– Почему это? – Из-за вашего прошлого я решил не убивать вас. Хорошая новость. Или незнакомец просто забавляется с ним? – Кто вы? – Это неважно. Но я собираюсь сделать вам лучший подарок в вашей жизни. Величайший из всех, о котором человек может только мечтать. Если вы не возражаете… – Вежливость незнакомца странным образом лишь усиливает тревогу. – …прежде чем мы начнем, у меня к вам будет несколько вопросов. Барри окончательно приходит в себя. Туман рассеивается, возвращаются последние фрагменты памяти – как непослушные ноги ступают по ковровой дорожке, и затем номер 1414… – Вы нанесли визит Джо и Фрэнни Берманам в официальном качестве? – спрашивает незнакомец. – Как вы узнали, что я у них был? – Просто ответьте на вопрос. – Нет. Я удовлетворял собственное любопытство. – Кто-нибудь из ваших коллег или начальства в курсе вашей поездки в Монток? – Никто. – Вы с кем-нибудь обсуждали ваш интерес к Энн Восс Питерс и Джо Берману? Барри разговаривал о них и о синдроме ложной памяти с Гвен в воскресенье, но об этом никто не может знать, он уверен. – Нет, – не моргнув глазом, отвечает он. На телефоне у Барри активировано отслеживающее приложение. Неизвестно, сколько он провалялся без сознания, и если сейчас утро вторника, на работе его отсутствие теоретически могут заметить не раньше вечера, через много часов. Встреч на сегодня не назначено – ни деловых, ни дружеских посиделок в кафе или баре. Пожалуй, и несколько дней ни у кого не сработает тревожный маячок на радаре. – Меня будут искать, – произносит Барри. – Не найдут. Он делает глубокий вдох, пытаясь унять нарастающую панику. Нужно убедить этого человека освободить его, прибегнув лишь к помощи слов и логики. – Я не знаю, кто вы, – говорит Барри. – И понятия не имею, что здесь происходит. Но если вы отпустите меня, клянусь, вы больше никогда обо мне не услышите. Незнакомец сходит с табурета и идет через комнату к терминалу. Встав перед огромным монитором, набирает что-то на клавиатуре. Спустя секунду Барри ощущает, как аппарат на его голове – что бы это ни было – начинает издавать едва различимый звук, похожий на комариный писк. Страх мгновенно затмевает способность к рациональному мышлению, сердце колотится где-то в горле… – Что это?! Что вам от меня нужно?! – Мне нужно, чтобы вы рассказали о том дне, когда последний раз видели вашу дочь живой. В ослепляющей ярости Барри рвется из кожаных пут, всеми силами пытаясь высвободить голову. Ремни трещат, но ничего не выходит. Выступившие крупные капли пота стекают по лбу, соленая влага щиплет глаза, которые нельзя даже вытереть. – Убью! – ревет Барри. Мужчина склоняется к нему. Его лицо совсем рядом, в глазах пляшет холодный голубой огонек. Барри чувствует запах дорогого одеколона и кислинку обжаренного кофе в дыхании. – Я не издеваюсь над вами, – говорит незнакомец. – Я пытаюсь помочь. – На хер такую помощь! – Вы сами сюда пришли. – Ага, после того как Джо Берман напел мне – наверняка с ваших слов. – Знаете что – пусть все будет честно, по максимуму. Или вы отвечаете правду на все мои вопросы, или умрете на месте. Барри в его положении не остается ничего другого, кроме как принять эти правила. Надо продержаться в живых, пока не представится хоть малейшая возможность, хоть крохотный шанс освободиться. – Ладно. – Компьютер, начать сессию, – произносит мужчина, подняв голову к потолку. Механический женский голос откликается: – Новая сессия начата. Незнакомец смотрит Барри прямо в глаза. – Итак, расскажите мне о том дне, когда вы в последний раз видели свою дочь живой. Не упуская ни малейшей детали. Хелена 29 марта – 20 июня 2009 г. День 515 Стоя в вестибюле надстройки у выхода к западной погрузочной площадке, Хелена наглухо застегивает «молнию» на своей одежде для плохой погоды. Ветер, словно призрак, воет замогильным голосом по ту сторону двери. Дует с самого утра, порывами такой силы, что запросто может снести в море. С трудом открыв дверь, Хелена выглядывает в серую мглу с косо идущим дождем и пристегивает страховочный карабин к протянутому через всю платформу тросу. Одно дело знать, что ветер сильный, другое – ощутить это на себе. Налетевший порыв едва не сбивает с ног. Хелена собирается с духом и, клонясь вперед, выходит. Снаружи все затянуто серой пеленой, в которой слышен только безумный рев ветра. Иглы дождя бьют по капюшону, словно железные шарики. На то, чтобы пересечь платформу, уходит добрых десять минут. Каждый шаг дается с трудом и грозит потерей равновесия. Наконец Хелена добирается до своего любимого места в северо-западном углу платформы, усаживается, свесив ноги, и смотрит, как внизу разбиваются об опоры волны высотой с пятиэтажный дом. Последние двое человек из группы оборудования уехали вчера, до начала шторма. Дело обернулось не просто возражениями против нового распоряжения Слейда – помещать подопытных в депривационную капсулу и останавливать им сердце. Все исследователи, кроме самой Хелены и Сергея, разорвали контракты и потребовали немедленного возвращения на материк. Чувство вины за то, что осталась, Хелена старается заглушить мыслями о маме и других таких же, как она, однако утешение выходит слабым. Правда, она практически уверена, что Слейд все равно не отпустил бы ее. Чжи Ун улетел, чтобы набрать команду медиков и новых техников для сооружения депривационной капсулы, так что теперь на платформе остались только сама Хелена, Слейд и костяк обслуживающего персонала. Здесь, снаружи, кажется, что сама вселенная вопит ей прямо в ухо. Подняв голову к небу, Хелена кричит в ответ. День 598 Кто-то стучит в дверь. Пошарив рукой в темноте, Хелена включает лампу и выбирается из постели в пижамных штанах и черной майке. Будильник на столе показывает 9.50. Хелена выходит в гостиную и идет к двери, нажав по дороге на кнопку, поднимающую глухие шторы. В коридоре стоит Слейд в джинсах и спортивной кофте с капюшоном. Прошло несколько недель, как они виделись последний раз. – Черт, я тебя разбудил… Хелена щурит глаза от яркого света, льющегося от люминесцентных ламп на потолке. – Могу я войти? – У меня есть выбор? – Хелена, прошу… Она делает шаг назад, впуская его, и следует за ним из маленькой прихожей мимо туалета в гостиную. – Зачем ты пришел? Он усаживается на пуфик для ног возле огромного кресла у окна, за которым ничего, кроме бескрайнего моря. – Мне сказали, ты не выходишь ни в столовую, ни в тренажерный зал. Ни с кем не разговариваешь, целыми днями торчишь у себя в комнате… – Почему ты не разрешаешь мне общаться с родителями? Почему не отпускаешь? – Ты сейчас сама не своя, Хелена, и можешь наговорить лишнего об этом месте. – Мне нужно уехать, говорю тебе. Мама в больнице – я даже не знаю, в каком она состоянии. Папа уже месяц не слышал моего голоса, наверняка ужасно беспокоится… – Сейчас ты этого не поймешь, я знаю, но я спасаю тебя от тебя самой. – Да пошел ты! – Ты забросила проект, потому что не согласна с направлением, которое я ему придал. Я просто хочу дать тебе время пересмотреть свое решение. – Это был мой проект!