– Что касается сверки дел… Монтальбано нажал на рычаг. У него не было ни малейшего желания говорить с Латтесом о делах. Не успел он снять куртку, как телефон зазвонил снова. Конечно, это Латтес, должно быть, решил, что связь прервалась. Монтальбано понял, что придется снова разыгрывать трагедию, чтобы хоть на время его оставили в покое. Он поднял трубку и заговорил с надрывом: – В то время как жизнь моего сына, моей кровиночки, висит на волоске, когда он страдает и мучается на больничной койке, вы говорите мне о делах?! Бессердечный вы человек! В трубке воцарилась тишина. Возможно, он перебрал, с Латтесом надо поделикатней. – Простите, если я повысил голос, но постарайтесь меня понять. Бедный малыш… – Что за малыш? О ком речь? – прервал его знакомый женский голос. Ливия! Весь мир, казалось, обрушился ему на плечи. Он немедленно повесил трубку. Он погиб, раздавлен. Ливия ни за что не поверит, что история с сыном – выдумка чистой воды. Снова зазвонил телефон. Надо успокоиться, собраться с мыслями, в таком состоянии говорить с Ливией опасно. Монтальбано нагнулся и вытащил телефонный провод из розетки. Разделся, бросая одежду на пол, и пошел в душ. Нужно срочно освежить тело и мозги. Выйдя из душа, он включил телефон. Теперь можно спокойно, без нервов поговорить с Ливией. Надо сказать ей правду, открыто и прямо. Она поверит. Он набрал номер. – Ливия, послушай меня. Клянусь, у меня нет никакого сына. – Я в том нисколько не сомневалась, – ответила Ливия. Как неожиданно! Монтальбано обрадовался, ситуация значительно упрощалась. – А почему ты так уверена? – Ты не мог бы скрывать сына так долго. С кем ты говорил? – С Латтесом. Представляешь, он думает, что я женат и у меня есть дети, по крайней мере двое. И я не хотел его переубеждать. Решил подыграть. Он думал спихнуть на меня свои дела, вот я и сочинил историю, будто мой ребенок серьезно болен. Все. – Все? – холодно переспросила Ливия. – Да. – Тебе не стыдно? – Боже мой, Ливия, за что? – Придумать, что твой сын серьезно болен, только затем, чтобы… – Ты о чем? Ты сама сказала минуту назад, что этого ребенка не существует! – Все равно. Для Латтеса существует. – Ливия, ты бредишь! – Нет, дорогой! Я считаю, что подло прикрываться больным ребенком, если ты чего-то там не хочешь делать. – Ливия, сама подумай! Этот ребенок – просто фантазия! – Которая отражает твои моральные качества. – В каком смысле? – В том смысле, что ты мог найти другое оправдание! Хоть у меня и нет детей, мне такое никогда не пришло бы в голову. Возможно, Ливия в чем-то права. Даже так: она совершенно права. Нельзя шутить с болезнями детей, даже вымышленных. Но признать ее правоту было выше его сил. – Кто бы говорил о моральных качествах! – Что ты имеешь в виду? – Ты не пришла на мои похороны! Ливия даже задохнулась: – Что… ты о чем?! С ума сошел? – Нет, не сошел! Мне приснилось, что я умер, а ты не захотела приехать ко мне из Боккадассе. – Но это же сон! – И что? Ребенок – это тоже почти что сон! – Ну нет. Это не одно и то же! Ты умер, мир праху твоему, а этого ребенка ты заставляешь страдать и… – Ладно, забудем. Знаешь, что я сделаю? Завтра позвоню Латтесу и все ему объясню. – Делай как считаешь нужным, только не впутывай сюда ребенка. И еще: если для тебя это так важно, прости, что не пришла на твои похороны. В следующий раз буду непременно. И они наконец-то засмеялись. – Как ты? – спросил Монтальбано. – Хорошо. А ты? – Я завяз в одном деле… Кстати, ты не знаешь, кто такой Эмиль Ланнек? – Это что? Очередная твоя шутка? – Ты его знаешь или нет? – Конечно. Мы с ним познакомились вместе с тобой. – Где? – В Маринелле. Он ничего про это не помнил. – Правда? И кто это? – Это… – начала она, но вдруг остановилась и хихикнула, – то же самое, что твой ребенок. – Ладно, Ливия, не… Но она уже повесила трубку. Он перезвонил, но в ответ раздавались лишь гудки. Так Ливия наказывала его за несуществующего малыша. Черт возьми, эта женщина никогда не давала ему спуску! Есть совершенно не хотелось, Монтальбано не стал заглядывать ни в холодильник, ни в духовку. Он взял бутылку виски, стакан, сигареты и сел на веранде. Эмиль Ланнек. Вернулся в дом, взял паспорт француза и снова устроился на веранде. Судя по визам, Ланнек три раза был в Южной Африке, два раза в Намибии, знать бы, где это, четыре раза в Ботсване, а это, интересно, где, и еще в Марокко, Алжире, Тунисе, Ливии, Египте, Ливане и Сирии.