– Тогда надо что-то делать! – Она даже возмутилась. – Почему ты рассказываешь об этом мне, а не тому же Пикетту? Вы ведь знакомы. – Ты забыла, что я не хочу оказаться в роли подопытного кролика, – напомнил я. – Ты расскажи. – А кто мне поверит? – А ты доказательно расскажи. Давай проедемся. – Я нажал на педали и покатил дальше. – И какие доказательства? – спросила она, догнав меня. – Проедемся, может быть, я что-то почувствую. Интересно самому, а зарождающееся гнездо… Тьмы, да, все же Тьмы, хоть оно так и не выглядит, я почувствую? – А нас не сожрут? – Люси явно не восхитилась моим предложением. – А мы убежим. – Я постучал по рулю велосипеда. – Как дадим по педалям! – Я бы предпочла делать это на машине! – Она прибавила скорости, вырвалась вперед, а затем лихо остановила велосипед в заносе, повернув его поперек дороги. – Стой! Я так не поеду, я боюсь! Пришлось остановиться. – Да? Ну, может, ты и права. Давай тогда… поехали куда-нибудь, где люди, потом заедем в стейкхаус, например, вернемся к машине, а затем на ней проедем мимо пустых домов. Годится? – Годится, – буркнула она. 26 Все же что-то полезное узнал из разговора. Хотя бы про того самого Липперса. И хорошо бы, чтобы он и вправду знал то, что мне нужно. И тогда можно валить отсюда, я и так опасно засиделся. А по поводу Тьмы и местной версии Горсвета – тут ничего не поделаешь, надо как-то им дать знать. Если же я это все скрою, то кого-нибудь убьют. Например, тех самых пацанов, что сегодня бросали мяч напротив мотеля. И если так случится, то себе я этого уже не прощу. А к чему все идет, мне уже понятно, насмотрелся. Прокатный «рэйнджер» медленно ехал по пустым улицам ненаселенной северной части города. А я изо всех сил пытался «открыть третий глаз», или как там этот мой внутренний «радар» правильно назвать. Даже окна в машине со всех сторон опустил, спасибо, что вечер не холодный. Скоро сумерки опустятся, но пока еще светло. Дома, дома, дома вокруг, с темными прямоугольниками окон, за которыми ни единого огонька. Пустота. Страшно в пустом городе, страшно потому, что он противоестественен, как сама Тьма. Города созданы для того, чтобы в них жили, город без жизни – нонсенс, аномалия, ошибка. Когда же они не просто пустеют, а еще и вымирают, – на них словно облако зла опускается. Я чувствовал это в Углегорске за периметром населенной зоны, чувствую и здесь. Кстати, откуда у меня это странное новое умение, хоть, без всякого сомнения, полезное просто до невозможности? Ведь в Отстойнике у меня его не было, даже намека. После перехода появилось? А почему не появилось после первого перехода? Хотя по ощущениям они были очень разные. В первый раз было ведь как? Темно, потом вроде как в обморок хлопнуться собрался – и не хлопнулся. И оказалось, что я уже не дома. А во второй раз была настоящая феерия ощущений. Я двигался, я шел, я именно проходил сквозь… Тьму? А почему бы и нет, если Тьма, по версии Милославского, изнанка нашего времени? Противоток. Я прорвался через нее и научился чувствовать. И саму Тьму, и ее тварей. А ведь был еще и третий проход, уже сюда. Да, так и есть, наверное, все равно ничего другого в голову не приходит. Я не профессор Милославский, у меня ума меньше. А Милославского я убил, к слову. И было за что. Дома, дома, дома. Двухэтажные, ящиками, на главных улицах, эдакими особнячками, обшитыми сайдингом, – на второстепенных. Современные в торговой зоне на северо-востоке города, молл, торговые центры, закрытые рестораны. Все закрыто, везде пусто. Медленно-медленно еду, иногда даже глаза прикрываю, прислушиваясь к себе. – Так… что-то есть. – Где? Я медленно подкатил к тротуару, остановился. Да, что-то чувствую. Нет, пока не твари, а так… как будто леску к спинному мозгу привязали и совсем легонько за нее тянут. Дом почти такой же, как тот, из которого эти выскочили… кто, кстати? Я таких в Отстойнике не видел. Но я там и «демонов» не видел. – Вот тут, – показал я на дом. – И что там? – Она даже ко мне придвинулась, потому что дом был с ее стороны. – Пока только начинается, кажется, – сказал я. – Там, я думаю, пока воздух колеблется и травка растет. Мне так думается. Проверим? – Как? – нахмурилась она. – Откроем дверь и войдем. Мне самому интересно, насколько я все правильно чувствую. – Вход в заброшенную собственность в черте города без присутствия уполномоченных лиц приравнивается к мародерству и преследуется по закону, – отбарабанила она явно стандартную фразу, причем явно для того, чтобы не идти проверять. – Давай просто пометим и адрес запишем. К тому же мне надо доказательства предъявлять. – Ну ладно, логично. Пометить дом было нечем, но адрес записали. Потом, минут через пять, записали еще один. А вот потом… – Опа, – сказал я, остановившись напротив бокса с опущенными воротами, на котором была надпись «Запчасти для грузовиков, покрышки, быстрый ремонт». К этому времени мы уже исколесили промзону и собирались ехать обратно. – Что? – А тут уже что-то есть внутри, – показал я на ворота. – И не одно, кажется. Нас услышали. На ворота гаража изнутри обрушился удар, причем такой силы, что металлическая сборная створка заметно выгнулась. Люси взвизгнула, начала