Но я не спешу к боссу. Подхожу к вошедшему мужчине и понимаю, что он больше подходит для Дон Чичера. Неряшливый вид, обвисший живот, на котором не сошлись пуговица с петелькой, выставляя на обозрение белую майку под рубашкой. Именно так можно представить автора того безобразия, которое мы с Эшли пытались прочитать. Ведь он должен быть не из мира сего. — Это ваше? — назвать романом язык не поворачивается. Мужчина бросает взгляд на папку, которую я держу в руке. — Да, да! Это моя папка! Мой роман «Вожделение» — Диана, зайди в кабинет! — монстр сам вылез из своего логова,чтобы позвать меня туда. — Я как раз пришла обсудить ваш роман, — не обращаю внимания на босса, — давайте пройдем, не будем терять время. — просовываю руку под его и, держась за него, как за хорошего знакомого, веду в кабинет. Монстру ничего не остается, как пропустить нас. С невозмутимым видом он садится в свое кресло и откидывается назад, скрестив перед собой руки. Ждет зрелища? Будет ему зрелище! — Мистер Чичер, вы не представляете, как я рада, что встретила вас. Я просто должна была увидеть гения, который написал этот шедевр, — бросаю папку на журнальный столик перед нами. — Ну, — смущаясь, заулыбался мужчина, — он перед вами, вам действительно повезло, — застенчиво отпустил взгляд вниз. Говорила же, не из мира сего. Хотя, мы все немного не из мира сего. И я, походу, тоже. — Вы знаете, я художник, а мой босс, мистер Диллон, поручил мне создать иллюстрации к вашему гениальному роману. — Правда? — Правда! Но прочитав его, я поняла, что не достойна навязывать читателю свое видение происходящих событий, особенно постельных сцен. — Я тоже думаю, что иллюстрации излишне для такого романа. Это же не детская сказка. Тем более, я так подробно все описываю, что иллюстрации могут испортить то представление, которое появится у читателя. —Во-о, и я об этом! — А в целом, что именно вас потрясло в моем романе? — Что именно? — легче сказать, что не потрясло, — Да практически все. Само название чего стоит! Как вы сказали? «Возмездие»? — «Вожделение». — Да, точно, «Вожделение». — А вот эта сцена, в самом начале, где мужчина просовывает палец одной руки в «чувственный» ротик» партнерши, — произношу с придыханием поднося палец к губам, — а другой рукой ласкает ей грудь, — закатываю глаза и провожу этим пальцем по подбородку и шеи — и одновременно теребить «нежные розовые лепестки ее лона». Я вот здесь не совсем поняла, их там было трое?— спрашиваю, возвращаясь в свое нормальное состояние. — Нет! Вы что! Это сцена классического секса, а не тройничка. Я пишу только о традиционной любви. — Правда? Какая жалость! Теперь я должна сто баксов Эшли, своей соседке по квартире. Мы с ней поспорили, что это был тройник. — Тройничок! — поправляет он — Да, точно, тройничок! — соглашусь я, — Но, знаете, больше всего, меня поразила сцена, где он нес ее на руках через весь Бруклинский мост. Жаль, что такие герои-любовники бывают только в романах. — Он вообще-то нес свою собаку. Ее сбила машина. — Мистер Чичер! — монстр, походу, насытился зрелищем, или решил принять в нем участие, — боюсь, Диана права,— встает из-за стола и подходит к мужчине, — мы - такое мелкое издательство, просто не осилим тираж вашего бестселлера, — подает ему руку. Чичер встает, недоумевая, и отвечает на рукопожатие. — Вот визитка одного серьезного издательства, — подает ему карточку, — вам сделают пятидесяти процентную скидку, — ведет «писателя» к выходу. — Я уже обо всем договорился. Тот немного опешил, но все же покидает кабинет с приподнятым настроением. Я тоже заторопилась и следую за ним, но монстр Диллон, отталкивает меня в сторону, помогая гостю быстрее покинуть кабинет. — Что это было? — спрашиваю, как только он захлопывает дверь, имея в виду его толкание. — Это я у тебя хочу спросить, что это было? — медленно двигается в мою сторону. — Что за сцену ты устроила? Мужчина душу вложил в роман, а ты за пять минут его обсмеяла, — подходит близко и нависает надо мной — Обсмеяла?— задрав голову, уверенно смотрю ему глаза, но начинаю потихоньку терять ее, эту уверенность. — Смеяться над людьми - это по вашей части и вашего лже Чичера. Хорошо посмеялись надо мной? — А ты хорошо посмеялась надо мной, когда написала о больной губе, а сама пошла весело проводить время с Крисом? — Так это была месть?