Джо вздрогнула: — Весь? — Вся его кожа. Он был вообще без одежды. Желудок у Джо крутило. Она понимала: пора остановиться. — Он был голый? — Нет. Я не видел его… интимные места. На нем была… какая-то тряпка, что ли. Плохо было видно. Там было темно, и мне не хотелось смотреть. Там было холодно, но ему было все равно. Джо заставила себя сконцентрироваться на другом: — Значит, это был высокий мужчина, белый. Как по-твоему, Найл, сколько ему было лет? — Не знаю. — Старше твоего папы? Младше? — Я же говорю, там было темно. У него были плохие зубы. Изо рта несло. Он подобрался очень близко. И все принюхивался. — И он тебе сделал больно? Найл сжал губы и посмотрел вверх, словно его глаза искали выход из этих воспоминаний. — Тебе не обязательно мне говорить, — поспешила сказать Джо. — Ничего страшного. — Ничего такого не было. Он меня не… теребил, или что вы там думаете. Плечо. Он меня укусил в плечо. Не очень сильно. Он как будто… ну не знаю… он как будто пробовал, какой я на вкус. О господи. — Я на него заорал, чтоб он убирался на хрен, оставил меня в покое. — И он послушался? Найл опять сглотнул: — Он меня ударил. Пару раз. Я думал… думал, он меня прикончит. А я все орал, чтобы он от меня отвязался. И наконец он отвязался. Исчез — и все. — Он что-то говорил? У него был какой-то особый выговор? Найл покачал головой: — По-моему, он вообще не умел говорить. — Почему ты так думаешь? — Он издавал звуки, как животное. У Джо встали дыбом волоски на загривке. Речь как будто шла о каком-то ритуале или даже представлении. Странное одеяние (или его отсутствие), возможно, краска для тела. Она не знала о таком виде патологии, но не исключено, что специалист по поведенческой психологии сумеет пролить на это свет. Хотя Джо сомневалась, что Стрэттон санкционирует подобную экспертизу. — Найл, очень важный вопрос: ты когда-нибудь, хоть раз, видел Алана Трента и этого другого мужчину одновременно? Внезапно Найл яростно сморгнул слезы. — Это два разных человека! Я же сказал! Джо услышала за спиной щелчок двери. — Все в порядке? — спросил Макдонах. — Вы говорили, что верите мне! — крикнул Найл. — Я верю, верю, — отозвалась Джо. — Что происходит? — Отец устремился к койке, держа в руке банку колы. — Она говорила, что верит, — сказал Найл. Он резко сел в кровати. — Но она врет. Вы все врете. — Он стукнул по койке кулаками. — Я знаю про Ала. И я знаю, что вы все думаете, но вы ошибаетесь. Вас там не было. Вы не видели! А он был там. Он и сейчас, наверное, там. Но вы не хотите слушать. Вы не хотите меня слушать! Он заходился в крике. Макдонах, взяв его за плечи, сказал: «Успокойся! Посмотри на меня, Найл», — и притянул его к себе, опустил его голову себе на плечо. Найл издавал завывающий звук, исходивший словно бы из самой глубины его нутра. Закрыв глаза, Макдонах обнимал сына. — Думаю, вам лучше уйти, — произнес он, обращаясь к Джо. Не говоря ни слова, Джо встала и вышла из палаты. * * * Шагая по больничной парковке и вдыхая свежий воздух, она ощущала легкое головокружение, словно ее тоже держали взаперти в темноте, а теперь выпустили в сияющий день. Джо не знала, что и думать. Было совершенно очевидно: сам Найл считает, что говорит правду. Но его рассказ напоминал кошмарные видения: чудище, восставшее из страшных сказок, а не факт реальной жизни. Приязненное отношение мальчика к Алану Тренту было, в общем, вполне объяснимо. Джо и прежде сталкивалась с проявлениями стокгольмского синдрома — главным образом когда имела дело со случаями домашнего насилия. Несмотря на синяки, раздробленные зубы и подбитые глаза, жертвы решительно отказывались официально подать жалобу на своего супруга. Но этот случай выглядел иначе, и Джо не удавалось поверить, что у преступника было раздвоение личности. Важную роль тут играли осязаемые, материальные детали. Высокий мужчина, его странное