Я резко открыла глаза. Бог мой! Как бы ни пыталась я помнить только то, что мужчина, с которым я проводила время, был ласков и внимателен и никогда не смотрел на других женщин, когда мы были вместе, мои страхи продолжали преследовать меня. Неужели так будет всегда, если мы с Картером решим каким-то образом поддерживать отношения? Что случится с этим мужчиной с ненасытной жаждой секса, когда я стану толстой и неповоротливой, на седьмом месяце беременности, ожидая ребенка, который был не его? Захочет ли он меня? И вообще, возможно ли будет нам продолжать наши отношения, если я решу воплотить в жизнь свои планы? Я даже не осознавала, что плачу, пока слезинка не упала мне на руку, скатившись по щеке. Что я собиралась делать? Как могла я продолжать это путешествие с мужчиной, в которого влюблялась все сильнее? Хуже того, передо мной вставал еще более тревожный вопрос — как я смогу этого не сделать? Каким-то чудом я все же уснула после этого. И проснулась оттого, что чья-то рука дотронулась до моей щеки. — Эй, красавица. Нам осталось лететь меньше часа. Я потянулась. — Картер. Почему ты не в кабине? — Мне нужно было увидеть твое лицо. Я до чертиков нервничал и сходил с ума все последние шесть часов, зная, что ты сидишь в салоне и думаешь о том, что дальше будет с нами. Я улыбнулась. Он выглядел так, словно надеялся, что я скажу ему о своем решении. Но я все еще понятия не имела, что буду делать. — Прости. У меня пока еще нет ответа. — Все нормально. Мне нужно возвращаться. Но я хотел сказать тебе кое-что перед тем, как мы приземлимся и ты примешь решение. — Что именно? Он взял меня за руку. — После того как Люси умерла, я решил, что хочу учиться на пилота. Но я боялся, что не справлюсь с этим. Я все время проводил на вечеринках и трахался налево и направо. Я вел себя как незрелый сопляк. Меня приняли в авиашколу, но я не был уверен, что мне делать дальше. Сидеть за штурвалом самолета — большая ответственность, и я сомневался, что смогу взять ее на себя. И тогда я сделал то, чего не делал раньше. Я достал старые стихи, которые Люси написала для меня, когда мы были вместе, и перечитал их. Я не уверен, чего я ожидал, но мне почему-то казалось, что мне нужно сделать это. В общем, я прочитал их все — их было около пятидесяти, — не зная, чего ожидать. И лишь когда я прочитал последнее стихотворение, я понял, что искал. — И что там говорилось? — Я не помню точных слов, но в конце была такая фраза: «У тебя уже есть крылья, теперь тебе надо научиться летать». — Картер пожал плечами. — Глупо, но я решил, что это знак судьбы. Я хочу сказать, каковы были шансы, что стихи Люси будут о том, чтобы научиться летать, в то время как я пытался решить, становиться ли мне пилотом? — Я не думаю, что это было глупо. Я твердо верю, что иногда бог посылает нам знаки, чтобы мы приняли правильное решение. Они всегда рядом с нами, но он позволяет нам увидеть эти знаки лишь в определенные моменты нашей жизни. Думаю, что именно на это я и рассчитывала, затевая это путешествие. Я думала, что найду знаки, которые помогут мне сделать правильный выбор. Картер улыбнулся. — Я рад, что ты так думаешь. Ты случайно не прочитала статью об этих Кардашьянах в твоем журнале? Я сдвинула брови. — По-моему, прочитала. Что-то о сестрах, одна из которых стала встречаться с рэпером? Он поцеловал меня в губы. — Мне пора идти обратно. Просмотри эту статью еще раз. Может быть, это и есть знак для тебя. Я смущенно рассмеялась. — Может быть. — Увидимся на земле, красавица. Он выпрямился и пошел к кабине, но я окликнула его. — Картер? — Да? — В твоем доме живут стюардессы? Он одарил меня сексуальной улыбкой. — Ни в коем случае. — А там есть охранник в форме? — Нет. — Ты живешь в пентхаусе? Его улыбка стала шире. — Ничего даже близкого к этому. — Так что когда ты возвращаешься домой, тебя в дверях не встречают голые женщины на шпильках? Он рассмеялся. — Слава богу, нет. Ты даже понятия не имеешь, как смешон этот вопрос. Если решишь поехать ко мне домой, не забудь, о чем ты только что спрашивала. После того как Картер исчез в кабине, я достала свой журнал и стала листать страницы, пока не дошла до статьи об одной из сестер Кардашьян. Мне стало любопытно, какой знак для нас он там нашел, и я прочитала всю статью. Это была история о Кендалл, так что это уже было совпадением. Но это было единственным, что могло в какой-то мере быть применимо ко мне. Она встретила нового парня, что само по себе было не ново, и статья была иллюстрирована фотографиями, на которых они целовались и катались на роликах. Похоже, они собирались в Майами, так что это отчасти было намеком на Флориду. Не в силах понять его загадочных слов, я решила спросить Картера об этом, когда мы приземлимся. Но когда я закрыла