Она знала, что это бессмысленная фраза, однако ей все равно подумалось: по крайней мере, он выглядит так, словно обрел покой. Прости, беззвучно сказала она ему. Прости, что я тогда, в детстве, ничего не сказала. Что позволила ему тебя увести. Мистер Джонс, стиснув зубы, бросил на тело лишь самый беглый взгляд. А миссис Джонс отделилась от него, приблизилась к трупу, глядя на него как зачарованная. Потом спросила что-то у врача. Та кивнула. Тогда мать Дилана слегка коснулась его щеки пальцами, погладила его по лбу. Наклонилась, поцеловала в лоб. Почти в то же самое место, куда прижималась губами Салли — тогда, в сарае. Джо сглотнула и вдруг поняла, что Ферман рядом с ней мелко дрожит. Она покосилась на него и увидела, что он с трудом сдерживает слезы. Когда полицейские попрощались с родителями Дилана и Ферман уже садился обратно в машину, Кэррик подозвал Джо. — Спасибо за все, Джо, — произнес он. — Наверняка тебе пришлось непросто. — Все в порядке. — Слушай, ты завтра идешь на похороны детектива Кумбза? — Да. Вначале она не хотела. Бен не рассказал ни родителям, ни прочим родным об их разрыве, так что ей теперь пришлось сделать это самой. Она сказала, что поймет, если они не захотят ее видеть на похоронах. Но они, наоборот, попросили ее прийти. Между тем прояснялись обстоятельства его гибели. Дилан проник в дом через открытые двери оранжереи, те самые, которые распахнула Джо. Отпечатки пальцев на горлышке винной бутылки принадлежали Дилану и Бену, однако оставалось неясным: то ли Бен пытался ей отбиваться, а Дилан отобрал у него эту бутылку, то ли Дилан захватил Бена врасплох. Ссору, которую услышал один из соседей, исключили из всех материалов дела, кроме официальных заявлений полиции, так что это убийство нетрудно было представить как геройскую смерть. Скорее всего, он сопротивлялся, ну конечно, Бен не мог не сопротивляться. И Джо знала: если бы он не пришел к ней в тот вечер, она сама лежала бы мертвая на кухонном полу. — Мы нашли кое-что в телефоне у Ребеки Фицуильям, — сказал Кэррик. — Пока мы не на сто процентов уверены, но создается впечатление, что это Бен разглашал тайны следствия. Джо некоторое время переваривала эту информацию, даже как-то удивляясь, что не особенно поражена. — Вот как. — Они регулярно поддерживали контакт. Это началось месяца за два до эксгумации в Брэдфорде-на-Эйвоне. Он звонил ей в день ее убийства, сразу же после того, как Салли Каррутерс привезли в полицейский участок Сент-Олдейтс. Мы не можем выяснить, о чем шел разговор, но, если принять во внимание кончину Фицуильям, вполне вероятно, что Бен рассказал ей насчет Салли. Это сообщение должно было потрясти Джо, но после всего, что случилось, она приняла этот удар легко, словно пьяный боксер. Кэррик продолжал: — Хорошая новость заключается в том, что ни управление Долины Темзы, ни управление Эйвона и Сомерсета не испытывают особого желания расследовать дело глубже. Обе стороны мертвы, так что уровень приоритета невысок. И, откровенно говоря, мы вполне обойдемся без дополнительных унижений. А она-то недоумевала, откуда Бен берет деньги. Теперь все стало ясно. Ах ты тупой, тупой ублюдок, подумала Джо без особого жара. До самого их разрыва ей трудно было признать, что у него болезненная зависимость, что в его натуре есть какая-то сторона, которую она никогда не поймет до конца. Рассказ Кэррика просто лишний раз подтвердил, что Бен томился в тисках патологии, которую не мог контролировать. Если он был способен проиграть их будущее, чем хуже азартная игра с прессой? Он был в отчаянном положении. Сондерс была очень амбициозна. Обоим пришлось поплатиться, и цена оказалась слишком высока. Интересно, могла ли Джо что-то сделать, как-то остановить его? Может, в их общем прошлом имелась какая-то развилка, и, пойди они тогда другим путем, теперь счастливо жили бы в Бате, пытаясь завести ребенка? Хватит мучить себя. Люди сделали выбор. Их решения имели последствия. — Просто думал, что ты захочешь это узнать, — пояснил Кэррик. — Ну да, спасибо, — рассеянно поблагодарила она, витая мыслями где-то далеко. * * * В «Трех коронах» было вдвое оживленнее, чем в предыдущий раз, когда она сюда заходила: у стойки сидели аж два посетителя. Ферман прошел к своему любимому столику, а Джо заказала выпивку: себе — водку, ему — бренди. — Лучше двойные, — добавила она. После чего отнесла напитки к столику. — Как вы, ничего? — спросила она у Фермана. — Ну да. Уж простите, что так расстроился тогда в морге. — Незачем извиняться. Расследование было тяжелое. Он отпил глоток. — Да не в этом дело. По крайней мере, не только в этом. — Он сделал еще глоток, отстраненно глядя куда-то вдаль. — Думаю, вам рассказали насчет меня. Насчет моей дочери. Джо