Впрочем, пока никаких приказов на отвод войск Министерство обороны Румынии своим войскам не отдавало. Хотя это объяснялось не какой-то там уверенностью в своих силах или впрямую военной помощью других стран НАТО, а скорее воцарившейся неразберихой. Тем более что непосредственно отвечавший за военную операцию против ПМР заместитель Министерства обороны Румынии генерал-локотент М. Баничну погиб вместе с «сопровождающими его лицами» в аэропорту Бухареста. VIP-борт, на котором генерал должен был лететь на консультацию с «кураторами» в Брюссель, стоял на военной стоянке аэропорта среди десятка военных вертолетов и транспортных самолетов ВВС Румынии, по которым пришелся ракетный удар русских. Теперь экспертам предстояло поломать голову над тем, какой именно из лежавших в жирной копоти на бетонке бухарестского аэропорта, среди оплавившихся деталей планеров и двигателей черепов принадлежал погибшему генералу… После второго авианалета ВВС РФ на молдавско-румынские войска Минобороны РФ официально объявило и о собственной первой потере. В середине дня 18 июня при атаке румынской мехколонны у Флорешт огнем малокалиберной зенитной артиллерии (по уточненным данным – ЗСУ «Гепард» немецкого производства) был подбит Су-24М. На выявленную позицию «Гепардов» срочно нацелили находившееся в воздухе звено Су-З0СМ с соответствующими подвесками, которые засыпали румынские ЗСУ «железным дождиком» разнообразных РБК-500. Как выяснилось позже, от самоходок и их экипажей после этого мало что осталось. Экипаж подбитого Су-24М (в составе майора М. Зубкова и капитана О. Буторина), на котором отказал левый двигатель, пытался дотянуть до Тирасполя и сесть там, но из-за утечки топлива и остановки второго двигателя был вынужден катапультироваться над территорией ПМР у Дубоссар, едва перетянув Днестр. При этом оба пилота остались живы. Разумеется, один сбитый бомбардировщик был более чем жалкой платой за все потери НАТО, понесенные блоком в течение этого дня. К середине дня 18 июня в положении румынско-молдавских войск наметился уже откровенный хаос. Так, войсковая группировка, штурмовавшая предместья Бендер, чей авангард был уничтожен точными российскими авиаударами, начала панический отход в сторону Кишинева, по пятам за ними двигались подразделения ВС ПМР, перенесшие боевые действия на территорию Молдовы. С прочих позиций на «линии разделения» между Молдовой и ПМР у реки Днестр молдавские солдаты после первых же бомбежек просто побежали, были отмечены массовые случаи дезертирства. А в Кишиневе к вечеру 18 июня начались массовые волнения, которые не могли унять даже применившие водометы и слезоточивый газ полицейские спецподразделения. 18 июня. 17.12 по бухарестскому времени. Позиции румыно-молдавских войск западнее Новых Анен. Молдова Капитан французской армии Анри Бетанкур, типичный европеец новой формации, из числа тех, чей скудный интеллект не скован глупыми предрассудками полового, религиозного и политического характера, а «яркая индивидуальность» ограничивается постами и лайками в соцсетях, в последние пару дней постепенно перестал понимать, что происходит вокруг. И что самое обидное – поделиться этим было не с кем, его, как и прочих натовских вояк, забыли предупредить, что на этой паршивой войнушке в богом забытых валашских краях все серьезно. Причем настолько, что ни Интернет, ни даже мобильная связь здесь не работают. У продвинутых людей XXI века это обстоятельство вызывает суровую ломку, похожую на наркотическую, вот и Бетанкур так и не мог привыкнуть к местному «безмолвию». А ведь еще недели три назад, когда он служил себе в родном 12-м кирасирском полку 2-й бронетанковой бригады, командуя ротой в месте постоянной дислокации части, то есть в Оливе, в долине Луары, все было просто и понятно. Конечно, спокойной службу в любых силовых структурах Французской Республики в последние лет пять-шесть назвать было нельзя. Сахарные сопли о братстве, любви и равноправии всех без исключения жителей Евросоюза продолжали приносить свои вполне