— Как бы там ни было. Постриги мне ногти на ногах. — Тебе их не стригли после того, как я в последний раз был у тебя? — Кто еще мне их пострижет? — проворчал старик. — Верно. Куда ты положил кусачки? — Разрази меня гром, если я знаю. — Ты хочешь, чтобы я отправился на поиски? — Пока ты стоишь, налей мне сливового соку. У меня уже несколько дней запор, — сказал он и громко пустил газы. Ох. — Это прозвучало грозно, — пошутил Картер, потом кивком головы пригласил меня последовать за ним в коридор. — Кто он, Картер? Картер заговорил очень тихо. — Его зовут Гордон Рейтман. Он был другом моей бабушки. В своем завещании она просила меня присматривать за ним. У него никого нет. Его жена умерла за несколько лет до смерти моей бабушки. Его несколько раз в неделю навещают социальные работники, но этого на самом деле недостаточно. — А почему он зовет тебя Брюси? — Брюсом звали его сына. Он был единственным ребенком. Парень погиб в автокатастрофе, когда был еще тинейджером. Когда Гордон начал терять рассудок, он стал думать, что Брюс еще жив и что я и есть повзрослевший Брюс. Однажды я попытался объяснить ему, что это не так, но он мне не поверил. Впал в ярость. Так что я больше не стал его разубеждать. — Он и вправду верит, что ты — это он? Или он просто хочет верить в это? — Я думаю, что в настоящий момент он и вправду в это верит. Вау. Картер стал рыться в ящичках в ванной Гордона и в конце концов нашел маленький пластиковый пакет с кусачками. Он также достал резиновые перчатки. — Зачем тебе перчатки, если ты собираешься просто стричь ему ногти? — Ты скоро сама увидишь. Вернувшись в гостиную, Картер сел на оттоманку напротив Гордона и снял с него носки. Его ногти были желтыми и расслоенными. Мне стало сразу понятно, почему Картер надел перчатки. Пока он стриг ногти Гордону, я подошла к камину, где на полке стояла фотография маленького мальчика в бейсбольной шапочке. Рядом были фотографии того же мальчика в подростковом возрасте. А чуть дальше — фотография Картера, стоявшего на коленях рядом с Гордоном. — Ох, черт тебя раздери! — воскликнул Гордон, и я обернулась. — Не дергай ногой и следи за своим языком в присутствии моей девушки, Попс, или я стану щекотать твои подошвы. В качестве предупреждения Картер пощекотал пятку Гордона, и старик издал не характерный для него смешок. — Я сделаю это еще раз, если ты не угомонишься, — сказал Картер. — Тебе давно пора было привести девушку в дом, сынок. Картер посмотрел на меня. — Ну, это особенная девушка. Неужели он никогда не приводил сюда женщин? — Ты мне очень понравилась в фильме «Бриолин 2», — сказал Гордон. Я недоуменно посмотрела на Картера. — М-мм? — Очевидно, он все еще думает, что ты Мишель Пфайффер. Просто не возражай ему. — Картер положил кусачки обратно в пакет. — Ну вот, готово. К моему изумлению, Картер налил себе в ладонь лосьон и стал растирать ноги Гордона. Старик откинул голову назад и закрыл глаза. Он начал стонать от удовольствия. Спустя несколько минут стоны сменились храпом. Гордон вырубился. Картер поднялся, и я пошла в ванную вслед за ним. Он внезапно обернулся и поднял свои испачканные лосьоном руки. — Давай я обниму твое лицо. — Еще чего! — рассмеялась я. — Сними эти перчатки! — Да брось, ты же сама знаешь, что хочешь, чтобы я приласкал тебя. — Картер, серьезно, я не шучу. Вымой руки, если хочешь когда-нибудь снова прикоснуться ко мне. Он игриво придвинулся ко мне и пошевелил бровями. — Нет никакого вреда от маленького грибка. — Картер! — Ладно, ладно. Он снял перчатки и вымыл руки. Потом повернулся, прижал меня к стене и