отхлебнула из собственного стакана и мысленно приветствовала обжигающую горечь водки. — Энди сказал, что она умерла. — Авария на дороге. Такие часто видишь. Они на весь день портят настроение, но потом ты как-то живешь дальше. Приходится, верно? — Он посмотрел на нее в упор. — Ей было двадцать два. Как раз закончила университет и возвращалась домой, машина под завязку была набита всякими вещами. Джесс — моя жена — готовила большой праздничный ужин… Ферман надул щеки, глаза у него снова подернулись влагой, и он посмотрел вверх, на подложки под пиво, прикрепленные к потолку. — Мы ее ожидали часа в два. Никаких мобильников тогда еще не было, конечно. И какой-то страховой агентишка, идиот, слишком разогнался, выпил немного за ланчем. Вошел в поворот по встречной… Ферман умолк, хлебнул бренди, немного подержал жидкость во рту, потом его кадык дернулся. — Мне очень жаль, — произнесла Джо. — Она там была как в ловушке. Ее пытались вырезать, но она теряла все больше крови. Ей удалось продиктовать наш телефон. Но было уже слишком поздно. Нас к ней пустили уже только в морг. — О боже. Гарри, вам надо было рассказать. Не стоило туда ходить сегодня. — Знаете, на меня по-настоящему сильно все это обрушилось, только когда мы там оказались. Линдси, вот как ее звали. Пару дней назад как раз была годовщина. Решил вот вам сказать, чтобы вы не подумали, что я просто грублю без всякой причины. В это время года я всегда немного хмурый. — Незачем извиняться, — ответила Джо. — Но в любом случае спасибо. Он уже допивал свой бренди. — Будете еще? — спросила она. — Лучше не надо. Вы же не хотите весь день провести с жалким старым хрычом. Джо ухмыльнулась: — А мне нравятся жалкие старые хрычи. — Она залпом допила свою водку. — Ваша очередь заказывать. Мне одинарную. А я ненадолго выбегу — надо позвонить. — Ну, если вы настаиваете. Сидя на скамейке рядом с баром, Джо пробежалась по списку номеров и нажала «Вызов», одновременно вынимая свой календарь встреч и пристраивая его у себя на коленях. — «Светлое будущее». Чем могу вам помочь? — Это Жозефина Мастерс. Я у вас была дней десять назад. Мне нужно договориться насчет введения гормонов, выбрать время. У меня в ближайшие несколько дней довольно свободный график. Сотрудница регистратуры говорила с тем же безупречным профессионализмом, как и во время первой консультации, — словно Джо осталась той же самой, что и в тот день. Впрочем, она ведь и осталась — во многом, в самом очевидном. Джо обсудила все подробности и договорилась на следующий четверг. Когда она вернулась в бар, Ферман уже ставил напитки на их столик. — Теперь у вас куда более радостный вид, — заметил он. — Правда? — отозвалась она. — Видимо, это от выпивки. Благодарности Первым делом надо поблагодарить моих родных: мою жену Ребеку за ее безграничное терпение, за ее поддержку и за то, что она заставила меня сделать перерыв, когда я (почти в буквальном смысле) начал утрачивать нить сюжета; Марту (шести лет) и Уильяма (двух лет) за то, что они часто прерывали мою работу над этой книгой, тем самым помогая мне сохранять адекватное восприятие реальности. Я всегда приветствую топот маленьких ног у дверей моего кабинета, даже когда мне позарез нужно дописать очередную главу. Сам процесс написания романа — дело одинокое, чего не скажешь о процессе его публикации. Вся работавшая со мной команда издательства Avon — совершенно чудесная. Когда я, щурясь на яркий свет, вылез из пещеры, где ваял первый черновик, их ободряющие слова невероятно меня поддержали. Особого упоминания заслуживает мой редактор Фиби Морган: она так мудра, так трудолюбива, так спокойна даже в условиях нешуточного давления обстоятельств. Спасибо также Оли Малькольму — за то, что не побоялся сделать ставку на дебютный роман автора и за его щедрую помощь и поддержку после того, как он эту ставку сделал. Спасибо моему другу и агенту — замечательной Джулии Черчилль из AM Heath, которая не один год упорно поддерживала меня, несмотря на то что я никак не мог закончить ни одной книги из тех, которые (как я ее заверял) уже давно начал. Спасибо ей еще и за то, что она предлагала мне куда больше заманчивых возможностей, чем когда-либо заслуживал какой-либо бумагомаратель. И наконец, хочу выразить огромную признательность детектив-констеблю Джеймсу Уилсону из полиции Большого Манчестера — за его наставления по поводу механизмов различных полицейских процедур. За все, что в соответствующих моих описаниях отдает подлинностью, можете благодарить именно его, а все ошибки по этой части — мои собственные. И неважно, в чем их причина — в недопонимании или в слишком поверхностном исследовании вопроса (или даже в сюжетной необходимости, как любим называть это мы, писатели). * * *