ожидаемые плоды. Власти до сих пор так и не могли решиться отдать «главную команду о решении всех вопросов», и поэтому там, где надо было давным-давно начинать стрелять или сажать радикалов за колючку, все по-прежнему ограничивалось пустыми угрозами да попытками «гуманного перевоспитания» разного рода бешеных волков. При этом те, кто десятилетиями приезжал в Европу из разных «задниц мира», давным-давно перешли к активным действиям, доказывая делом французам, немцам и прочим скандинавам, кто на самом деле теперь является хозяином на их земле, – сильно окрепшее исламистское бандподполье действовало все наглее. И подкладывание бомб в каком-нибудь людном месте, установка на дорогах мин или фугасов и стрельба по армейским или жандармским патрулям, а то и просто по толпе обывателей, еще недавно непременно вызывавшие у французов шок общенационального масштаба постепенно превратились в привычную, каждодневную рутину – парижане уже не удивлялись сгоревшим на улицах армейским броневикам и свежим трупам в кафе или на станциях подземки. Все это не давало французским (как, впрочем, и всем остальным западноевропейским) силовикам расслабиться, хотя ощущение опасности у них уже притупилось. В этом смысле капитану Бетанкуру до последнего времени везло. Все-таки танкистов нечасто отправляли патрулировать периметры вокруг «проблемных мест компактного проживания мусульман» во время комендантского часа, танки слишком сильно портят мостовые, потом не оберешься хлопот с местными муниципальными властями, которым всегда было наплевать, что Франция живет уже практически в состоянии гражданской войны. Разумеется, ровно до того момента, пока бомбу не подложат в приемную или под дверь конкретной мэрии или муниципалитета… К тому же сложные в эксплуатации, дорогие и очень тяжелые «Леклерки» с их экипажами никогда не посылали в Мали, Ливию и прочие «горячие точки заморских территорий», в 12-м кирасирском рутина службы сводилась к парковым дням и редким выездам на полигон или на парад (и в том и в другом случае танки довозили до места на трейлерах). Боевая учеба в полку велась в основном на виртуальных тренажерах и была чисто умозрительной, поскольку вероятность того, что русские или китайские танки доедут до французской границы, считалась просто ничтожной. Но все кардинально изменилось после того, как батальону «А» полковника Маришаля, где служил Бетанкур, приказали срочно грузить технику в эшелоны и следовать малой скоростью в сторону Румынии и далее, на территорию еще более загадочного государства, именуемого Moldova, «для оказания военной помощи младшим партнерам по НАТО». Всего на неведомую родину графа Дракулы в два приема отбыло малой скоростью 24 «Леклерка» 12-го кирасирского полка. Эшелоны сопровождали только механики-водители, вооруженный караул и ремонтники, а основной личный состав летел в Румынию самолетами. Прибыв в Бухарест, капитан Бетанкур и его подчиненные почти три дня праздно шатались по румынской столице, охотно посещая местные кабаки, ночные клубы и иные места массового скопления падких до евро жриц продажной любви, ожидая прибытия железнодорожного состава со своей техникой. Наконец горячо ожидаемая техника прибыла, но тут же начались нешуточные проблемы с ее разгрузкой и размещением. Считавшиеся «соответствующими евростандарту» румынские железные дороги были в плачевном состоянии, и когда эшелоны доехали-таки до места назначения, выяснилось, что у румын нет средств, подходящих для разгрузки и перевозки почти шестидесятитонных «Леклерков» и прочей тяжелой французской боевой техники. При этом жуликоватые румынские железнодорожники радостно сообщили французским офицерам, что в прежние годы у прибывавших на маневры американцев всегда были примерно те же проблемы с их «Абрамсами» и «Брэдли», хотя янки никогда не привозили с собой такого количества танков одновременно. И ни румыны, ни американцы почему-то не удосужились заранее сообщить об этом своим французским союзникам… Генералы и Минобороны Франции слегка подумали и решили