поцеловал в губы. Запустив пальцы в его волосы, я посмотрела ему в глаза. — Знаешь, я уже начала доверять тебе, разглядев тебя настоящего за маской плейбоя. Но то, что ты делаешь для этого человека… Ты не просто ухаживаешь за его ногами, а даешь ему почувствовать себя так, словно у него есть семья. И это на самом деле показывает мне, какой ты человек. Это напоминает мне о том, как я любила помогать Ванде много лет назад. И это вдохновляло меня и заставляло стараться стать лучше. Ты бескорыстный человек, Картер. Он придвинулся ближе ко мне. — Ну, в настоящий момент я чувствую нечто прямо противоположное бескорыстию. Я чувствую себя очень жадным. — Правда? — Я когда-нибудь говорил тебе, как ты красива, Дерзкая? — Думаю, что да. — Нет, я имею в виду по-настоящему. Я не думаю, что когда-нибудь давал тебе ясно понять, как отчаянно я хочу тебя. И я хочу сделать это, прежде чем ты попытаешься оставить меня. Я знаю, что, как мог, вел себя хорошо. Но я буду честным с тобой. С того момента, как мы приземлились во Флориде, мне все труднее держать себя в руках. Если бы ты сейчас сказала, что позволишь мне прямо здесь трахнуть тебя, я уверен, что не смог бы больше сопротивляться. Итак, я просто даю тебе знать, что дошел до точки невозврата — мой член дошел до точки невозврата. Мне необходимо трахнуть тебя. Я безумно хочу оказаться внутри тебя. — Здесь? В ванной комнате этого старика? С его вставными челюстями, которые буквально смотрят на нас с полки? — Если бы ты сказала мне, что хочешь меня прямо здесь… черт, да. Я трахнул бы тебя прямо здесь. Я не стал бы тратить ни одной секунды нашего драгоценного времени. Но, если серьезно, мяч на твоей стороне. У меня есть гостевая спальня. И ты будешь спать там сегодня ночью, хорошо? — Подожди. Я не понимаю. Ты говоришь мне, что не хочешь спать со мной? — Нет. Больше нет. Я не могу больше спать с членом, прижатым к твоей попке, если только ты не позволишь мне погрузиться в тебя. Мужчина может терпеть только до определенного предела. — Я поняла тебя. — И раз уж я решил быть честным с тобой, я скажу кое-что еще, потому что потом, возможно, у меня не будет другого шанса сделать это. — Хорошо… — У нас с тобой есть лишь несколько дней. Я знаю, что часть этого времени тебе понадобится, чтобы решить, что делать дальше. Я чувствую, что мы с тобой стали по меньшей мере близкими друзьями. Так что я, как твой друг, хочу сказать тебе, что, на мой взгляд, ты совершишь огромную ошибку, если решишься на это искусственное оплодотворение в Германии. — Да? Так скажи мне почему. — На кону чертовски много денег. Это я понимаю. Но деньги — это еще не все, Кендалл. В один прекрасный день, когда паника из-за всего этого останется позади, ты пожалеешь, что отдала своего прелестного ребенка. И, поверь мне, этот ребенок будет драгоценным, потому что это ты дашь ему жизнь. Ты не сможешь играть с человеческой жизнью. Не говоря уже о том, что деньги не смогут сделать тебя по-настоящему счастливой. Думаю, что твое собственное детство является наглядным примером этого. Я смотрела ему в глаза, вникая в каждое слово, а потом спросила: — А что делает счастливым тебя? — Ты, — без колебаний ответил он. — Ты единственная, кто делает меня счастливым. Я давно уже не испытывал такого. И я не хочу даже думать о том, что это чувство пройдет. — Спасибо. Я чувствую то же, и твое мнение важно для меня. Поверь мне, я тебя услышала. Картер шумно выдохнул и посмотрел на свой телефон. — Нам лучше выбраться отсюда, пока он не проснулся и не заставил меня мыть ему задницу. — Что? Такое уже случалось?