— Спасибо, — сказала Джо. — Только имейте в виду, вы это узнали не от меня, договорились? — Да. Как только Фелпс повесила трубку, Джо полезла в рабочий телефон искать квакерские залы Оксфорда. Обнаружилось два. Один располагался на бульваре Сен-Жиль, большой оживленной улице близ центра города. Но имелся дополнительный зал — возле Иффли-Роуд. На сайте указывалось, что его могут использовать и посторонние — за пожертвование. Джо набрала указанный на сайте номер секретаря, наврала про группу обучения писательскому мастерству, которой она якобы руководит, и поинтересовалась доступностью зала по вечерам в понедельник. — Извините, по понедельникам зал забронирован с семи до девяти. Собрание одной из групп местных жителей. По коже Джо побежали мурашки. — Очень жаль, — отозвалась она. — У нас свободны среды, если вам удобно. — Меня интересуют понедельники. Ничего страшного, не беспокойтесь. Вы мне очень помогли. Глава 18 Джо прибыла на место в самом начале седьмого, пробравшись через пробки на центральных улицах, проехав по Иффли-Роуд и затем свернув налево, на Магдалин-Роуд. Магазинчики соседствовали с блокированной жилой застройкой, и, если бы у Джо не было подробного описания маршрута, она проглядела бы квакерский зал. Он стоял чуть в глубине: скромное, неприметное одноэтажное строение тридцатых годов, под шатровой крышей. За калиткой виднелся ухоженный садик, мощеная дорожка по центру вела к деревянному крыльцу. Плющ прикрывал буквы над аркой входа: «Дом дружеских встреч». Вначале Джо просто проехала мимо, но потом на соседней улице ей удалось обнаружить задний вход, к которому примыкала небольшая автостоянка. Итак, существовало два способа попасть в здание. Джо предположила, что люди, которых она поджидает, предпочитают использовать менее заметный. Она дала задний ход, отъехала примерно на двадцать метров и припарковалась на противоположной стороне улицы. Ждать предстояло максимум час. Джо привыкла к куда более нудным засадам, к этой рутинности, ноющей спине, кофейным стаканчикам и оберткам от сэндвичей, новостной сводке, повторяемой по радио каждый час, дурацким разговорам с каким-нибудь коллегой, которого вместе с ней назначили на вахту. В девяноста процентах случаев они в итоге получали шиш с маслом, однако — как и с большинством вещей в жизни — иногда случались и отрадные исключения. А иногда, как довелось узнать Джо, можно даже влюбиться. Это было двенадцать лет назад, но она до сих пор хорошо помнила то дело. Полиция подозревала, что один местный наркодилер, тунисец Харим Марек, хранит товар в муниципальной квартире, принадлежащей бабушке его подружки. Одна из соседних квартир пустовала, и туда поставили жучок, просверлив стену. Но камера давала маленький обзор, так что Джо поручили наблюдать за восточным выходом из дома и отмечать перемещения подозреваемого и его сообщников. Однажды ее напарнику Хардипу пришлось отлучиться по семейным обстоятельствам, и пассажирское сиденье занял Бенджамин Кумбз, отвечавший параметрам «высокий», «красивый», «брюнет» почти с пугающей точностью. На дежурство он захватил с собой френч-пресс и портативный чайник, а также круассаны, и Джо в шутку заметила: «Надеюсь, семейство Хардипа будет и дальше страдать». К ее немалому облегчению, Бен рассмеялся в ответ. Еще прежде, чем сварился кофе, она поняла, что он — тот самый. До этого она успела сходить на несколько свиданий в пабах и барах Рединга, и все они получались до ужаса принужденными. А вот дежурства в этой машине, иногда по десять часов кряду, принужденными совсем не казались. От восторга у нее кружилась голова. Четыре или пять дней спустя, когда Хардип, похоронив мать, вернулся на работу, Бен знал о жизни Джо, ее прошлом, ее детских страхах и взрослых мечтах больше, чем кто-либо еще. И если бы вы спросили двадцатисемилетнюю Джо, она бы ответила, что знает Бена так же хорошо, как и он ее. Наркотики, хранившиеся в квартире, оказались лишь небольшой частью проблемы. На шестой день соседи снизу заявили в муниципалитет, что