не выгружать часть тяжелой техники на территории Румынии, а сразу отправить ее прямиком в Кишинев. Выбор пал на роту Бетанкура. Капитан со своими измученными похмельем танкистами с грехом пополам разместились в эшелоне, на платформах которого стояли десять зачехленных «Леклерков» и по полтора десятка колесных VBCI и AMX-10RC из 1-го полка иностранной кавалерии 6-й легкотанковой бригады ВС Франции. Далее эшелон отправился на восток, по стопам Наполеона I, который, как известно, плохо кончил на этом тернистом пути. Вслед за собственно броней отправились два состава с автотранспортом, запчастями, боезапасом и прочими необходимыми причиндалами французских подразделений. На всем протяжении пути загадочная Moldova не переставала поражать Бетанкура и его танкистов – и сама железнодорожная ветка, и пейзаж вокруг живо напоминали 1950-е, а местами и 1930-е годы. Буквально все вокруг было хоть и местами свежепокрашенным, но, как выразился один из подчиненных Бетанкура, «фатально винтажным». И если бы не торчавшие кое-где на крышах и окнах спутниковые тарелки, кондиционеры и стеклопакеты, а также относительно современные мобильные гаджеты в руках местных аборигенов, ощущение обратного провала назад во времени было бы полным. Эшелон с французской боевой техникой прибыл в Кишинев 15 июня. Местные запасные пути были намертво забиты сотнями вагонов с военным имуществом. Румыны, которым была обещана новая обширная военная помощь из завалявшихся на складах и базах хранения НАТО излишков, с радостью скинули бедным молдаванам часть собственных, оставшихся еще с давних времен почти забытого ныне диктатора Чаушеску, запасов. Вокруг стояли в тупиках бесконечные эшелоны с орудиями, автомашинами, боеприпасами, обмундированием и еще бог знает чем, которые никто не торопился разгружать. Собственно, у молдаван делать это было просто некому, поскольку движение грузопотоков с Востока на Запад по случаю начинающихся боевых действий никто почему-то не отменял. Спустя несколько суток большая часть этого прибывшего из Румынии военного имущества и техники благополучно сгорела после российских авиаударов, но, похоже, и румын, и молдаван такой вариант тоже вполне устроил. В конце концов, материальные ценности были утрачены, и теперь они имели полное право требовать от своих «спонсоров» новых военных поставок, для восточноевропейских «младонатовцев» это было вполне привычным делом… Французам даже пришлось требовать у руководивших всеми вопросами на месте румынских генералов и полковников, которые первым делом облачились в парадные мундиры и устроили в честь прибывших «дорогих союзников из великой Франции» фуршет, словно это вовсе и не они собирались начинать боевые действия против «пророссийских сепаратистов», ускорить выгрузку. По сути это ничего не изменило, поскольку война войной, а банкет важнее. На Бетанкура это самое торжество произвело довольно странное впечатление, поскольку по стенам особняка румынского то ли культурного центра, то ли посольства, где проходил фуршет, висели многочисленные фото 1940-х годов, где были запечатлены румынские офицеры и генералы в обнимку с вояками из гитлеровского вермахта, было там и несколько снимков Гитлера и румынского диктатора Иона Антонеску, а в одном месте висел красочный портрет некоего мордастого типа самого противного вида, в островерхой пилотке и с германским «Риттеркрейцем» на горле. Как оказалось, это был некий генерал Дражина, активно воевавший с русскими на Восточном фронте, убежденный нацист, а теперь – практически румынский национальный герой. Капитан Бетанкур, боевой путь дедули которого во время Второй мировой тоже был причудлив и извилист (дед служил в морской авиации и сначала воевал с немцами совместно с англичанами, потом, в Дакаре, на стороне немцев против англо-американцев, а затем опять против немцев, совместно с англо-американцами, что делать, время было такое…), так и не смог понять, какого черта люди с подобным «героическим» прошлым выпячивают это самое прошлое и при этом все время