журнал, настоящий знак сразу же бросился мне в глаза. На обложке было несколько цитат. В правом верхнем углу была фотография Тейлор Свифт[18], под которой была подпись: «Музыка лучше секса». Я рассмеялась, потому что была уверена — это никоим образом не мог быть тот знак, который, по его мнению, я должна была увидеть. А внизу обложки была фотография Кендалл Дженнер[19]. Подпись под ней потрясла меня, и я поняла, на какой знак намекал Картер. «Я полюбила во Флориде». Когда мы приземлились в Дубае, я осталась сидеть в своем кресле до тех пор, пока салон почти не опустел. Когда мимо меня прошел последний пассажир, я сунула свой журнал в сумку и направилась к кабине, возле которой стоял Картер. Впервые я увидела его нервничающим. Исчез улыбающийся, самоуверенный и дерзкий пилот, которого я знала. Вместо этого я увидела чертовски ранимого человека. Мы не сказали ни слова, пока я не подошла к нему вплотную. Он протянул ко мне руку и нерешительно спросил: — Что скажешь? Полетишь со мной домой? Я с торжественным видом встала на цыпочки, чтобы наши глаза были на одном уровне. — Как могу я ослушаться совета Кардашьян? Лететь с Картером, сидящим рядом со мной, было невыразимо приятнее, чем когда он сидел в кабине, где я не могла видеть его красивого лица. Перелеты из Дубая во Флориду были код-шеринговыми, что означало, что мы летели на самолетах других авиакомпаний и нас в течение долгого полета не окружал обычный гарем из его стюардесс. Мы летели с пересадками пятнадцать часов, и я наслаждалась каждым моментом этого полета. Я то спала, положив голову на плечо Картера, то мы обменивались ласками под тонкими пледами. И на самом деле, когда мы покинули аэровокзал в Майами, я чувствовала себя свежей и отдохнувшей. Мы доехали на шаттле до стоянки автомобилей, и когда мы направились к машине Картера, я осознала, как много смогу узнать об этом мужчине, увидев его в привычном для него окружении. — Это я, — сказал Картер, когда мы подошли к огромному черному внедорожнику. Он открыл багажник и положил туда наши сумки. Потом подошел к пассажирской двери, открыл ее и помог мне сесть в машину. Пока он шел к водительскому сиденью, я, обернувшись, разглядывала салон. — Эта штуковина просто огромная. В ней уместились бы два моих автомобиля. Я представляла тебя в маленькой спортивной двухместной машине, а не в таком автобусе. Но каким-то образом эта машина подходит тебе. — У меня была именно такая, о которой ты говоришь. Маленький красный «Порше Тарга» 1972 года выпуска. В прошлом году я обменялся машинами с другом и получил этого зверя. Другу сделали операцию на позвоночнике, и ему стало трудно взбираться на высокое сиденье. А мне как раз требовалась машина побольше, чтобы возить на ней громоздкие вещи. — Громоздкие вещи? Картер завел машину и выехал со стоянки. — Да. Я все время что-то загружаю в эту штуковину. — Как долго ехать до твоего дома? — Около получаса. Мы доедем очень быстро, потому что в основном будем ехать по шоссе. В дороге я стала просматривать свою почту. Там было одно письмо, на которое мне не хотелось отвечать уже несколько дней. Это было письмо от моей матери. Я знала, что она была по меньшей мере порядком выпившей, когда писала его, потому что она употребляла крепкие выражения. Моя интеллигентная мать забывала о своем воспитании после пинты водки. Вместо того чтобы объяснять, где я и что делаю, я просто написала ей, что все еще путешествую с подругой и свяжусь с ней через несколько дней. Прошло совсем немного времени, когда мы свернули с шоссе, сделали несколько поворотов и поехали по узкой дороге, ведущей к поселку. У въезда в поселок был огромный фонтан и здание клуба. Слева и справа были ворота. Картер свернул налево, остановился, открыл окно и набрал код. Ворота медленно открылись, и мы въехали внутрь. По обеим сторонам дороги висели приветственные плакаты. «Добро пожаловать в Сильвер Шорз. Мы рады, что вы благополучно добрались до дома». Пожилой мужчина в сером комбинезоне проехал мимо нас на мотороллере, помахав нам рукой и прокричав: — Привет, кэп. Добро пожаловать домой. Картер помахал ему в ответ и улыбнулся. — Это Бен. Он сорок лет был мусорщиком в Нью-Йорке. Все еще носит свой форменный комбинезон. Это самое близкое к охраннику в форме, который, как ты вообразила, у меня есть. Когда мы поехали дальше, я с интересом смотрела по сторонам. Все было не таким, как я ожидала. Хотя это место было чистым и ухоженным, оно было прямой противоположностью элегантным небоскребам. Здания по обеим сторонам были простыми двухэтажными кондоминиумами, очень стандартными и обыкновенными. Через несколько кварталов мы повернули налево и въехали на стоянку. Картер улыбнулся и показал на окна первого этажа. — А вот это и есть мой пентхаус.