— Не уверена, это комплимент или осуждение. — Это комплимент. Любой мальчишка или мужчина с восторгом дрочил бы, глядя на тебя. Он подмигнул, и я рассмеялась. Мы вышли из дома, и Картер открыл дверцу своего внедорожника и помог мне взобраться на сиденье. Перед тем как захлопнуть дверцу, я сказала: — Знаешь, мне кажется, тебе прощается все, что ты ни скажешь, только потому, что ты так красив. — Правда? — Да. Я думаю, что ты околдовываешь людей своей внешностью и обаянием, и мы начинаем думать, что сказать «любой мальчишка или мужчина с восторгом дрочил бы, глядя на тебя», — это нормально. — Но это и правда нормально. Это естественно. Любой мужчина, который не будет рассматривать тебя сегодня вечером как предмет вожделения, полон дерьма. Я просто говорю это откровенно. Я рассмеялась. — Опять. Это звучит очаровательно, но я уверена, что, если бы это сказал кто-то другой, это показалось бы верхом непристойности. Картер ехал по поселку очень медленно, но у него не было другого выбора. В этом поселке было чертовски много «лежачих полицейских». Пока мы ехали к выезду из поселка, мы миновали по меньшей мере полдюжины пар, занимающихся спортивной ходьбой. Они все махали нам, и Картер отвечал на их приветствия, опустив окно и обращаясь ко всем по именам. Я все еще не могла привыкнуть к тому, как глубоко он погрузился в жизнь этого пенсионного поселка. Выезд из поселка был рядом с клубом, где проходили игры в бинго. И стоянка снова была заполнена автомобилями. — Что происходит здесь сегодня? — Вечер танцев для одиноких. — Ты шутишь? Картер улыбнулся и покачал головой. — Нет. В этом поселении много вдовцов и вдов, так что они стараются немного скрасить свою жизнь такими мероприятиями. — Это фантастика! Мы остановились у ворот, и Картер достал пластиковую карту из кармана, чтобы просканировать ее и открыть ворота. Пока мы ждали, маленькая машина припарковалась на последнем свободном месте на стоянке у клуба. — Разве это не твоя машина? И точно, из маленького красного «Порше» вылез Джордж, тот старик, с которым Картер обменялся автомобилями. Мы наблюдали за тем, как он обогнул машину и открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья. Протянув руку, он помог своей даме выйти из машины. — Что… — вырвалось у Картера. — Это то… то, что я думаю? Картер выглядел потрясенным. У него буквально отвисла челюсть. — Думаю, что, черт возьми, так оно и есть. Потеряв дар речи, мы ошеломленно смотрели, как Джордж вышел из машины Картера и повел свою даму в клуб, одетый в полную форму пилота. В форму пилота, которая принадлежала Картеру. Глава 18 Картер Я мечтал, чтобы начался шторм, когда смотрел новости на маленьком телевизоре в кухне. Ураган, тропический ливень, торнадо, циклон — все что угодно, лишь бы мой рейс этим вечером отменили. С того самого дня, когда я надел форму пилота, я никогда не хотел оставаться на земле. Ни разу. И тем не менее этим утром я ненавидел свою профессию. Мысль о том, чтобы оставить Кендалл и отправиться на семь дней в командировку, вызывала у меня тошноту. Осознание того, что нам предстоит, вызывало у меня боль в груди, которая все усиливалась с прошлого вечера. Я был уверен, что Кендалл чувствует себя так же. В этот день мы решили не выходить из дому. В течение пяти дней мы ходили вокруг да около, не заговаривая прямо о том, что она собирается делать дальше. Нам необходимо было поговорить. Но в то же время я смертельно боялся этого разговора. В глубине сердца я знал, что влюблен в нее. Я думаю, что и умом я тоже начал принимать это. И я боялся не того, что случится со мной, если я признаю это. Я боялся того, что моя любовь может сделать с ней. Что если я скажу ей, что люблю ее, а потом обнаружу, что это было чем-то другим, а не любовью? Или разлюблю ее? Люси. Я не мог играть с жизнью Кендалл, не будучи уверенным в себе. Более чем уверенным. Я и так причинил много неприятностей женщинам своими лживыми обещаниями. И что, если я скажу ей и это повлияет на ее решение? Деньги или любовь? Выбор прост, не правда ли? Но все было не так просто. Хотя решение, которое приходило мне на ум все последние двадцать четыре часа, казалось таким простым. Почему она не может получить и то, и другое? Я мог дать ей все, разве не так? Мою любовь. Ребенка. Ее законное наследство. Ребенка. Нашего ребенка. Кендалл была в душе. Я услышал, как она выключила воду, и посмотрел на часы. Двенадцать часов. Я должен был принять решение. Нам необходимо было поговорить. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Двенадцать часов — это практически целый день до того момента, когда я должен прибыть в аэропорт, чтобы лететь в Венесуэлу. И мне было неважно, чем мы будем заниматься весь день, лишь бы мы провели вместе каждую секунду этого дня. Когда Кендалл вышла из ванной, я не мог не уставиться на нее с улыбкой на губах. Она прищурилась. — Что? — Разве я не могу просто смотреть на тебя? Она подошла ко мне и села на меня верхом. — Не могу поверить, что тебе нужно уезжать сегодня вечером. Внезапно я почувствовал себя так, словно груз вопросов, на которые у меня не было ответов, стал душить меня. Я сказал резким тоном: — Какие у тебя планы, Кендалл? Я должен это знать. Она положила голову мне на плечо и сказала: — Я полечу домой, в Техас. Мне нужно какое-то время, чтобы подумать. Я должна дать окончательный ответ Гансу и Стивену. Я отстранился от нее и посмотрел ей в глаза. — Их так зовут? Тех парней из Германии? — Да. Я не могу дольше держать их в неизвестности. Кивнув, я сказал: — Я думаю, что это хорошая идея. Дай себе некоторое время, чтобы поразмыслить. Как я ни люблю быть рядом с тобой, мы не можем мыслить здраво, когда мы вместе. — Мне нужно купить билет. Я попытаюсь найти какой-нибудь подходящий рейс из Майами, чтобы мы могли вылететь почти одновременно из одного аэропорта. Игриво хлопнув ее по попе, я сказал: — Почему бы тебе не заняться этим прямо сейчас? Я подумывал о том, чтобы остаться дома, но после того как ты разберешься с билетом, может быть, поедем на пляж? Полежим на солнце, подышим свежим воздухом, просто отдохнем до вечера, пока не настанет время уезжать? Спустя полчаса мы с Кендалл уже ехали в сторону Дирфилд-Бич[20]. И хотя вода была теплой и спокойной, мы оба предпочли просто лежать на песке, наслаждаясь шумом океана и глядя в чистое голубое небо. И хотя с виду мы были расслабленными, наши нервы все еще были натянуты. В какой-то момент мы лежали на животе, и она никак не хотела выпускать мою руку из своей. Наши лица были повернуты друг к другу. Когда она перевернулась на спину, я последовал ее примеру и отпустил ее руку, чтобы положить свою ладонь на ее подтянутый живот. Я проводил большим пальцем по ее прелестному пупку, и меня охватила ревность. Во мне взыграл инстинкт собственника. И ответ стал для меня очевидным. Я хотел, чтобы она принадлежала мне. Только мне. Я не хотел, чтобы она вынашивала ребенка какого-то другого мужчины. Ни за что.