говорят о «свободе и демократии», которую они к тому же собрались с помощью французов и остального НАТО нести на сопредельные территории? А из дальнейших разговоров с румынами и молдаванами французские офицеры выяснили, что в этих диких краях все до сих пор живут, похоже, по еще советским нормативам, а в СССР, как известно, не было танков массой более 45 тонн. Соответственно, молдавские погрузочно-разгрузочные площадки, краны и другие средства были еще в худшем состоянии, чем румынские, и явно слабоваты для разгрузки французских танков, а исправных трейлеров с тягачами для перевозки танков у молдаван вообще нашлось всего два. И это были оставшиеся еще опять-таки от Советской армии древние МАЗы-537, к тому же один из них почти сразу же сломался. Из-за всего этого процесс разгрузки «Леклерков» и их перевозка за забор какой-то молдавской воинской части на окраине Кишинева заняли почти сутки, причем это действо неизменно сопровождалось толпами зевак, часть которых вела себя довольно враждебно по отношению к французам, а кто-то из толпы непременно должен был докладывать все детали увиденного «сепаратистам» или напрямую русским (и это предположение было абсолютно верным). С колесными бронемашинами и их разгрузкой было куда меньше проблем – шесть VBCI и столько же AMX-10RC уже в тот же день отбыли своим ходом из столицы Молдовы на юго-восток, туда, где якобы окопались «непризнанные пророссийские сепаратисты», с которыми и собирались окончательно разобраться молдаване и румыны. Утром 17 июня капитану Бетанкуру наконец сообщили, что боевые действия начнутся в течение ближайших двух суток. Одновременно поступил приказ перебросить часть «Леклерков» для усиления румынской группировки у границы с «непризнанной ПМР». Но никаких конкретных боевых задач не поставили. А поскольку в боекомплекте 120-мм пушек «Леклерков» преобладали бронебойные снаряды, а у «сепаратистов» и расквартированных в ПМР русских войск, по данным разведки НАТО, имелась только легкобронированная техника (танков у них вроде бы не было совсем), французские танкисты плохо представляли, что они здесь будут делать. Тем более что в электронном виде им выдали только общую схему здешних автомобильных дорог и очень старые бумажные карты, что не способствовало ознакомлению с будущим ТВД. Как понял капитан Бетанкур, их личное участие в этом мероприятии должно было носить явно демонстративно-показушный характер – ехать позади главных сил и грозным видом своих боевых машин демонстрировать несокрушимую мощь и единство блока НАТО. Это было привычно, тем более что в той же Боснии экипажи французских «Леклерков» десятилетиями занимались примерно тем же самым. Трейлеров для перевозки танков взять было негде, а марш своим ходом на расстояние 40–50 км представлялся хорошо знавшим, что такое «Леклерк», французским танкистам довольно сложной задачей. Тем более что проверка выявила у половины прибывших в Кишинев танков отказ танковой информационной управляющей системы и бортовой ЭВМ. Эта считавшаяся «гордостью французского танкостроения» электронная начинка «Леклерков» и в обычных-то, полигонных условиях отказывала через раз, а уж после сотрясений при грубой погрузке и разгрузке с участием безграмотных и нетрезвых молдавских железнодорожников (по крайней мере во всех своих бедах французы обвинили именно аборигенов) ТИУС и ЭВМ вышли из строя, что называется, массово. При этом на двух танках ТИУС и ЭВМ вышли из строя полностью – танки надо было везти на диагностику в место постоянной дислокации (только там были соответствующие стенды) или вообще на заводской ремонт. Аппаратуры для выверки бортовой электроники и соответствующих специалистов роте Бетанкура по штату не полагалось (и капитан даже не знал, приехал ли кто-то из подобных спецов 12-го кирасирского в Бухарест), зато вместе с его танкистами в Молдову на кой-то ляд притащились химики 12-го кирасирского полка, с двойным комплектом костюмов химзащиты и дезактивационной техникой, которые, видимо, считали, что у «сепаратистов» есть