– Все будет хорошо, – повторяю я. – Ты мне веришь? Потом лицо ее расплывается, мир вокруг блекнет, и я погружаюсь в беспамятство. * * * Итак, я решаю остаться с Итаном. Почему бы не провести этот вечер с хорошим парнем? Я прощаюсь с Габби и Марком. Из бара до меня доносится песня Мадонны – «Прояви себя», и я понимаю, что сделала правильный выбор. Когда-то мы с Сарой заслушивались этой песней, подпевая ей во все горло. – Ты же не против? – обнимаю я Габби. – Я просто хочу немного повеселиться. Хочу посмотреть, чем все закончится. – Что ты, я только рада, – отвечает она, пока я прощаюсь с Марком. По лицу ее пробегает легкая улыбка. Потом они поворачиваются и уходят. – Ну что, – спрашивает Итан, – вся ночь в нашем распоряжении? – Потанцуешь со мной? – говорю я. Он с улыбкой открывает дверь и пропускает меня вперед. Мы танцуем с минуту или около того. Потом песня заканчивается, а на смену ей приходит другая. В новой мелодии есть что-то латиноамериканское, так что все мое тело начинает двигаться в такт музыке. Итан тут же пристраивается рядом. Песня сменяется песней, а мы танцуем, забыв обо всем. Время от времени я ловлю на себе его взгляд и невольно краснею. Ближе к закрытию, когда танцы заканчиваются и публика начинает разбредаться по домам, я окидываю взглядом бар и понимаю, что все наши знакомые уже ушли. Итан хватает меня за руку и тащит на улицу. После шумного бара мир вокруг кажется тихим и приглушенным. Я мигаю, пытаясь привыкнуть к новым ощущениям. И тут же отвлекаюсь на боль в ногах. Похоже, танцы не прошли для меня даром. Итан быстро шагает по сияющей огнями улице. – Где ты оставил машину? – спрашиваю я. – Я пришел пешком. Я живу в паре кварталов отсюда. Идем, – говорит он, – у меня есть неплохая идея. Я пытаюсь угнаться за ним, но боль в ногах дает о себе знать. – Постой-ка, – я наклоняюсь и снимаю туфли. Бетонный тротуар не назовешь чистым, но шагать на каблуках просто нет сил. Я беру туфли и спешу за Итаном. Тот бросает взгляд на мои ноги и застывает на месте. – Что ты делаешь? – У меня до того болят ноги, что я не могу идти в туфлях. Все в порядке, – говорю я, – пошли. – Хочешь, я понесу тебя? Я невольно смеюсь. – Что тут смешного? – спрашивает он. – Я и правда могу нести тебя на руках. – Все в порядке, – повторяю я. – Это не первый раз, когда я шагаю босиком по городским улицам. Он тоже смеется и снова пускается в путь. – Как я уже сказал, ко мне пришла замечательная идея. – Правда? – Ты сегодня много танцевала… – Да уж. – Еще ты пила… – Совсем капельку. – Но кое-что ты так и не успела сделать. – Это что же? – Поесть. Как только он произносит это, рот у меня мгновенно наполняется слюной. – А где тут можно поесть? – спрашиваю я. Итан тащит меня вперед, в сторону перекрестка. До меня вдруг доносится запах чего-то прожаренного, с дымком. Я бросаю на Итана вопросительный взгляд. – Бекон, – поясняет он, – в тесте. Хот-доги. На тротуаре стоит ничем не примечательная палатка. Вокруг толпится народ. Итан пробивается вперед и заказывает два хот-дога. Потом возвращается и сует мне под нос ароматную булочку. – Только понюхай! Ну что может быть восхитительней, чем запах жареного бекона? Особенно когда ты голоден. И тут я с ним полностью согласна! Мы вновь пускаемся в путь и очень скоро попадаем в жилой квартал. Шум машин затихает, и до меня вдруг доносится стрекот сверчков. Сверчки в центре мегаполиса. Еще одна особенность Лос-Анджелеса, о которой я напрочь забыла. Вдоль улицы, насколько хватает глаз, тянутся высоченные пальмы. Итан присаживается на каменный бордюр – спиной к дереву, ноги на тротуаре. Я сажусь рядом. – Отдай мне мой хот-дог, – протягиваю я руку. Итан протягивает мне теплый еще пакет. – Спасибо, что купил мне ужин. Или завтрак. Не знаю, на что больше это похоже. Кивнув, он начинает жевать свой хот-дог. – Вообще-то, я совершил ошибку. Надо было взять еще колы. Мир наконец приходит в фокус. Я лучше слышу. И вижу тоже лучше. А главное, я могу отдать должное этим вкуснейшим хот-догам. – Знаю, что скажу банальность, но бекон действительно добавляет вкуса любому блюду. – Верно, – кивает Итан. – Я проникся им еще в школе. – Да уж, – смеюсь я. – Ты любил бекон еще в ту пору, когда он был просто продуктом для завтрака. Итан тоже смеется. Затем лицо его грустнеет. – С тех пор все изменилось. Бекон в хот-доге – чисто коммерческий прием. А знаешь, я ведь считаю себя изобретателем засахаренного бекона. Я только посмеиваюсь, дожевывая свой хот-дог. – Я серьезно. В детстве я часто поливал свой бекон кленовым сиропом. Кленовый сироп плюс бекон – вот вам и засахаренный бекон. Приятного аппетита, Америка! – Боюсь разочаровать тебя, – говорю я со смешком, – но многие делали так годами. По всей стране люди подслащивали бекон кленовым сиропом. – Ты просто меня убиваешь, – качает головой Итан. – Я-то считал это своим личным достижением. – Да ладно, – смеюсь я. – Ты сейчас разговариваешь с женщиной, у которой нет ни дома, ни карьеры, да и денег в обрез. Так что не надо тут про личные достижения! Итан внимательно смотрит на меня. – Ты же это не серьезно? В другой ситуации я бы предпочла отшутиться. Но шутки забирают столько сил! – Не знаю, – качаю я головой. – Вообще-то это правда.