По дороге домой я размышляла о том, что сегодня многие сограждане не справляются с жизнью. Безостановочный поток информации плохо влияет на психику. Людям требуются антидепрессанты, а когда они перестают принимать таблетки, то окончательно съезжают с катушек. Все-таки научно-технически прогресс принёс человечеству больше проблем, чем счастья. Вернувшись в квартиру, я застыла в прихожей около шкафа-купе. Почему-то вдруг захотелось опять открыть входную дверь и проверить, как там при-дверный коврик, ровно ли лежит. Глупость какая-то! Но мысль свербела в голове, и я сочла, что будет проще поддаться этому желанию. Я распахнула входную дверь… – и столкнулась нос к носу с тем самым темноволосым мужчиной, которого когда-то приняла за квартирного вора, а потом определила в террористы. Однако теперь я уверена, что никакой он не вор и не террорист, а вместе с Андреем практиковал осознанные сновидения и выход в астрал. – Что вы тут делаете? – оторопела я. Я хотела захлопнуть дверь, но почему-то не смогла пошевелить рукой. На меня будто морок навели. Бородач неторопливо зашёл в квартиру и огляделся по сторонам. Я вышла из оцепенения и от страха запищала тоненьким голоском: – Что вам нужно? Тетрадь, догадалась я. Конечно же, ему нужна тетрадь. Он искал ее в квартире Андрея, теперь пришёл ко мне. Но откуда этот загадочный человек узнал, что тетрадь у меня? И еще интересный вопрос: как он узнал, кто я такая и где живу? Ведь он видел меня буквально несколько секунд! Неужели ему подсказали мой адрес в астрале? Это уму непостижимо! – Я отдам вам тетрадь, и вы уйдёте, хорошо? Мужчина по-прежнему не проронил ни слова, лишь пристально смотрел на меня своими выразительными глазами. Выглядел он так же колоритно, как и в прошлый раз, только сейчас я разглядела еще одну деталь. Его левая рука была сплошь покрыта татуировкой, которая начиналась на кисти, у основания пальцев, уходила вверх под куртку и заканчивалась на шее, у самых корней волос. Я не могла понять, что там изображено. Какие-то неизвестные символы переплетались в замысловатый узор. Уж не Священная ли это Книга, которую Андрей Мохов пытался вынести из астрала? «Да», – вдруг кто-то громко подумал в моей голове. Вот именно так – громко подумал. Голос я не слышала, в голове возникла мысль, только она была не моя, а чужая. Как будто кто-то ее туда поместил. Я испугалась: кажется, я схожу с ума! «Нет», – опять кто-то громко подумал в моих мозгах. Я уставилась на незнакомца: – Это ваши проделки? Немедленно прекратите! Я же чувствую, как вы роетесь у меня в голове! Это вам не чемодан! И опять мужчина ничего не сказал. Но, по крайней мере, чужие мысли в моей голове тоже не появились. Я пошла в гостиную, потому что оставила тетрадь Андрея там на журнальном столике. Незваный гость двинулся за мной. Он увидел на полу кучу денег и застыл как вкопанный. Меня прошиб холодный пот. Господи, да он же сейчас тюкнет меня по башке и ограбит! Такие огромные деньжищи кого угодно сведут с ума! Кто его вообще пустил в подъезд? Куда смотрит консьерж?! Я издала нервный смешок: – Ха-ха! Вы знаете, это ведь не настоящие деньги! Это муляж. Специально напечатали для съёмки клипа. Вот, видите? – Я взяла одну пятитысячную купюру, смяла ее и бросила на пол, как будто это был фантик. – Обыкновенная бумажка! Ничего ценного. На журнальном столике тетради не оказалось. Куда же я ее дела? Кажется, спрятала в письменный стол. От волнения у меня дрожали руки, я не могла открыть маленьким ключом ящик стола. Зачем я вообще закрыла его на ключ? От кого? Я же живу одна. Ключ выпал, дрожащими руками я подняла его и продолжила попытки. Молчаливый гость по-прежнему смотрел на купюры на полу. Ох, не нравится мне его стеклянный взгляд! Я предприняла попытку отвлечь незнакомца от денег. – Скажите, пожалуйста, зачем вам вообще нужна эта Священная Книга? Я имею в виду – тут, на Земле? Если она написала на языке, которого никто не знает? Как вы поймёте ее содержание? Мужчина по своему обыкновению ничего не ответил, в моей голове тоже было пусто. То ли он прекратил свои фокусы, то ли мне не полагалось знать ответ на этот вопрос. Как там сказала