зачем-то закрывать окно, вместо того чтобы схватиться за оружие или потребовать смываться немедленно. Впрочем, я тоже прореагировал – дал по газам и отъехал метров на пятьдесят, правда, после этого резко развернулся, встав к гаражу передом. Так, работай мобильная связь – можно было бы подкрепление вызвать. Люси по работе рация положена, но она сегодня выходная, и рации нет. Обычных телефонов поблизости тоже нет. А что есть? Есть дробовик в машине. И плюс к нему «третий глаз» и напарник. Напарница. И некая знакомая уже тактика. И светлого времени… ну, сколько-то осталось, хотя уже смеркаться начинает. Успеем, я думаю. – Давай за руль, – сказал я, открывая дверь. – Слушай меня внимательно, понятно? И смотри в зеркало. Если за нами погонятся, то старайся держать дистанцию так, чтобы я мог стрелять. Ярдов двадцать, не больше. – А ты куда? – явно не веря своим ушам, спросила она. – Я – в кузов. И не дергай сильно, там пол жесткий и велосипеды мешают. Держись все время широких улиц, в жилой район не лезь, ни в какие узкие места тоже. Катайся там, где всегда можно разогнаться. Перед поворотами отрывайся. Все поняла? – Ты с ума сошел? – Вовсе нет. Я же сказал, что это было моей работой, – прихвастнул я для ее, да и своей, уверенности. – Надеюсь, что ты знаешь, что делаешь, – вздохнула она и перебралась на водительское сиденье. Открыв заднее стекло, чтобы можно было переговариваться, я, накинув бандольеро и схватив дробовик, заскочил в кузов, сел, опираясь на борт, поустойчивей. – Проезжай мимо гаража и остановись когда скажу. И дальше держи ногу на газу. С первым выстрелом трогайся и держи дистанцию. Вперед! Пикап проехал мимо ворот гаража, и когда мы отъехали от него метров на двадцать, я скомандовал «стоп». Почему-то вспомнилась та гончая, от которой мы никак не могли оторваться на машине ночью в зоне отчуждения вокруг Углегорска. Но не думаю, что здесь такая. И машины тутошние куда быстрее, и дороги лучше. Фигня, прорвемся. Свистнул в два пальца и словно сигнал подал тем, кто там внутри бесновался, – опять гулко грохнуло, шторка ворот затрещала, с хрустом выломалась направляющая. Вскинул ружье, навел на ворота, нащупав пальцем предохранитель и убедившись, что он отключен. Еще удар, полотно ворот провисло, держась на честном слове. Сейчас… вот уже сейчас… Ворота все же помогли. Посыпались какие-то планки, затрещала проминаемая жесть, но темная туша, выбившая ворота, сразу прыгнуть не смогла: полотно упало на нее сверху, придавив и не дав сразу атаковать. А я выстрелил, с радостью услышал дикий инфернальный визг, перезарядил, выстрелил еще, и потом еще два раза, уже с разгоняющегося пикапа. Тварь билась под створкой, но из гаража выскочила другая. «Собака», или «гончая», я таких уже видел. Она проскочила на середину улицы, развернулась в заносе, рванула за нами мощными длинными прыжками. Прямолинейно, точно в хвост, никаких хитрых маневров. – Помедленней, подпусти ближе! – крикнул я, заталкивая по ходу дела патроны в магазин. Мы уже оторвались метров на пятьдесят или больше – для дробовика уже не слишком хорошо. Почему-то ожидал, что Люси не послушает и, впав в панику, еще прибавит ходу, но она сбросила газ, расстояние до твари сократилось. Взял прицел, выстрелил, осыпь дроби «два ноля» ударила прямо в морду, сбив прыжок, тварь покатилась по асфальту. Еще выстрел, еще один, оба в цель, но тварь все же вскочила, хоть как-то боком и колченого, но побежала следом. – Еще медленней! Двух выстрелов хватило – «гончая» свалилась и замерла. – Стой! Пикап остановился так резко, что я чуть не завалился на спину. До гаража уже далеко, а та тварь, которую придавило воротами, только из-под них выбралась. И сейчас башкой крутит, словно потеряла нас. Толстые тяжелые патроны с сочными щелчками заскакивают в магазин. Нет, ружье – это сила. – Давай назад, но медленно! Вспыхнувшие фонари заднего хода осветили дорогу метров на пять передо мной – уже заметно темнело. Пикап неторопливо двинулся назад. Тварь у гаража дернулась, навелась на нас. – Стой! Будь готова! Есть, «гончая» рванула с места как разгоняющийся спортивный мотоцикл. – Поехали! Держи дистанцию! Ох е-мое, как же быстро она рванула! Словно и не давило ее воротами и не попал я в нее несколько раз. Если бы не мои выстрелы – тварь бы в несколько прыжков догнала пикап. Но не смогла: словила семь порций дроби, свалившись почти что рядом с той, что гналась за нами первой. Серый асфальт, два черных пятна, лужа черной же крови под ними. – Стой! Быстро толкаю патроны в приемник, не отвожу глаз от двух темных туш. – Все? Лицо Люси за окошком испугано, но при этом еще и… азарт какой-то виден, что ли. Ага, вкус победы. Прикрыл глаза, вздохнул глубоко, прислушался к себе, ощутив уже знакомую «леску». Нет, еще не все, не все… – Давай назад понемногу – и будь готова. И фонарик мне подай, он в подлокотнике. Она выругалась тихо, но спорить не стала. Я придвинулся к окну, взял фонарик. Черт, надо бы крепление найти под него, на ствол нацепить, он вполне ведь подходит. И вообще почему я с дробовиком, а не с казенным автоматом? Было бы еще лучше. А можно и все сразу с собой возить – кто мешает?