химическое или ядерное оружие (или, что вернее, химики узрели в этом «выезде на войну» возможность для приложения своих, давным-давно невостребованных профессиональных навыков). А вызов специалистов по танковой электронике из Франции ничего бы не дал, поскольку такую заявку могли рассматривать неделю или даже больше. Соответственно, для переброски непосредственно в район боевых действий Бетанкур отобрал всего восемь танков «Леклерк», три из которых могли вести огонь только в ручном режиме, при полном отключении ТИУС и ЭВМ. Из них к раннему утру 18 июня до образованного садами перелеска, западнее населенного пункта, обозначенного на картах как Novie Aneni, где танкистов уже ждали четыре VBCI и три AMX-10RC, добралось всего семь. Двигатель одного из «Леклерков» вышел из строя еще на выезде из Кишинева, как предположили специалисты – из-за низкого качества использованного при заправке танков горючего местного ро?злива (французы опять свалили всю вину на аборигенов, хотя двигатели и топливная система «Леклерков» надежностью не отличались никогда). На этом самом месте неполная рота капитана Бетанкура и встретила начало боевых действий, которое прошло во вполне привычном стиле. На восток пролетели ударные самолеты и вертолеты, а затем скапливавшаяся вдоль шоссе в течение недели и плотно стоявшая вокруг французов многочисленная молдавская и румынская техника наконец завела моторы и двинулась вперед, туда, откуда начала доноситься вполне отчетливая канонада. Потом туда же отправилась и часть французских колесных бронемашин, а хорошо замаскированные «Леклерки» продолжали стоять без дела. Радиосвязь была плотно забита помехами в виде визга, треска и непонятных песен на русском языке, и это чем дальше, тем больше нервировало французов. Наконец, ближе к середине дня 18 июня Бетанкуру привезли приказ о выдвижении трех его «Леклерков» вперед, для поддержки штурмовавших предместья города, обозначенного на карте как Bendery, румын, у которых, похоже, не клеились дела – стрельба впереди усиливалась, а ощущения продвижения вперед не было. Почему именно танкистам его роты предстояло стрелять там своими подкалиберными болванками, ни румыны, ни «штаб французских экспедиционных сил» в Кишиневе так и не удосужились объяснить. Зато было обещано, что на позиции «сепаратистов» последуют новые, сокрушительные авианалеты «объединенных ВВС». Пока три экипажа Бетанкура готовились к маршу, авианалет таки последовал, но, к всеобщему удивлению, вражеский. Стоявшие среди пышной летней растительности, покрытые маскировочными сетями «Леклерки» не пострадали, поскольку русские бомбили, в основном, передовую. Само собой, Бетанкур не знал, что на картах русских пилотов было с точностью до метра обозначено место расположения всех его танков, и дело тут было совсем не в везении, просто у русских были другие планы по поводу капитана и его людей. При этом одна VBCI и грузовик с танковыми боеприпасами, стоявшие менее чем в километре от позиций роты Бетанкура, все-таки были уничтожены. Танкисты поразились точности бомбометания русских. Раньше они такого не видели. Разумеется, приказ о выдвижении «Леклерков» был немедленно отменен, а затем, к удивлению французов, звуки стрельбы несколько приблизились, а в сторону Кишинева потянулся автотранспорт с многочисленными ранеными. На недоуменные вопросы Бетанкура по этому поводу румынские офицеры смогли ответить что им якобы не только не удалось войти в Bendery, но «сепаратисты», воспрянув духом после авианалета русских, даже сумели прорваться на территорию Moldova, а затем просочиться и в те самые, лежавшие впереди Novie Aneni. Мало того, поскольку ВВС НАТО были в нокауте, в небе уже два раза видели пары вертолетов Ми-8 с красно-зелеными «сепаратистскими» кокардами, которые обстреливали НУРСами румынско-молдавские боевые порядки и даже, возможно, высаживали десанты. Последнее обстоятельство потрясло молдаван и румын до глубины души. То есть все было не просто плохо, а очень плохо. Тем более что русские