В этом я не сомневалась. Картер протянул мне бутылку с водой, которую мы делили на двоих, и я сделала глоток. — И ты выполняешь мамину просьбу? Смотришь альбом два раза в году? — Да. — Кстати, а когда у тебя день рождения? — Четвертого июля. — Ты шутишь? — Нет. А что? — Но у меня тоже день рождения четвертого июля. Картер пробормотал: — И наконец все встало на свои места. — Что это значит? — Ничего. Так всегда говорила моя мама. — И что ты в детстве делал на свой день рождения? Картер прикончил остатки лапши и поднялся с кровати. — Я покажу тебе. Он вернулся через несколько минут с толстым альбомом и сел, опершись спиной о подголовник. Он помог мне сесть рядом с ним, положил альбом на колени и открыл его. На первой странице были две фотографии пухленького обнаженного малыша около трех или четырех месяцев от роду. — Это ты? — Да. Посмотри на размер моих яиц. Почему они такие большие? Они такие большие у всех младенцев или мне предстояло догнать их в росте? Я рассмеялась. — Не знаю. Но ты был таким прелестным! И пухленьким тоже. На следующей фотографии были сняты две девочки, лет шести или семи, и мальчик лет четырех, который определенно был Картером. Даже если он и не был похож на себя, его выдавала ямочка на подбородке. — Это твои сестры? Он кивнул. — Катерина и Камилла. Они, казалось, были одного возраста. — Они близнецы? — Да. Двуяйцевые. Моя мама тоже близняшка. Картер, Катерина, Камилла. — А как зовут твоих родителей? — Маму зовут Каллиопа, а папу — Картер. — Значит, вы одна из тех семей, да? — Я толкнула его плечом в плечо. — Все ваши имена начинаются с одной и той же буквы. — Пять человек, и у всех одни инициалы. По какой-то причине я был недоволен этим, когда был ребенком. Он перевернул еще несколько страниц. И я смотрела, каким был Картер по мере взросления. Он был прелестным младенцем и еще более прелестным маленьким мальчиком. Но бог мой, как он похорошел в подростковом возрасте! Мы от души посмеялись над его прическами, которые он постоянно менял с годами. Последние несколько страниц альбома были заполнены более поздними фотографиями. Я взяла в руки фотографию, на которой Картер держал маленькую девочку примерно лет двух. Они сидели у рождественской елки. — Кто это? Она прелестна. У нее были платиновые волосы, завязанные в хвостики, а капитанская фуражка Картера сползла ей на глаза. Она улыбалась, показывая зубки, и ее рот был перепачкан шоколадом. А в руке она держала глазированный шоколадом эклер. — Это Корина, дочка Камиллы. И пусть ее прелестное личико не обманывает тебя. Она настоящий монстр. — Готова поспорить, что она очень милая. Постой… снова имя, начинающееся с «к»? — Да. А у Катерины есть сын. Хочешь угадать, как его зовут? — Кэш? Картер? Кристофер? Он указал на меня пальцем. — Кристофер. — А ты продолжишь традицию в один прекрасный день? Может быть, маленькие Картер или Клэр? Его настроение, похоже, изменилось. Взгляд Картера сделался серьезным. Я еще не видела у него такого взгляда. — Не знаю. Я никогда еще об этом не думал. — Он замолчал, погрузившись в задумчивость, а потом наконец сказал: — Я даже не был уверен, что захочу завести детей. Я двенадцать дней в месяце не бываю дома. Но сейчас я начинаю задумываться над тем, что, может быть, хочу именно этого. Я думаю, что подходящая женщина может изменить представления мужчины о том, чего он хочет от жизни. Я думаю, это зависит от нее. От нас. Я судорожно глотнула. — Это похоже на правду. Он посмотрел на альбом. На последней странице была его фотография с родителями и сестрами. Они все широко улыбались, обнимая друг друга за плечи. Он провел пальцем по фотографии. — Мои сестры доводят меня до сумасшествия, требуя, чтобы я завел детей. Они ведут себя так, словно мне уже пятьдесят, а не тридцать. И уже много лет моя мама повторяет мне одно и то же. Полагаю, она вычитала это на какой-то поздравительной открытке. — И что она говорит? — Она говорит, что я обзаведусь семьей, когда буду готов перестать путешествовать по миру в поисках чего-то и осознаю, что то, что я искал, находится у меня дома. Он сказал это, глядя мне в глаза. С того момента, как мой взгляд упал на Картера Клайнза в баре аэропорта, мое сердце билось со скоростью миллиона миль в час. Но в тот момент это случилось. Мое сердце замедлилось, я глубоко вздохнула и шумно выдохнула. Вот так, я сдалась, не в силах противиться далее. Я понятия не имела, как долго это продлится или чем все это обернется, но я без тени сомнения поняла, что влюблена в Картера. Позже тем же днем наше настроение снова изменилось с серьезного на легкомысленное. Картер сходил проведать Гордона, а когда вернулся, мы занялись сексом в душе, а потом на полу в спальне. Я подумала, что отпечаток моей задницы будет повсюду в апартаментах этого парня к тому моменту, когда через несколько дней нам придется уехать. И хотя мое тело чувствовало себя так, словно я с самоотдачей долго занималась йогой, а потом пробежала марафон, Картер, казалось, совсем не устал. — Как насчет того, чтобы часок позаниматься в тренажерном зале, а потом я отведу тебя на ужин в ресторан? Я лежала на кровати, свесив голову через край, и смотрела повторение телешоу «Это семидесятые». — Ты серьезно? Тебе еще требуется физическая нагрузка после всего этого секса? Картер рассмеялся, подошел к кровати, перевернул меня на живот и сильно шлепнул по заднице. Похоже, это ему особенно нравилось. — Ой, — сказала я и потерла задницу. — Давай же, ленивица. У меня все еще полно энергии, которую нужно сжечь. Если мы не будем заниматься на тренажерах, ты не сможешь ходить еще месяц. Мы решили пойти в тренажерный зал пешком, хотя он располагался на другом конце поселка. Дорога проходила мимо нашего вчерашнего озера, и Картер захотел посмотреть, не найдутся ли при дневном свете его форменные брюки. — Куда они, черт возьми, могли испариться? — спросила я. Мы внимательно осмотрели лужайку, но брюк не нашли. Это было какое-то сумасшествие. — Понятия не имею, — пожал плечами Картер. — Но я рад, что в следующем месяце мне выдадут новое обмундирование. За последний год я потерял половину своих униформ. — Потерял? Ты что, забываешь их в отелях, когда путешествуешь? — Это-то и странно. Я теряю их дома. В прошлом месяце я готов был поклясться, что на игру в бинго надевал фуражку, но после игры я никак не мог ее найти. Похоже, я заразился забывчивостью от некоторых местных жителей. Я решила разодеться на ужин в пух и прах. Надела маленькое черное платье, плотно обтягивающее фигуру, и пару сексуальных туфель на высоченном каблуке. Они были с открытым мыском и с шелковыми лентами, которые обвивали крест-накрест мои щиколотки. Бюстгальтер приподнимал мои груди, и в низком вырезе платья они были полуобнажены. Вспомнив, как Картеру понравился мой шлюховатый вид тогда, в Дубае, я распушила свои светлые волосы, подвела глаза черным карандашом и накрасила губы ярко-красной помадой. Мои усилия не прошли даром, когда я вышла из спальни. — Господи Иисусе! Я покружилась на месте. — Тебе нравится? — Ты выглядишь как мечта онаниста.