Первая слеза за сутки скатилась по моей щеке. Эмоции смешались между собой, и я не знаю из-за чего плачу: от боли в руке, бури ненависти и скорби в глазах Данталиана или его неприятных слов, которые напрочь перечеркнули всякую надежду на спасение. В этом мире больше не осталось людей, которые не перешли бы на их сторону, а те, кто не перешел скоро будут мирно лежать с пулей во лбу. Даже брат предпочел спасаться самому, а не помогать мне. Глава 3 Диана Ночь и целый день я провела без посетителей. За окном снова кромешная тьма и, скорее всего, наступил новый день, в то время как я бодро наматываю круги по комнате. Голова ощущается квадратной от пересыпа (потому что больше в этом месте делать нечего) и собственного отражения повсюду. Утро (по крайней мере я думаю, что это было оно) стало кошмарным. Глаза в панике распахнулись, когда за дверью послышались грубые мужские голоса. Я не сразу поняла, где нахожусь, а от резко подскочившего адреналина долгое время не удавалось успокоить бешено бьющиеся сердце. Мне приходилось беспомощно хвататься за одеяло и воздух, потому что рядом нет ничего, что можно кинуть в незваных гостей. Даже вилка со скромного вчерашнего обеда была пластмассовой и сломалась после первого ковыряния застывшей каше. По мафиозным меркам, обстановка, в которой я живу, считается роскошной. У меня есть собственная ванна с одним несчастным куском мыла, кровать и одеяло, а не холодный пол в камере. Соглашаться на подобные условия – безумство, но я счастлива, что за время, проведенное в борделе, ко мне никто не приходил. Лучше сходить с ума в одиночестве, чем защищаться от желающих засунуть свой член в меня. Еще невероятно хотелось сделать глоток свежего воздуха и поесть. Не знаю, чего организм требует больше. На какое-то время после пробуждения (я называю его счастливым часом) голод ушел. Это была небольшая передышка перед невыносимыми спазмами, в период которых я всерьез задумалась над тем, чтобы откусить бумажную тарелку. Она бы меня не спасла, но совесть была бы чиста. Я неподвижно лежала на боку, поджав под себя колени и безынтересно смотрела вперед – обычное состояние, когда не сплю и не разминаю ноги. На стене хаотичными пятнами и разводами вырисовывались картинки. Чем дольше я смотрела на них, тем разнообразнее образы возникали в голове: кролик с морковкой, причудливый дракон, который играет со своим хвостом. Это почти как с облаками, только тот процесс из-за движения более интересный. Мне хотелось пройтись по комнате и еще раз рассмотреть все, но я не рискнула вставать. Жизненная энергия – это все, что на данный момент у меня осталось и ее надо беречь. Неизвестно, сколько еще придется ждать. Мысли о сытном завтраке от нашего повара или вкусном ужине в ресторане, как на зло, не покидали меня. Я готова была рассказать все, что знаю и выполнить все, что попросят, лишь за маленький кусочек чего-то. Горькая усмешка сопроводила мои мысли. Так себе из меня стойкий солдат. За дверью послышались шорохи, ручка задергалась. Я подорвалась на кровати, тут же осознавая ошибку. Разноцветные пятна, подобные тем, что на стене, плясали перед глазами. Правило №1 выживания тут: не делать резких движений. Когда восприятие возобновилось, я проморгалась, смотря в упор на посетителя. Ну конечно. Не надеялась увидеть никого другого. Сегодня он в простой футболке-поло и джинсах. Под левой рукой закреплена чёрная портупея для ношения ножа, но, на удивление, чехол пуст. Этот факт не заставил меня надеяться, что Кастро пришел сюда без оружия. Я уверена, что оно у него даже во время сна лежит под подушкой, настолько искусными выглядят движения. В руках Данталиана снова бумажный пакет, при виде которого желудок в предвкушении дёрнулся. В прошлый раз в таком была еда, и я очень надеюсь, что упаковка больше только потому, что ее там много. – Выглядишь болезненно, – он посмотрел на меня с наигранным сочувствием. – Правда? С чего бы это? – чувствуя себя некомфортно, я поправила футболку, которая еще не до конца высохла после стирки. В своих угрозах Данталиан выглядел слишком убедительно, чтобы позволить себе разгуливать по комнате без нее. Я итак чувствую себя уязвимой, находясь здесь