истребители-бомбардировщики и фронтовые бомбардировщики продолжали летать прямо над головой, а действующих румынских средств ПВО Бетанкур в пределах видимости почему-то не наблюдал. Как, впрочем, и истребительной авиации НАТО. После полудня Бетанкур данной ему властью позаимствовал у приданного его роте разведвзвода сверхлегкую бронемашину (фактически «бронеджип») «Панар VBL» с радистом и водителем и съездил в восточном направлении, дабы лично разведать окружающую обстановку. И едва отъехав от своих танков, он лично убедился, что, похоже, русская авиация разделала румын практически «под орех», беспощадно и очень профессионально. По крайней мере капитан Бетанкур впервые видел столько трупов сразу (и все эти покойники были в натовской форме), а лежащие на боку или перевернутые вверх днищем от прямых или близких попаданий авиабомб довольно крупного калибра тридцатишеститонные танки (Т-55 и их румынские варианты) и превращенные в груды обгорелого металлолома бронемашины и тягачи с орудиями вообще вызвали у него что-то вроде ужаса. Характерно, что, к примеру, медицинские подразделения румын русская авиация практически не задела. Суетившиеся возле разбомбленной техники румынские офицеры явно не знали, что делать, тем более что из-за отсутствия нормальной радиосвязи они не получали никаких новых приказов, несмотря на то, что обстановка вокруг изменилась кардинально. Поэтому практически единственным их занятием в этот момент была эвакуация раненых, которая вообще-то никак не зависела от воли румынского командования. Там же, во время остановки у полевого медпункта, Бетанкур узнал от какого-то бритого румынского майора, что в предместьях Bendery, помимо прочего, сгинули с концами и три или четыре французских AMX-10RC вместе с экипажами. А вот этих парней капитану было искренне жаль, с некоторыми из них он даже успел близко познакомиться во время совместного прочесывания злачных мест Бухареста. Ехать дальше, еще более приближаясь к очень условной «линии боевого соприкосновения» на миниатюрном VBL с его невысокой проходимостью и крайне слабой бронезащитой Бетанкур не рискнул, тем более что экипаж броневика начал сильно нервничать, а все шоссе по пути на восток оказалось наглухо загромождено разбитой и горящей румынской техникой и частично простреливалось артиллерией с обеих сторон. Вернувшийся обратно к своим танкам в самом скверном расположении духа, Бетанкур мог лишь констатировать прописную истину о том, что ему и его людям повезло. Во всяком случае – пока. На протяжении последующих трех часов никто по-прежнему не знал, что происходит, ни румыны, ни молдаване, ни французы. Связь или трещала помехами, или женским голосом пела по-русски что-то, вроде: – …severniy veter, krilya sedye, krylya sedye, rodnye kraya, severniy veter, sdrawstwyi, Rossiya, sdrawstwyi, Rossiya, ti pomnish menya?.. Потом Бетанкур поговорил со все тем же проезжавшим мимо на «Хамви» не самой продвинутой модели румынским майором, который сообщил ему, что стрельба в Novie Aneni, до которых от позиций французских танкистов было всего километров пять, похоже, усиливается. И якобы к «сепаратистам» подошла какая-то бронетехника. По крайней мере с передовой докладывали о нескольких БМП или БТР. Переварив эту информацию, Бетанкур приказал своим командирам машин повысить внимание и быть готовыми открыть огонь в любой момент. И вот, когда Бетанкур уже почти потерял терпение, на дороге со стороны Кишинева появился утыканный бесполезными радиоантеннами пыльный броневичок «Панар VBL» в командирском исполнении и стандартной «европейской» трехцветной окраске ВС Франции. Из остановившегося у обтянутых капроновыми маскировочными сетками «Леклерков» броневичка, чихая и отряхиваясь от пыли, выбрался незнакомый, короткий и толстый офицер со знаками различия капитана французской армии на камуфляжной форме. Судя по эмблемам, капитан был артиллеристом. Бетанкур немедленно слез с башни своего танка и направился ему навстречу. – Капитан Гаррель, офицер связи военной миссии