— Хочу позаимствовать у тебя какие-нибудь брюки. — И во что ты вляпался? — Я купался голышом с девушкой, и кто-то стащил мои вещи. — С Мишель Пфайффер? — Да, — улыбнулся я в темноте. — Вот так парень! И с этими словами он просто перекатился на другой бок и снова захрапел. Взяв из шкафа брюки Гордона с ремнем, я вышел из дома. Всю дорогу до моего кондоминиума мы с Кендалл не могли сдерживать смех. Брюки были мне широки и до смешного коротки. Мы залезли в дом через окно, и я подхватил Кендалл на руки и отнес в свою спальню. Не спуская ее с рук, я выдвинул ящик своего стола и достал оттуда презерватив. — Пожалуйста, скажи мне, что снимешь эти штаны. Я рассмеялся и кивнул. Расстегнув ремень, я позволил брюкам Гордона упасть на пол. Зубами разорвав обертку презерватива, я натянул его на себя, при этом ухитрившись не спустить Кендалл на пол. И погрузившись в нее, я задохнулся от восторга. Она была уже влажной и горячей. — Черт. Я теперь не смогу расстаться с тобой, Дерзкая. Ты же знаешь это, верно? Это так восхитительно. Так чертовски восхитительно. Я уже прикипел к ней. И я не мог представить себе, что она исчезнет из моей жизни. — Картер… — простонала она. Я глубже вонзился в нее. — Кендалл. Молчание. — Кендалл. Снова молчание. — Черт, Кендалл. Как я смогу теперь управлять самолетом, когда единственное, чего мне хочется, — это трахаться с тобой всю мою оставшуюся жизнь? Ее мышцы внезапно начали сокращаться, и я тут же в ответ кончил. Она ударялась спиной о дверь, когда я резко входил и выходил из нее, требуя большего, хотя больше уже нечего было требовать. По нашим телам стекали струйки пота. Она обмякла, и я проговорил ей на ухо: — Я чувствую, что с тобой потерял голову. Я никогда не испытывал ничего подобного. Не знаю, что принесет нам завтрашний день. Я даже не знаю, где мои чертовы штаны! Знаю лишь одно — я не смогу отпустить тебя, детка. — Я крепче прижал ее к себе. — Я не смогу отпустить тебя. Мое сердце билось сильнее, чем обычно после секса. И я знал, что это происходило потому, что впервые в моей жизни это был не просто секс. Это было что-то гораздо большее. Глава 17 Кендалл Запах бекона витал в воздухе. Обернув простыню вокруг моего голого тела, я пошла на запах в кухню. И остановилась в дверях, замерев. Картер, полностью обнаженный, стоял у плиты и жарил бекон, покачиваясь в такт звучавшей по радио песне «Битлз» «У меня есть женщина». Это было потрясающее зрелище. От Картера Клайнза исходил невероятный магнетизм. Он был роскошным, уверенным в себе, игривым, любящим, немного сумасшедшим и потрясающе волшебным. Когда он увидел меня, стоявшую в дверях, от его улыбки у меня сжалось сердце. Он подошел ко мне, взял за руку, а другой рукой обнял меня. Он притянул меня к себе, и мы медленно начали танцевать под музыку. Он начал напевать мне на ухо: — У меня есть женщина. У меня есть женщина. Это был один из тех волшебных моментов в жизни, когда происходящее кажется сном. Я хотела, чтобы это длилось вечно. Я хотела, чтобы мы вечно были вместе. Песня закончилась, и Картер прижался губами к моему лбу. — Доброе утро, красавица. Боже, не было лучшего способа начать новый день, не так ли? — Как давно ты поднялся? — спросила я. — Не так давно. Может быть, полчаса назад. Со сковородки позади него начал подниматься дым. — М-мм… по-моему, бекон горит. — Черт. — Он бросился к плите и убавил огонь. Шипящий бекон издал оглушающий треск, и горячий жир брызнул на живот Картеру. — Ой. Черт! Вот дерьмо! Я хихикнула. — Возможно, тебе следует подумать о том, чтобы надеть какие-нибудь брюки, прежде чем ты обожжешь самые ценные части твоего тела. Он махнул в мою сторону лопаткой. — Самые ценные части, да? Ты имеешь в виду мои руки? — Ну… они очень хороши. Но я беспокоилась не о них. Он указал на свои губы и улыбнулся. — Мой рот? Должно быть, ты о нем беспокоишься? — Он тоже решительно хорош. Особенно твой язык, когда он дотрагивается до моей кожи. Его зрачки расширились, и его голос был низким и серьезным: — Тебе это нравится, да? Не спуская с меня глаз, он протянул руку и выключил плиту. А потом переставил сковородку с горячей конфорки на холодную. — Я уже не помню, о чем мы говорили. — Я предложила тебе прикрыть некоторые части тела, чтобы не обжечь их горячим жиром. — О, я прикрою их прямо сейчас. — Он сделал несколько шагов навстречу мне и, к моему удивлению, схватил меня и перекинул через плечо. — Я собираюсь прикрыться тобой через десять секунд. Он похлопал меня по попе и направился в спальню. — А как же бекон? — К черту завтрак. Я собираюсь съесть тебя. Наступил уже день, когда мы снова обратились мыслями к еде. Картер разогрел в микроволновой печи содержимое одного из пластиковых контейнеров, и мы сидели в кровати, поедая гуляш и передавая контейнер друг другу. Он втянул в рот яичную лапшу и скрестил глаза на носу. Это была шутка в духе шестилетнего ребенка, и мне захотелось узнать, как выглядел Картер, когда был маленьким. — У тебя есть какие-нибудь альбомы с фотографиями? — спросила я. — Есть, но только со старыми фотографиями. — А есть такие, на которых ты снят ребенком? — На самом деле есть. Когда я переезжал во Флориду, мама сделала для меня альбом со старыми семейными фотографиями. Я обнаружил его, когда распаковывал вещи. Там было еще письмо. Мама написала мне, что хочет, чтобы я помнил, как сильно меня любили, и попросила меня просматривать этот альбом хотя бы два раза в год — на мой день рождения и на ее. — Это очень мило. Он протянул мне почти пустой контейнер, но я отказалась дальше набивать живот. — Я уже сыта. Ты можешь доесть все, что осталось. — Мне нравится есть с тобой. Ты съедаешь только половину своей порции, и мне достается все остальное. — Лучше будь поосторожнее с этим. Если ты будешь съедать по два ужина постоянно, у тебя вырастет большой живот. — Мы сгоним весь жир физическими упражнениями.