в пижаме. – Видел сегодня твоего брата, – если до этого у меня был план его игнорировать, то теперь мной полностью руководило любопытство. – «Привет» не успел передать, слишком был занят перестрелкой, – продолжил он. Я поджала губы. Хотелось спросить, что с ним и где сейчас, но страшно услышать ответ. – Я прекрасно знаю, как работает моральная травля, – старалась придать нейтральность тону. – Сейчас ты лишний раз напомнишь мне, что я осталась одна, в твоей власти. – Зачем напоминать, когда это видно наглядно? Данталиан по-хозяйски сел в кресло. Похоже, это место он за собой закрепил. За те года, что мы не виделись, внешне он не особо изменился. Стал взрослее и мужественнее, но так и остался парнем, который больше походил на модель Playboy, чем на мафиози. Признаться честно, все Кастро выглядят так словно вот-вот пойдут покорять модельный бизнес. Почему их не было столько лет? И почему они вернулись сразу с перестрелкой? Повисла гнетущая тишина. В любой другой момент я бы была счастлива, отстань он от меня, но пока у меня не получается его понять, каждая минута в тишине воспринимается как прелюдия к чему-то плохому. Хоть бы поесть дал, тогда я и слова против не скажу. – Ты будешь приходить каждый раз и сидеть в тишине? – не выдержала давления. – Она заставляет других чувствовать себя не в своей тарелке, – лениво пожал плечами. – Тебе доставляет удовольствие причинять дискомфорт людям? – Если под дискомфортом ты понимаешь пытки, то да. Данталиан зашуршал пакетом. В ожидании я затаила дыхание. Он начал выкладывать на тумбу бургер, какой-то салат и... виски? Маленькая бутылочка, которую обычно кладут в мини-бар в отелях, заняла почётное место у (я уверена невероятно вкусного) бургера. В пакете еще что-то было, когда он отложил его в сторону и взял в руки вилку. Я подавила разочарованный стон, когда Данталиан принялся есть салат. Живот предательски заурчал, веселя итак дольного Кастро. Я сжала его, будто это поможет как-то заглушить звук, напоминая себе, что человек без еды проживет очень долго, а воду можно набрать в кране. – Ты не ответил на вопрос. Из-за чего я здесь? – стараясь отвлечься от навязчивых мыслей, спросила я. Демонстративное накалывание куска курицы в салате только сильнее раздражало. – Я отвечал. – Нет, ты сказал, что будешь посредством меня мстить моей семье, но не сказал за что. Не считаешь, что будет справедливо узнать причину? Он злобно фыркнул. Еще вчера (а может позавчера) я поняла, что это для него больная тема. – Я не виноват, что ты простукаешь мои слова мимо ушей. Ты когда-нибудь видела татуировку у своего брата? – после недолгой паузы спросил Данталиан. – Конечно. Я и сейчас вижу ее у тебя, – я кивнула на его шею. Не каждый член Семьи имеет право выбирать где ее бить, чаще всего у солдат она стандартно идет на предплечье. – У него она другая, – и все. Мне осталось лишь гадать, что имелось в виду. Он отложил в сторону пустой контейнер из-под салата и взял бутылочку с виски. Жидкость переливалась в свете ламп. Данталиан покрутил ее в руках и поставил обратно, так и не открыв. Зашуршала обертка бургера. Он посмотрел на меня с опасной игривостью, которая зачастую присуща хищникам. Даже на расстоянии пяти шагов я чувствую этот запах. За свою жизнь мною было съедено всего пять бургеров. Это были те счастливые моменты, когда мамы не было дома и она не диктовала, что мне носить, есть и сколько спать. Но, даже находясь за тысячу километров, она умудрялась находить время и считала нужным проконтролировать мою утреннюю рутину. Сообщения по типу: «Надеюсь, у тебя хватило сообразительности поставить будильник, и ты уже встала» и «Не забудь сделать массаж лица. Если у тебя появиться хоть одна морщина – в этом будет виновата твоя беспечность» приходили одновременно с сигналом будильника, а когда я не отвечала, то мама заставляла проснуться Джакомо и проверить. Так что, бургеры – это тот самый запретный плод, который сейчас хочется даже больше, чем в первый раз. В какой-то момент мне показалось, что крики о помощи моего желудка услышал весь бордель. И это точно не укрылось от внимания дьявола напротив меня. – Что-то не так? – он откусил такой большой кусок, что