НАТО в Кишиневе, – представился толстяк. – Капитан Бетанкур, 12-й кирасирский, батальон «А», вторая рота, – козырнул в ответ Бетанкур. Со стороны одетые в одинаковый камуфляж длинный, изрядно подкачанный в фитнес-центре родного гарнизона Бетанкур и бесформенный пузатый Гаррель живо напоминали Гаргантюа и Пантагрюэля… – Капитан, а что вообще происходит? – не удержался от вопроса Бетанкур. – Откровенно говоря, коллега, здесь происходит черт знает что. Теперь проблемы со связью начались уже и во Франции. Говорят, что русские врубили на полную мощность какой-то новый, сверхмощный комплекс РЭБ, размещенный в Крыму, чем очень напугали всех, даже за океаном. Да, всех нас можно поздравить – Россия не осталась в стороне, как рассчитывали наши руководящие умники, а официально начала военную операцию «по принуждению к миру Румынии и Молдовы», о чем недавно было соответствующее заявление. Хотя, судя по тому, что я уже смог увидеть вокруг, вы это уже поняли и без всяких официальных заявлений. И Гаррель кивнул на все еще догорающую кое-где в отдалении технику. – Это как против Грузии в 2008-м? – уточнил Бетанкур. – Возможно, коллега, хотя это уже и не важно. Важно другое. Эти мерзавцы, американцы, тоже вполне официально заявили, что вмешиваться в этот конфликт они не станут. Так, словно они только этого и ждали. А у остальных европейских членов НАТО, особенно после недавних непонятных событий вокруг Польши, Прибалтики, Греции и Турции, уже нет ни сил, ни желания воевать всерьез. Да, кстати, Лондон тоже уже успел осудить наши действия на территории Молдовы… – И что дальше, капитан? – Главное, коллега, по дипломатическим каналам уже передан предварительный приказ всем частям нашей армии, а также отдельным военнослужащим начать эвакуацию с территории Румынии. Но пока приказано не информировать об этом румын и молдаван, а также не уточнено, как именно нам надлежит это делать, с техникой или без. Кстати, ваши коллеги из 12-го кирасирского, оставшиеся в Бухаресте, так и не успели выгрузить свою технику с железнодорожных платформ, но теперь они, похоже на то, получат ордена за свою «гениальную дальновидность». Поскольку та невыгруженная техника, которая не пострадала от авиационных ударов русских, теперь поехала малой скоростью в обратном направлении, в места постоянной дислокации. – Хорошо. И что приказано конкретно мне и моим людям? – С вами и с нами, дорогой коллега, все намного сложнее. Уже известно, что единственная авиабаза ВВС Молдовы уничтожена. Международный аэропорт Кишинева плотно блокирован русскими, и транспортные самолеты, пусть даже и с истребительным прикрытием, туда вряд ли прорвутся. При этом возможность эвакуации из Бухареста воздухом остается вполне реальной, поскольку русские перехватчики не атакуют гражданские и санитарные самолеты. Это уже успели проверить итальянцы, которые поспешно эвакуировали свой персонал из Румынии именно таким способом. Но до Бухареста еще нужно добраться, а быстро эвакуировать всех нас отсюда вместе с тяжелой техникой нереально. Единственная здешняя железнодорожная ветка серьезно повреждена, местные автомобильные мосты слабоваты и частично тоже уничтожены, а в воздухе постоянно висят русские самолеты. Так что пока попробуйте оставаться на месте и, по мере сил, но без фанатизма, поддерживайте румын, которые, как считает наше командование, будут медленно отходить к Кишиневу, что, в принципе, совпадает с нашими планами эвакуации. У молдаван, похоже, нет единого мнения на счет дальнейшего, в Кишиневе, откуда я прибыл, творится какое-то безумие. Собрались огромные толпы, которые дерут глотку на площадях, требуя немедленного прекращения боевых действий и политических реформ, громят полицейские участки, а часть высших молдавских руководителей, принимавших решение о присоединении к Румынии, получении дополнительной военной помощи от НАТО и начале военных действий против «сепаратистов», вообще пропали неизвестно куда. Их армия и полиция уже начали массово разбегаться. Поэтому активных