престарелая русалка? У меня нет доступа. Наконец я открыла ящик, достала тетрадь и протянула ее мужчине. – Вот, возьмите. Жаль, что она мне не пригодилась. Знаете, мою подругу обвинили в убийстве Андрея Мохова. Я так надеялась, что тетрадь станет уликой, с помощью которой найдут настоящего убийцу! Но увы… «У неё всё будет хорошо», – опять кто-то громко подумал в моей голове. – Это точно? – обрадовалась я. – У неё всё будет хорошо? «У вас тоже». – Да у меня вроде и так всё хорошо, – пробормотала я. – Даже отлично. Или у меня скоро всё станет очень плохо и уже потом хорошо, а? Что-то я не поняла намёка. Товарищ, подождите, поясните ваши слова! Но незнакомец уже повернулся и покинул квартиру. Я поспешно закрыла за ним дверь, однако спокойствие ко мне не вернулось. Наоборот, тревога разгоралась всё сильнее. Я не знаю, какую цель мужчина преследовал, но испугалась я до дрожи в коленках. Чтобы успокоиться, я принялась часто и глубоко дышать, в результате окончательно запаниковала. Тогда я выскочила на лестничную площадку и помчалась вслед за незнакомцем. Что он имел в виду? Какие неприятности мне грозят? Я требую объяснений! Консьерж Лев Борисович дремал в своей будке на первом этаже. Я кинулась к нему. – Сейчас мимо вас проходил мужчина? – Какой мужчина? – удивился старичок. – Не было тут никого. – Он должен был пройти минуту назад. Такой накачанный темноволосый мужчина. С бородой. И с тетрадью в руках. – Не было тут никого, – раздражённо повторил консьерж. – Лев Борисович, вы спите на рабочем месте, это недопустимо! Только что ко мне в квартиру проник незнакомый мужчина. Он мог меня убить или ограбить. – А я бы чем помог? – сварливо отозвался консьерж. – Я же не вижу, что там у вас на этажах творится. – Стали бы свидетелем, по крайней мере. Вызвали бы «скорую», полицию… – Да не было тут никого! – в третий раз воскликнул Лев Борисович. – Никто в подъезд не заходил, никто не выходил. Вот, сами посмотрите запись с камеры. Дом, в котором я живу, считается элитным. Поэтому тут помимо камеры над дверью подъезда, которые установлены по всей Москве, также есть камера на первом этаже, прямо напротив каморки консьержа и лифтов. Ее повесило наше ТСЖ, и запись можно просмотреть на компьютере Льва Борисовича. Старичок отмотал запись на минуту назад, на экране было видно, как он в одиночестве дремлет за своим столом. – Еще чуть-чуть назад можно открутить? Консьерж выполнил мою просьбу, картинка не поменялась. – А если еще немного назад? Лев Борисович тяжело вздохнул: – Там то же самое. Изображение на экране подтвердило его слова. – То есть никто мимо вас не проходил? – уточнила я. – Я же вам сказал! Куда же испарился незнакомец с тетрадью? Мистика какая-то… Глава тридцатая Я поднялась в свою квартиру. Не успела я снять куртку, как зазвонил мобильник. – Люся, простите за поздний звонок, – сказал вежливый мужской голос, – мне необходимо поговорить с вами по неотложному делу. – Слушаю. – Яна Майданец просила передать для вас кое-что. – Яна! – обрадовалась я. – Куда она пропала? Неужели уже уехала за границу? – Да, уехала, – подтвердил мужчина, – и очень поспешно. Она оставила для вас подарок. – А что это? – Котёнок. Мейн-кун. У Яны жил котёнок породы мейн-кун, взять его с собой она не смогла, вот и решила отдать вам. Моё сердце радостно затрепетало. Мейн-кун – это же моя мечта! Долгие годы у меня жила кошка Пайса. Обычная трёхцветная кошка, которую я подобрала на улице еще котёнком. Скиталась она со мной и по студенческим общежитиям, и по съёмным халупам, и вот наконец оказалась в большой квартире в центре Москвы. Пролетели годы, Пайса состарилась, и однажды настал день, когда она ушла на радугу. Больше я не заводила кошек, хотя и испытываю слабость к мейн-кунам. Ведь я придерживаюсь того принципа, что надо брать голодное животное с улицы, а не поддерживать заводчиков породистых котов. Но если сейчас голодный котёнок мейн-куна ищет дом, то, конечно, я просто обязана его приютить! – А почему именно мне отдать? – удивилась я. – Мы с Яной даже не дружили. – Она сказала, что вы самая подходящая кандидатка. Вы очень добрый человек, а это самое главное.