у них появились течь в потолке и неприятный запах. Обнаружилось, что бабушка подружки Марека почти месяц назад умерла от естественных причин. Марек и его одуревшая от героина партнерша не стали никуда сообщать о смерти, а просто завернули тело в одеяла и оставили на полу, совершенно не беспокоясь ни о моральной стороне дела, ни о вони от разжижающегося трупа. Марек отсидел четыре года из положенных по приговору восьми, а потом его выслали из страны. По воспоминаниям Джо, пока он был за решеткой, его подружка умерла от передоза, оставив полуторагодовалого младенца на попечение государства. Интересно, как теперь дела у этого мальчика, подумала Джо. Ее вывело из задумчивости какое-то движение на противоположной стороне улицы. Мужчина средних лет, с сединой на висках, в застегнутой на молнию куртке «Пума», подошел прямо к задней двери квакерского зала и затушил свою сигарету о стену. Он подергал за ручку, но дверь не открылась, и мужчина принялся раздраженно озираться по сторонам. Часы на приборной панели машины показывали без десяти семь. Не вставая с сиденья, Джо приподняла телефон чуть выше нижней кромки бокового окна и сделала снимок. В течение нескольких минут никто больше не появлялся, но ровно в семь подошли сразу двое мужчин и поприветствовали первого кивками. Один — молодой, скорее всего лет двадцати с небольшим, узколицый, волосы убраны в хвост, рост — примерно шесть футов один дюйм. Его спутник — по-видимому, раза в два старше, лысый, в незастегнутой кожаной куртке, из-под которой виднелась футболка, натянутая на брюхе. Он вынул из заднего кармана ключ и отпер дверь. После чего все трое вошли внутрь. Джо сфотографировала каждое их действие. Потянулись минуты. Были эти люди знакомы с Трентом или нет? Если были и если они все эти дни жили не на Марсе, то, вероятно, там, внутри, сейчас говорят о нем. Джо толком не знала, чего ожидать, но ее немного разочаровало, что на встречу пришло так мало народу и что эти мужчины такие мирные с виду. Однако эта линия оставалась самой многообещающей. К тому же, если сообщник Трента раньше ходил на эти встречи, велика вероятность, что сейчас он залег на дно. Бен, наверное, тут же взял бы их за шкирку. Ворвался бы в помещение, перепугал их, выбил из них список имен. Но это было не в ее стиле. К тому же для женщины, действующей в одиночку, это явно не лучший вариант поведения. При первом признаке неприятностей они просто удерут, вот и все. Лучше вернуться в отдел с этими фотографиями, показать их другим детективам, сравнить со снимками известных правонарушителей. Да, это займет кучу времени, но, скорее всего, с большей вероятностью даст результат. Стрэттон одобрил бы такой подход. Джо решила пока сидеть тихо и сделать еще несколько снимков, когда мужчины будут уходить. Тут что-то замаячило в зеркале заднего вида. Джо замерла. По ее стороне улицы быстро шагал мужчина. Первым делом она обратила внимание на его рост: по крайней мере шесть футов четыре дюйма, а то и больше. На нем было длинное бежевое пальто, застегнутое на все пуговицы. Тонзура седых волос, коротко подстриженная седая бородка. Суровое, аскетичное лицо, губы сжаты в тонкую линию. Как минимум лет шестьдесят пять. Когда мужчина проходил мимо, Джо поглубже вжалась в сиденье. Он остановился через несколько метров, посмотрел на другую сторону улицы, туда, где находился зал собраний. Немного нахмурился, поглядел по сторонам и ступил с тротуара на проезжую часть. Он шел немного наклонившись вперед, будто против ветра. Джо затаив дыхание смотрела, как мужчина входит в то самое здание. Опомнившись, она с шумом выпустила воздух. И внезапно осознала: просто тихонько сидеть и прорабатывать варианты — это не ее путь. Она сунула руку в карман, нашарила телефон. Позвонила Бену. Он почти сразу взял трубку: — Какие новости? — Нужна твоя помощь. Джо быстро обрисовала ситуацию, сообщила, где находится. Надо отдать ему должное: он слушал не перебивая. — Думаешь, это он? — спросил Бен, когда Джо договорила. Она попыталась