действий ни в коем случае не вести и иметь наготове исправный автотранспорт с полными баками, чтобы по первому же приказу иметь возможность вывести из строя тяжелую технику и быстро уйти. Прежде всего старайтесь сохранить людей. Если вдруг появится бронетехника «сепаратистов» – отражать всеми имеющимися средствами, но не контратаковать. Не дай бог кто-то из ваших людей попадет в плен, а такие прецеденты, если верить передаваемой русскими информации, сегодня уже имели место быть. Как только будут уточнены все детали, вроде маршрута и способа эвакуации, я с вами немедленно свяжусь. Но предварительно нам было сказано, что если будет безвыходная ситуация и потребуется выбирать между бегством и организованным отходом – в первую очередь стараться сберечь личный состав. Так что если возникнет необходимость бежать – бегите налегке и бросайте технику ко всем чертям. В конце концов, это всего лишь железки… – Хорошо, а как вообще обстановка? – Сами мы сейчас мало что видим и понимаем, поскольку противник заглушил даже мобильную связь, а те же американцы информацией делятся неохотно и не всей. По имеющимся у нас довольно разноречивым данным, русские, похоже, начали переброску транспортными самолетами на взлетную полосу старого военного аэродрома в Tiraspol крупных подкреплений, главным образом из Крыма. Так что теперь возможно появление против вас не только старой бронетехники «сепаратистов», но и регулярных частей русских, в частности их парашютистов со всем штатным оснащением… – Н-да, перспектива невеселая. И что делать, если мы все же встретимся с русскими на поле боя? – Если бы я знал… Сами знаете, что Россия ядерная держава, которая может неадекватно отреагировать на любые наши действия, особенно после сегодняшнего… – Капитан, но ведь мы тоже ядерная держава! – вякнул Бетанкур, как всякий истинный француз, которому слегка прищемили его национальную гордость… Капитан Гаррель при этом посмотрел на него снизу вверх, как на чокнутого или обделавшегося ребенка. – Вот именно, что «тоже», – вздохнул он и добавил: – Коллега, если, не дай бог, нарветесь на русских, постарайтесь ни в коем случае не вступать с ними в бой. Париж ясно дал понять, что с политической точки зрения это будет совершенно неоправданный риск, избиратели их не поймут, а это, знаете ли, чревато. Им же там, на самом верху, рейтинги важнее, чем наши с вами жизни… – Легко сказать, – невесело усмехнулся Бетанкур. – Удачи, коллега! – Гаррель козырнул, давая понять, что разговор окончен и, сунув в зубы электронную сигарету, забрался в свой броневик. Маленький VBL, едва не опрокинувшись на ухабах, развернулся и на большой скорости рванул обратно, в сторону Кишинева. Между тем, хотя стрельба впереди продолжалась вплоть до ночи, ничего кардинально не изменилось. Русские самолеты все так же летали прямо над головой, иногда до Бетанкура долетали отдаленные звуки бомбовых разрывов. Уже в сумерках опять появился этот, слегка похожий своим гладким черепом на Брюса Уиллиса, румынский майор, который попросил Бетанкура выделить один «Леклерк» для поддержки их танков и мотопехоты, которые собирались провести разведку боем в сторону тех самых Novie Aneni. Дескать, румынские танкисты после последних событий сильно нервничают, а так они лично увидят поддержку союзников «живьем», североатлантическое боевое содружество в действии и так далее. Поскольку особого подвоха в этой просьбе не было, Бетанкур собрал своих командиров экипажей и спросил: «Господа, у кого есть желание слегка размяться, пощекотать нервы, а возможно, и немного пострелять?» После короткого обсуждения данного вопроса с остальными членами экипажа за румынами направился экипаж сержанта Жана Тонта, вызвавшегося на это абсолютно добровольно – сержант безумно обожал разные танковые игры-стрелялки и, видимо, хотел применить полученные навыки на реальном поле боя. При этом его танк был из числа тех машин, у которых были неисправны ТИУС и бортовая ЭВМ, однако наводить и стрелять в ручном режиме экипаж вполне был способен.