдали оружие, выложив его на капоты машин и дали себя связать. А вот жирдяй и генерал пытались быковать и сопротивляться, за, что тут же получили по телесам прикладами автоматов. Поручив допрос пленных Сидорову, Антону и Кире, сам засел в штабе, чтобы переговорить с Велеховым. Полковник никак не отреагировал на мой рапорт, приказав, не маяться дурью и если я хочу кого-то там повесить или расстрелять, то могу делать, что хочу. Тут же Велехов озадачил меня проводкой полка мотопехоты, который перекидывают с материка к нам. Оказалось, что командование ЮВО так возбудилось нашим успехам по деблокированию Крымского полуострова, что решило выделить целый полк из своего резерва. Вот это я понимаю, новость!! Это вам не хухры-мухры!!! Не полный полк мотострелков своим ходом на БМП, БТРах и автомобилях, прошел через наши позиции к утру следующего дня. В сопровождение я выделил десяток легковых машин, оборудованных радиостанциями и пулеметами — как раз то, что надо для передовой разведки. Мотострелки наших окрестностей не знали, поэтому командовавший пехотой майор, с уставшим, серым от пыли лицом, очень обрадовался такому подарку. Мы с ним быстренько поговорили, я отдал карту с нанесенными метками вражеских позиций и рассказал, как тут у нас воюют и что из себя представляет противник, договорились о постоянных сеансах связи и помощи в случае необходимости. Вместе с мотострелками прибыл и полевой госпиталь, его разместили на наших позициях. Ближе к боевым действиям, ставить его было нельзя, так как тачанки бармалеев вполне могли устроить там кровавую баню, а сил и средств для полноценной защиты не было. После прохода мотострелков у нас прибыло бронетехники — два БТР-80 и один БМП-3, заглохли и дальше двигаться своим ходом не могли. Решили их отремонтировать здесь, а уже потом отправить вдогонку за своими собратьями. Прибытие кадровой части с материка придавало сил и уверенности. Честно говоря, до этого момента у меня было четкое осознание, что отчизне сейчас не до нас, и нам надо сражаться до конца, чтобы продать свои жизни по дороже, захватив как можно больше врагов с собой. А сейчас появилась надежда, что мы не просто отгоним врага подальше, но со временем перейдем в наступление и еще водрузим российский триколор над развалинами Капитолия, ну, или другой, какой столицы! Село Ботальное теперь напоминало бурлящий котел. С запада и севера, со стороны ближайших и не очень населенных пунктов повалили толпы беженцев, все стремились попасть в Керчь, чтобы переправится на материковую часть России. Кто-то оставался у нас на час — два, чтобы передохнуть, а кто-то задерживался и дольше. О задержанных «крупных шишках» я вспомнил только через два дня и то только из-за того, что Сидоров, в категорической форме принялся требовать от меня «решить их вопрос», кормить он не собирался и боялся, что они умрут от голода. Сдавшись под напором друга, я все-таки согласился встретиться с пленниками, тем более, что те с первых минут задержания требовали чтобы я к ним пришел, потом, правда, требования перешли в просьбы. Что с ними делать я не знал, просто так отпустить, значит нажить себе серьезных врагов в дальнейшем, а просто так расстрелять нельзя, слишком много посторонних людей их видело, сразу же начнутся лишние вопросы. Блин, надо было их не задерживать. В ходе допроса мало что удалось выяснить, во-первых, провести нормальный допрос не так и то просто, тут нужен опыт, знание психологии и смекалка. Ну, и, во-вторых, никто особо и не стремился их допрашивать, так как никакой ценной информации жирдяй и генерал не могли дать априори. Понятно, что действовали они в интересах третьих лиц, тех самых, что решили «сдать» полуостров с потрохами, и тем самым выторговать себе условия получше при сдаче врагу. Гребанные коллаборационисты! Вначале посетил задержанных охранников, тут же приказал накормить их трофейными сухпайками. Поговорил немного со старшим охранников. Звание у него было майор ФСО. Держался он спокойно, понимая, что качать права в условиях боевых действий глупо, захотим, упакуем их всех в одну машину, да подорвем на фугасе, а потом скажем, что это сработала вражеская ДРГ. Майор на все вопросы отвечал скупо, совершенно не идя на контакт и не откровенничая. Его можно понять, он жучара битый и опытный, никто не наговаривает себе на срок больше чем сам допрашиваемый. Такая тактика — самая правильная при допросе: спрашиваю — отвечаешь, не спрашивают — молчишь, как рыба об лед. — Ладно, мужики, я вашу позицию понял, — обратился я ко всем сотрудникам ФСО, что были в комнате. — Вас понять можно, работа у вас такая тварей и сволочей