в точности припомнить описание, которое дал Найл. Высокий мужчина, бледная кожа, сгорбленный. — Не знаю, — ответила она. — Ни в коем случае не входи туда. Я серьезно, Джо. — Не буду. Ты скоро сможешь приехать? Она услышала в трубке, как хлопает дверца его машины. — Уже еду, — сказал он. — Десять минут. Обещай мне, что будешь сидеть смирно. — Обещаю. И еще, Бен… Все это только между нами, ладно? — Ты, главное, не вылезай из машины. Он дал отбой, и Джо еще раз глубоко вздохнула. За десять минут все равно никто никуда не денется. И только ей удалось немного расслабиться, как она вдруг подумала: а ведь первым ей пришел в голову именно номер Бена. Из-за их общего прошлого? Или просто потому, что она не хотела впутывать Стрэттона? Сейчас на эти размышления не было времени. Джо смотрела на часы, на здание собраний, окидывала взглядом улицу. В 19:09 она увидела, что по улице медленно плывет синий автомобиль. Только через секунду-другую она осознала, что уже видела этот номер и эту модель. Прошло еще несколько секунд замешательства. Господи помилуй, что она тут делает? Машина вползла на тротуар и остановилась как раз напротив заднего входа в зал собраний, полностью заблокировав его для въезда или выезда. Нет… нет… ну нет же. Не сейчас. Что ты затеяла, долбаная идиотка? Вначале открылась передняя дверца с пассажирской стороны. Вылез мужчина с камерой, направил ее на здание, чуть приподняв объектив, и стал снимать. Видимо, Ребека Сондерс пробралась влево с водительского кресла, потому что она вышла с той же стороны. И направилась прямо к двери. Джо выскочила из машины и побежала к ним через дорогу: — Эй! Стойте! Сондерс повернулась, увидела ее, нахмурилась, что-то сказала оператору. На несколько секунд тот перевел объектив на Джо, после чего вновь обратил его на здание, как раз когда Сондерс попробовала потянуть за ручку двери. Та не открывалась, и журналистка несколько раз стукнула по ней ладонью. Джо подбежала к перекрытому ими выезду: — Какого хрена, что вы делаете? Мы держим это место под… Тут дверь слегка приоткрылась, и выглянул молодой человек с хвостиком. — Вы близко знали Алана Трента? — тут же спросила у него Сондерс. Парень попытался закрыть дверь, но Сондерс успела вставить ногу в проем и навалилась на створку всей своей тяжестью, чтобы протиснуться внутрь. За ней последовал оператор. Изнутри послышались крики. Перемахнув через капот Ребекиной машины, Джо устремилась за ними. Навстречу ей двигался первый из пришедших мужчин. Он промчался мимо, наклонив голову и прикрыв лицо журналом. Увидев, что у входа стоит машина, он резко развернулся. — А это еще что такое? — спросил он. — Эй, нельзя так делать! — послышался другой голос. Джо увидела, что человек в кожаной куртке припер оператора к стене возле входной двери и вопит: «Убери эту штуку от моего лица!» Из глубины дома доносились крики Сондерс, и Джо побежала к ней. Камера упала на пол и с грохотом разбилась. В скудно обставленном зале Сондерс, тыча диктофоном в лицо человека в куртке «Пума», что-то спрашивала о Дилане Джонсе. У противоположной стены молодой человек с хвостиком, стоя на скамье, пролезал в окно. Джо попыталась его перехватить, но тот потерял равновесие и рухнул вперед, сверкнув пятками. А человек в кожаной куртке уже успел удрать через пожарный выход. — Снимаешь, Клайв? — спросила у оператора Сондерс. Оглянулась, увидела камеру, расколовшуюся на куски. — О черт! Джо оттолкнула Сондерс (сильнее, чем того требовала необходимость) и устремилась прямо к высокому мужчине, который прибыл последним. Тот глядел на нее спокойно, как-то слишком спокойно. Джо уперлась ладонью в его грудь и прижала обратно к стене. — По-моему, тут какое-то недопонимание… — произнес он. — Имя? — Прошу прощения, кто вы? — Детектив Мастерс, управление по Эйвону и Сомерсету. Что вы здесь делаете? — Вас это не касается. — Вижу, вы отказываетесь отвечать на мои вопросы. Придется арестовать вас по подозрению в заговоре с целью похищения и в неправомерном удержании ребенка.