облачение, зубы, кожа. Трент был совсем другим. Если же он действительно так оделся и загримировался, то где вещественные доказательства? В багажнике у него нашли клоунскую маску, только и всего. Оставался ответ, к которому давно склонялись ее подозрения. Этот человек, этот псих, которому нравится кусать мальчиков, по-прежнему на свободе, и невозможно узнать, какого черта ему нужно. Некоторое время она сидела в машине, оценивая варианты дальнейших действий. Димитриу и Тан, вероятно, прислушаются к ней. Но им придется развивать эту линию расследования, а это неминуемо навлечет на нее гнев Стрэттона. Конечно, теперь-то и ему придется ее выслушать. Но почти невозможно будет снова подобраться к Найлу, чтобы получить от него хоть какие-то официальные показания. Ей нельзя раскрывать карты — во всяком случае, пока не удастся найти что-то более существенное. В конце концов, есть же эта авиабаза. Можно туда вернуться, снова посмотреть, как там и что. Там может обнаружиться что-то, хоть что-то, связанное с этим загадочным подозреваемым. Кстати, интересно, как там дела с анализом отпечатков пальцев. Но вначале Джо прошлась по недавним звонкам и набрала номер Лауры Фелпс. Стоило попытаться еще раз. Хотя бы еще один раз. — Мой адвокат велел мне с вами не разговаривать, — был ответ. В голосе Фелпс кипела ярость. — Простите? — Меня временно отстранили от должностных обязанностей. До официального разбирательства. — Из-за Алана Трента? — Ну разумеется, из-за Алана Трента. — Голос у нее слегка дрогнул. — Говорят, мне следовало известить их о смене места жительства. Бог ты мой. Я же пыталась поступить как надо. Вашу мать, он же хотел покончить жизнь самоубийством. Если не верите, сами поглядите, что из этого вышло. — Я понимаю, — отозвалась Джо. — Мне пора. — Прошу вас, — умоляюще произнесла Джо. — Я не думаю, что Трент виновен. Там был кто-то еще. — А я вам говорила. С самого начала. Но вы, вся ваша братия, — вы просто не хотите слушать, верно? Вам нужно на кого-то все свалить. Я сегодня утром видела вас в новостях. Вы и ту старую историю хотите повесить на Алана, видимо? Джо нужно было, чтобы она успокоилась. Нужно было как-то завоевать ее доверие. — Некоторые мои коллеги хотят, — призналась она. Короткая пауза. — А вы? — спросила Фелпс. — Кто-то использовал Алана. Возможно, тот самый человек, который когда-то убил Дилана Джонса. — Джо немного помолчала, чтобы собеседница осознала сказанное. — Вот почему мне нужно, чтобы вы рассказали мне о той группе, которую посещал Алан. — Опять то же самое. Я же вам говорю, меня связывает кодекс профессиональной этики… — Послушайте, — прервала ее Джо. — Судя по всему, вы сейчас переживаете нелегкое время. И я, между прочим, тоже. Если мы сумеем доказать, что во всем этом деле Трент — подставная фигура, это в известной степени обелит его имя, и ваше тоже. Я не прошу вас указать пальцем на какого-то человека. Я просто хотела бы узнать, где собираются эти люди. — Но я не могу… — Перед этим вы уже поступили правильно, — продолжала Джо. — Совершите еще один правильный поступок. Ради Алана. И ради какого-нибудь бедного ребенка, который может стать следующим. Прежде чем его похитят и случится что-нибудь похуже. Джо попыталась сманипулировать Лаурой Фелпс, словно подозреваемым в допросной комнате, но к концу этой тирады уже и сама поверила в сказанное. Она понимала, что ее отчаяние очевидно и что, возможно, она слишком надавила. Джо ожидала, что Фелпс прервет разговор. Но та только вздохнула. — Это в каком-то зале собраний квакеров, — произнесла она. — Извините, я точно не знаю, в каком именно. — В Оксфорде? — Не знаю, честное слово. Когда Алан мне рассказал, я не стала выпытывать подробности. Я просто обрадовалась, что он получает какую-то помощь. И он действительно ее получал. Он знал, что у него проблемы, и хотел с ними справиться.