я удивилась ширине его рта. – Ты же понимаешь, что все это вокруг, – я обвела руками комнату, – детское ребячество. Ты пытаешь отомстить по известной только тебе причине и выбираешь для этого бургер. Для человека, захватившего власть – это слабовато. Я не вегетарианка и не буду корчиться от боли при виде котлеты. – А ты предпочла бы настоящие пытки? Может, парочка порезов? Я приподняла бровь, слабо веря. Ситуация выглядит крайне странно. Пока из сводящего с ума присутствует только голод и отсутствие свежего воздуха. И я этому безмерно рада. Дожили, я уже благодарю за элементарные вещи. – Скажи честно, тебе стало легче, когда ты добился смерти Данте Марини? – Я не записывался на прием к психологу, – мрачно сказал Данталиан, сминая бургер в руках и швыряя его обратно в пакет. Такое расточительство непозволительно. – Но нам надо о чем-то говорить, иначе твое нахождение тут – бессмысленно. – Давай, ты не будешь диктовать мне, что имеет смысл? Ты не в том положении и должна радоваться, что я вообще разрешил открывать рот, – сверкая молниями, он встал с кресла и медленно подошел ко мне. Я ощутила дежавю. В прошлый раз подобное настроение и маленькое расстояние между нами не сулило ничего хорошего. Данталиан элегантно наклонился к штанине и невероятно плавным движением достал оттуда нож. Сердце забилось быстрее, и я моментально отползла от него на другую часть кровати. Кто просил меня возмущаться его гостеприимству? Большая ладонь потянула меня за щиколотку назад. Я оказалась прижатой к матрасу, а острие ножа воткнулось под ключицей. Шумно втянула воздух через нос. По ощущениям, еще миллиметр вниз, и он спокойно может перерезать сухожилия. Остаться без левой руки – это будет слишком большая плата за мой длинный язык. – Ты такое хотела общение? – он подпер рукоять своим плечом, беря свободной рукой за шею, а другой перехватывая мои запястья. Его ручища настолько большие, что две моих поместились в одной ладошке. Судорожно сглотнула. Ноги остались на свободе, но если я начну брыкаться, то точно останусь без руки. – Ты должна запомнить раз и навсегда, что твое благополучие в данной ситуации зависит только от меня. Этот нож – условное расстояние, которое разделяет нас при каждом разговоре. Сделаешь то, что мне не понравиться, и я надавлю, – он демонстративно подался корпусом вперед. Мне показалось, что я услышала тихий треск напряженной кожи. – Советую не брать меня на слабо. Может, в отличие от Кая, я контролирую агрессию, но в спорах всегда выигрываю. Данталиан отстранился, убирая нож. Я схватилось за место, где по моим ощущениям должна быть рана, но ее не было. Слегка покрасневшее пятнышко без крови. На память осталась только неприятное покалывание и небольшая дырка на футболке. – Я умею пользоваться оружием и не оставлять следов, но не думай, что так будет всегда, – он усмехнулся своим привычным оскалом и ушел. Просто взял и ушел. Я дождалась, когда щелкнет замок и посмотрела на красное пятно. Выглядит как расцарапанный, большой прыщ, который добавился к синяку на правом предплечье. Каждый его приход будет заканчиваться угрозами и травмой? Мне надо всерьез пересмотреть план действий, если хочу отсюда выйти. Взгляд вцепился в пакет с едой, который так и продолжил стоять на тумбе. Задумано так было или нет, но это лучшее, что мог оставить после себя Кастро. Я медленно, словно хищник выслеживающий жертву, подобралась к нему и открыла. Разочарованный стон вырвался из груди. Опять каша. С каждым разом убеждаюсь, что рацион готовила мама. Скомканный, недоеденный бургер покоился в углу бумажного паке, и это невероятно манило. Такая пища позволит мне быть энергичной при следующем его визите, но неужели я настолько отчаялась, чтобы доедать за ним? Демоны внутри боролись со здравым рассудком. Еще до прихода Данталиана мне было все равно как получать еду, а тебе ворочу носом и собираюсь выкинуть. Рассматривая котлету на наличие ядовитой слюны, я сделала небольшой укус. Подобно нектару соус растекся по рту. Никогда и представить не могла, что буду так рада простому дешевому бургеру. Чувствую себя сумасшедшей, но сейчас я поняла, что до заточения совершенно не ценила еду. Глава 4