защищать. У вас присяга, все дела! Уважаю! Это нам, сирым и убогим, надо укропов и бармалеев подальше отбросить, чтобы дать бабам с детишками возможность эвакуироваться на материк, вам то, конечно, этого не понять, у вас свои цели и задачи. Был у меня друган, Пашка Сахаров, позывной Сникерс, так он, в танке сгорел. У него «гусля» слетела и танк встал, а боекомплект еще полнехонький и целей вокруг навалом, я ему приказываю: танк брось и тикай оттуда, а он, в ответ меня на фиг послал и попрощался. БэКа весь добил, но уйти не успел, танк подожгли, так он в нем и сгорел, вместе с ним еще мужик в годах был, не помню, как его звали, он из пленных хохлов был, так он тоже тан не бросил, бился до последнего. Вот! Ну, ладно, они это они, а вы это вы. У каждого своя цель, задача и присяга в жизни, кому-то умирать, а кому-то жирдяев и толстосумов охранять. Майор на мою проникновенную речь никак не отреагировал, лишь больше насупился и сильнее сжал челюсти. Я не удивлен, в такой должности и на его месте службе, происходят необратимые изменения психики, мир видеться в совершенно других тонах, иначе нельзя. Либо человек изменяется под обстоятельства, либо он ищет другое место службы. Моя речь предназначалась для других, тех, что были помоложе и стояли сейчас за спиной у майора. — Чего вы тут нас стыдите? — не выдержал молодой мужчина, лет двадцати пяти. — Думаете, нам нравиться этих мудаков охранять? Где поставили, там лямку и тянем. Моя бы воля, прям сейчас бы пошел в окопы. — Кузнецов! — выкрикнул майор. — А, ну, заткнись! — Слушаюсь, — презрительно скривившись, отозвался молодой. — Кляп, мешок, вывести вон, — приказал я караулу, ткнув пальцем в майора. Как только майора вывели из сарая, оборудованного под тюремную камеру, я вновь обратился к оставшимся ФэСэОшникам. — Мужики, сегодня вечером уходит «броня» к Перекопу, можете отправиться с ней. Оружие и кое-какую обмундировку вам на месте подыщут. Найдете там Семена Кожанова или полковника Велехова, скажете, что от Крылова, он вас пристроит к делу. — А кто не захочет ехать на Перекоп, что с ними будет? — тяжело глядя на меня, спросил невысокий крепыш, с на лысо бритой башкой. — Расстреляете? — Да, — честно ответил я. — Во-первых, вы охраняли, а значит, действовали заодно с двумя уродами, которые планировали обманным путем захватить командование в воинском подразделении и тем самым ослабить обороноспособность наших позиций, а во-вторых, у меня нет ни ресурсов, не возможностей вас охранять. Пацана видели, который вас по ночам сторожит. Так он уже два раза убегал к линии фронта, а кроме него мне некого поставить на пост. Так, что сами делайте выводы. — Я согласен, — тут же отозвался Кузнецов. — И, я! — И, я! Ехать в зону боевых действий вызвались все пятеро ФэСэОшников. Ну, еще бы, когда ставишь людей перед таким выбором, то заранее известно, куда качнется чаша весов. Правда, им ничего не мешает, дать деру по дороге, но это уже будет на их совести и на совести сопровождающих бойцов охраны. Потом заглянул в камеру где содержался толстяк. Судя по документам, жирдяй оказался депутатом Верховного совета республики Крым от партии Великая Русь. Увидев меня, депутат принялся кричать и требовать, чтобы его отпустили. Он сыпал какими-то именами, должностями и званиями. Перечислял кары, которые ливнем прольются на мою голову, в случае неповиновения. Я лишь смотрел на него и грустно молчал. Все-таки как бывает, предсказуем человек, вокруг происходит страшное горе, возможно, мир уже никогда не вернется в прежние реалии и совсем скоро человечество погибнет в пепле ядерной войны, а тот жирный червяк пугает меня должностями и званиями. При этом, он валяется на заплеванном полу, в луже собственного дерьма, а я стою перед ним с автоматом за плечом и могу с легкостью его лишить жизни, но, кажется, этого даже не понимает, он по прежнему считает себя повелителем мира и хозяином жизни, а я никто другой, как его слуга. Видимо, депутатские «корочки» и привычный статус, настолько въелся в его сущность, что полностью изменил сознание, затуманил мозг и деформировал прогнившее насквозь нутро. После обвинений и угроз, видя, что я никак на них не реагирую, депутат принялся осыпать меня «златом». Тут же были обещаны всякие преференции: повышение по должности, крупная сумма денег, «решение любого вопроса» и статус помощника депутата. Нет, право слово, конченый дебил, по другому не скажешь! Это подобие человека вызывало только презрение и брезгливость. Я хотел было пнуть его несколько раз, но потом передумал. Так, не проронив ни слова, вышел из камеры и заглянул в помещение, где содержался генерал.